Евгения Лифантьева - Железный герцог

— Я предпочту скорее убраться из этой вонючей дыры! — воскликнула Генрика презрительным тоном, который когда-то слышала у изредка приезжавших к отцу старух-придворных. — Ноги моей больше здесь не будет! Прикажите срочно готовить наших коней, мы позавтракаем в городе!

Великосветские нотки в голосе подействовали: набившиеся в комнату зеваки испарились, словно их и не было, а бургомистр вышел из комнаты последним, пятясь задом и мелко кланяясь и беспрестанно бормоча: "Простите, простите!".

— Что это было? — спросил Арчи, когда юные маги остались одни.

— Вообще-то я тебя хотела спросить о том, что это было, — парировала Генрика. — Скажи спасибо, что я еще ночью вытащила дурацкую заколку из твоих вещей и запрятала ее в надежном месте.

— Я ничего не подбирал! — удивленно ответил парень.

— Э-э-э, — пробормотала Генрика и уселась в кресло.

— Что "э-э-э"?

— А то, что теперь мне понятно еще меньше. Заколка зачарованна, она нагоняет на человека, который находится в той же комнате, что и она, тяжелый сон…

— А, помню-помню, учитель рассказывал о подобных вещицах, — кивнул Арчи.

— Ладно, разберемся потом! — Генрика стукнула кулаком по колену. — А сейчас едем как можно скорее: мне что-то действительно не хочется здесь находиться. Приведи себя в порядок и бегом седлай коней!

Как можно скорее убраться из таверны решили не только юные маги.

Когда Генрика в сопровождение несшего вещи слуги спустилась во двор, там творилось настоящее столпотворение. Один из слуг пытался завести в оглобли двуколки серого в яблоках жеребчика, тот вздрагивал и косился на рыжего Подарка, который с чего-то решил побуянить. Арчи уже закинул ему на спину вьюки, но конь вдруг словно взбесился. Он яростно мотал головой и подкидывал зад, не давая затянуть ремни. Второй слуга держал под уздцы пару верховых лошадей юных магов, но и те, обычно спокойные, нервно перебирали ногами. Цепные псы истерично лаяли и хрипели, выворачиваясь из ошейников.

На все это безобразие с несчастным видом взирал господин Картос Варбуни, дожидающийся, когда он сможет сесть в свою коляску.

— Какого демона! — рявкнула Генрика.

Подарок неожиданно успокоился и позволил Арчи уложить сумки во вьюки. Генрика вскочила в седло и тронула коня коленями:

— Поехали из этого приюта одержимых!

В этот момент Подарок извернулся и укусил запряженного в двуколку жеребца за шею. Серый взвился на дыбы, успевший сесть в коляску бургомистр едва-едва удержал коня.

— Уф! — воскликнула Генрика, когда ей и Арчи наконец-то удалось успокоить лошадей и выехать за ворота. — Веселое местечко!

— Сударыня, надеюсь, я сделал все правильно? — раздался из пустоты насмешливый голос. — Вы успели во время суматохи взять ту вещь, которую спрятали?

— Дядюшка Эльрик, вы — прелесть! И Подарок был великолепен! — рассмеялась Генрика. — Только я не понимаю, как вы догадались? Да, я выбрала момент и отвела людям глаза.

— Когда собираешься сделать что-то, что никто не должен видеть, не забывай прежде, чем это сделаешь, внимательно посмотреть вокруг. А ночью вы ни разу не удосужились осмотреть двор истинным зрением.

— Понятно, — смущенно усмехнулась девушка.

— А сейчас оглянись, — продолжил Эльрик Мор. — Кажется, господин бургомистр собирается с тобой побеседовать.

Генрика повернула голову в сторону покинутой таверны. Действительно, их нагоняла двуколка. Девушка придержала коня, махнув Арчи: "Езжайте вперед!"

— Госпожа эт-Лидрерри, вы могли бы уделить мне немного времени, — попросил бургомистр. — Я хотел бы поговорить с вами…

— Хорошо, — согласилась Генрика. — Давайте, я сяду к вам в коляску, и мы поговорим.

Долгий и витиеватый рассказ Картоса Варбуни не содержал ничего, о чем бы юная магичка не догадывалась сама.

Больше двух месяцев назад на городском кладбище начали твориться странные вещи. По ночам из-за ограды раздавались леденящие кровь стоны и вздохи, а те, кому не посчастливилось проходить мимо нее в темноте, часто после этого заболевали…

Генрика делала вид, что внимательно слушает, кивала и поддакивала. Когда бургомистр, преодолев стыдливость, все-таки описал симптомы болезни пострадавших от потусторонних сил, и замолчал, ожидая реакции девушки, она лишь покачала головой:

— Похоже, что в ваших краях недавно произошло преступление, и его виновники не понесли наказание. Тим Пресветлый разрешает подняться в наш мир лишь тем душам, чья жажда мести справедлива. Но чего вы хотите от меня?

— А разве маги, которые, как и вы, носят на запястьях знак черной змеи, не способны изгнать душу-мстителя за Кром?

— Вам гораздо проще наказать преступника.

— Но — кого? — безнадежно воскликнул бургомистр.

— Не знаю, — ответила Генрика. — Но постараюсь разобраться. Это будет стоить вам десять золотых. Вы согласны?

— Да, конечно, — мелко закивал господин Варбуни.

— Ладно, займемся этим ближайшей ночью. А вы скажите мне вот что. Вы знаете женщину по имени Турне Вайс? Я мельком слышала о ней в этой сумасшедшей таверне…

— Конечно! — обрадовался бургомистр возможности сменить тему. — Это — покойна супруга хозяина таверны, Вселека Вайса. Точнее, бывшая ее хозяйка. Дело досталось ей от отца, а Вселек не имел ни гроша за душой. Он — младший сын одного из наших землевладельцев. В юности Вселек на какое-то время уезжал в столицу, вроде бы учился там. Потом внезапно вернулся и жил в отцовском поместье. Болтали о том, что у него множество подружек, и он беспрестанно тратит на них деньги. Потом старый Вайс умер, и оказалось, что все состояние он завещал старшему сыну, а Вселек остался без гроша. Но вскоре смазливый парень женился на девице Турне Эминь и стал управлять доставшимся ей по наследству делом.

— А что, придорожная таверна рядом с городом — настолько прибыльное занятие? — удивилась Генрика. — Ведь наверняка и в Нильванте есть постоялые дворы.

— Через наш город проезжает много путешественников. К тому же причалы на Альве тянутся вдоль всего кладбища. Выше по течению река становится порожистой, поэтому суда в Нильванте разгружают, и дальше на восток грузы везут караванами. Удивительно, что этой ночью в таверне не было ни одного матроса. Хотя сейчас, после войны, много барж ушло к устью, в Питтим.

— Понятно, — кивнула Генрика. — А почему умерла эта достойная женщина? Ведь вы, кажется, сказали, что госпожа Турне — покойная супруга тавернщика.

— В последнюю зиму она тяжело болела. Лекари ничего не могли поделать. Казалось, женщина просто не имеет сил жить. Она почти не вставала с постели, все время спала.

Генрика напряглась, но постаралась не подать вида:

— А что ее супруг?

— Вселек — мужчина. Погоревал, конечно, и утешился с кем-то из бывших своих подружек.