Евгения Лифантьева - Железный герцог

Бьорн энергично закивал:

— Я все сделаю, как надо!

Вещи быстро перевезли к Бьорну. Генрика в этот же день успела попрощаться с настоятелем храма Эйван Животворящей Гелиусом эт-Мароли. Старик дал девушке несколько рекомендательных писем к жрецам в Море:

— Знаю, что имя твоего отца известно на севере, но и мои бумаги могут помочь…

— Спасибо, учитель!

Последняя ночь в отцовском доме прошла на удивление спокойно. Генрику охватило странное нетерпение, которое передалось и Арчи, и даже Эльрику Мору.

Голем, не стеснявшийся теперь хозяев, удобно устроился на полу в своей нише и подробно расспрашивал Генрику о встречах в Вельбире.

— Полковник Ррот — умный человек, — согласился железный герцог с решением девушки пробираться через горы. — Можно взять с собой основные ценности. То, что немного весит, но дорого стоит. Дорога мимо моего замка вряд ли опасна… А вот что творится в самом замке…

— Что? — заинтересовался Арчи. — Это как-то связано с вашей клятвой?

— Подозреваю, что да. Вообще очень странно получается, ребята… Что-то еще должно свершиться, но что — это пока скрыто. Однако мне кажется, что удача будет на нашей стороне. Все складывается как по заказу. Помню, уходя, я мельком подумал, что без помощи хорошего некроманта замок вряд ли снова станет обитаемым. Слишком мощный заряд зла остался в нем. И вот я возвращаюсь туда в обществе двух магов…

Выехали на рассвете.

Генрика аккуратно заперла дверь и положила ключ на условленное место — под навес крыльца. Арчи подвел лошадей. Девушка вскочила в седло, оглянулась на дом и послала своего Серка вперед. За ней тронулся Арчи на Разбойнице, к седлу которой был привязан повод Подарка.

Генрика все-таки выкупила золотистого жеребца у Бьорна. Молодой возчик — единственный, кто знал о таинственном переселении души старого маршала в тело голема.

Правда, когда стальная статуя заговорил с парнем в первый раз, тот чуть в обморок не упал. Но не прошло и дня, и Бьорн пообвыкся. Чай, с детства при колдунах рос — так чего же боятся? Ну, разговаривает железяка — и что? Вежливо же говорит, уважительно, как с солдатом, с которым вместе сражался:

— Пойми, парень, конь меня признал, да и жаль оставлять его тут… продай Подарка!

— Трудновато ему еще в дороге будет, — попытался схитрить Бьорн. — Прихрамывает же.

Парень уже мечтал о том, что через годик у его кобылиц будут жеребята от породистого скакуна.

— Ничего, под вьюками пойдет, — вмешалась Генрика. — Да и я присмотрю за его раной, подлечу, если надо. Она, кстати, хорошо затянулась, не гноится. А мы скачки устраивать не собираемся. Не обижайся, Бьорн! Я обещаю: будет возможность, буду искать тебе коней на развод.

На том и порешили.

И теперь Подарок, чуть прихрамывая, шагал вслед за Разбойницей, кося то на кобылу, то на хозяина, укрытого чарами невидимости. Конь, как ни странно, видел голема.

— Смотри-ка, — удивился Арчи, поняв это. — Узнает хозяина и за железом, и за чарами!

— Может, животные видят душу? — задумчиво ответила ему Генрика. — Мы там мало знаем о том, что они думают… они же не скажут, а мы и не спросим…

Но, кроме Подарка, никто и не подозревал, что вслед за двумя всадниками топает стальной человек.

— Конечно, ничего плохого мы не делаем, — решила Генрика перед дорогой. — Иметь волшебного слугу — не преступление. Закон гласит только о том, что любое порождение магии должно контролироваться хозяином, который несет ответственность за безопасность посторонних людей. Мне полковник Ррот на эту тему целую лекцию прочитал, когда по поводу смерти грабителей разбирались. Но зачем этих самых "посторонних людей" лишний раз пугать?

Улицы Иртина, по которым проезжали путешественники, были еще пустынны. Где-то слышались приглушенные голоса, позвякивание ведер — проснувшиеся уже хозяйки доили коров перед тем, как выгнать их на пастбище.

— Хорошо, что никто не провожает, — вдруг сказал Арчи. — Так проще. С мамкой я вчера попрощался…

Но уехать незамеченными юным магам все же не удалось.

Возле дома брандмейстера они увидели примостившуюся на завалинке темную фигуру. При их появлении она зашевелилась, поднялась, и ребята узнали господина Баратти.

— Что, так и не заедете попрощаться? — проворчал одноногий брандмейстер.

— Простите, дядюшка Леонтер, мы беспокоить вас не хотели, — смущенно ответила Генрика. — Я ключ, где договорились, оставила. И письмо там — на столе в кабинете. Спасибо вам за все! Если бы ни вы, я бы и не знаю, что после смерти отца делала бы!

— Да полно вам, барышня, — Леонтер Баратти безнадежно махнул рукой. — Что ж я, не понимаю, что ли? Прощайте, и удачи вам! Может, когда еще свидимся…

— А чего не свидеться? — откликнулась Генрика. — Жизнь — большая. Мы же не на Кромешную сторону уходим, а всего лишь в Будилион едем. Вот выучусь и приеду на Альву. Хорошей целитель везде придется ко двору.

— Так-то оно так, — пробормотал старик Леонтер. — Но это будет уже другая Генрика, не та, которую я столько раз хотел отходить хворостиной за ее проказы…

Глава 32

Генрика и Арчи ехали по Сунланскому тракту.

Чем дальше на восток, тем ближе подступали Бархатные горы к берегу Альвы, и местность вдоль дороги стала постепенно меняться. Меньше становилось садов, чаще попадались хлебные поля. Пшеница уже взошла, радовала взгляд яркой зеленью. Деревни вдоль дороги сменялись небольшими городками. А, иной раз, попадалась на перекрестке одинокая придорожная таверна. Посему ночевали всегда с комфортом.

Генрика не стеснялась в расходах, поэтому путники получали самые лучшие комнаты. К тому же кабатчики тревожно посматривали на черных змей, извивавшихся на запястьях у юных магов, и вели себя настолько предупредительно, что девушку порой начинало тошнить от их заботы и внимания.

В Иртине обыватели давно привыкли к этим символам темной магии, по которым узнают некромантов. Тот же старик Леонтер считал Генрику, и Арчи обыкновенными ребятишками, выросшими на его глазах, Те же, кто встречался с ними сейчас видели в путниках прежде всего магов — существ таинственных и даже, может быть, зловредных. Не раз Генрика слышала, как какая-нибудь дура-подавальщица в кабаке шептала у них за спиной молитву Тиму Светозарному, которая, как верят простецы, охраняет от кромешной нечисти.

Поэтому настроение у Генрики было не очень-то радостное. Совсем не так представляла она свою первую дальнюю поездку, дорогу во "взрослый" мир.

Первые дни путешественники ехали молча, обмениваясь лишь короткими репликами в случае крайней необходимости. Арчи по-прежнему винил себя в том, что ошибся, приманил для обряда не ту душу. Генрика молчала, размышляя о будущем.