Джезебел Морган - Охотники Смерти, или Сказка о настоящей Верности

Что ж. Я уже успела передать Нэссэре часть своей силы. Что будет с ней дальше меня уже не волнует. Но лучше бы ничего плохого. Не так обидно будет.

Среброзвёздная тень отшвыривает стража на несколько шагов, давая мне возможность закончить заклятие. Медленно пячусь к костру, пока его скупой жар не начинает обжигать ноги.

Призванная сила пульсирует в ладонях, струясь по пальцам, окутывая запястья тугими браслетами. Тонкий, солоновато-металлический привкус на губах. Победно выдыхаю последнее слово, отпуская сгусток кровавой силы. Он алой искрой, едва заметной для человеческого взгляда, прочерчивает ночь, расплескиваясь бессильно-жестокими каплями. Как пламя…

Кинжально-острое озарение всегда приходит на грани истощения. Во всяком случае, у меня. Как мы могли забыть о своих верных спутниках и слугах? Впрочем, удивляюсь как мы ещё умудрились не забыть, как колдовать.

Изгибаюсь в судорожном беззвучно-громком крике-призыве. Та единственная, для кого мой Зов предназначен, услышит. И придёт.

Надеюсь.

Сын Ночи непонимающе косится в мою сторону, пытаясь сдержать одного из стражей комками ночной силы. Тот доволен бесплатной кормёжкой, но для стражей куда вкуснее и питательнее будут наши жизни. На удачу бросаю в одного из них свой кинжал, ни на что не надеясь. Но моё верное оружие не подводит меня и на этот раз.

Сверху раздаётся тянуче-вязкий в гулкой тиши рык. Вскидываюсь в радостной надежде, — химера летает над нами кругами, не решаясь снизиться. Стражи не обращают на неё внимания — у них ещё есть жертвы, которым не спастись.

Ну, это мы ещё посмотрим.

Только бы у драконьей морды хватило ума плюнуть в них огнём!.. Кир наконец-то понимает мою задумку, и теперь старательно отвлекает стражей от нас самих. Но они уже заметили себе новую жертву: неподвижную, беспомощную… Они не посмеют прикоснуться к Нэссэре! Они не смогут прикоснуться к ней, пока мы живы. Это веское "пока".

Тенью среди теней скольжу к спящей девушке, ледяной стеной вырастая на пути стража. Без страха, на чистом гневе, заглядываю в его отсутствующее лицо. Меня прошибает озноб от глубины его внутренней тьмы, возросшей подачками Кира. О S'ien'ter, уверяю тебя, мы не знаем, что творим. Что за тварей готовы отпустить с каплями нашей силы!.. Прости неразумных воспитанников своих… подскажи решение!

Тело наливается льдом и свинцом, ломкими кристаллами застывают мысли и чувства. Тьма, абсолютная Тьма… Даже летнее небо не может сравниться с ней, даже Великолепнейшая Госпожа спутника моего серая тень рядом с ней. Мне не страшно раствориться в ней, отдать себя ради её процветания… Но, о Темнейшая! отпусти девчонку… Она надежда нашего прошлого.

Перед глазами вспыхивает болезненно яркий огонь. Жаркое пламя опаляет кожу. Отшатываюсь, заслоняя глаза, но кончиками пальцев чувствую, что ресницы и брови уже сгорели. Отросшая чёлка, падавшая на глаза, заметно укоротилась и закурчавилась мелкими опалённо-тёмными колечками, пеплом опавшими на землю.

Страж корчится в ярком свете драконьего пламени, медленно тая, чтобы вернуться сильно ослабевшим следующей ночью. Над головой летает довольная химера, драконья голова азартно плюётся в остальных стражей. Сухая трава под ногами, застывшая в ледяных оковах прошедшего лета, уныло тлеет, вонючий дым свербит в носу.

Стражи уходят. И мне упорно чудится нечто несправедливо обиженное в их ломко-сутулых фигурах. Я не выдерживаю, начинаю истерично смеяться. Всё кажется небывало смешным: и уходящая ночь, и тлеющая трава вокруг гаснущего костра, а больше всего — обиженная фигура в тёмной одежде, сверкающая чёрными звёздами глаз.

Кир устало качает головой и тоже пытается улыбнуться. Кончики его куб слегка подрагивают от усталости в слишком сложной для него гримасе.

Он медленно обходит по кругу место так называемого нашего побоища. Химера неторопливо садится рядом со мной и напрашивается на похвалу, тонко по-кошачьи вякая. Я рассеянно касаюсь её львиной головы (она на ощупь приятнее), сразу успокаиваясь и возвращая себе способность думать. Если мне ещё есть чем.

Подхожу к лежащей Нэссэре, слыша, как за спиною тихонько шуршат полуистлевшие травинки под сапогами Кира. Ненавижу, когда кто-то подходит ко мне со спины — ладонь рефлекторно сжимает призванный кинжал, и мне стоит определённых усилий не бросить его в Сына Ночи.

— Если так пойдёт дальше, мы умрём быстрее, пытаясь защитить её вместо того чтобы защищаться самим, — мой голос спокоен и равнодушен. Какое мне, в сущности, дело, до того выживем мы или нет. Меня на Этой Стороне ничто уже не держит, а жизнь Кира меня не касается.

Если бы не вся эта неприятность с уничтожением наших кланов, я бы сделала всё, чтобы убить его. С довольной улыбкой встречаю эту странно привычную мысль. Прости, мой верный спутник, извечный враг… долго, слишком долго мы боялись вас. Слишком долго вы смеялись над нами… Я не допущу повторения такой глупой ситуации. Девчонка должна остро понимать, какая часть её новой личности сильнее.

— Я слышал, что во время больших и затяжных войн Чародейки поили своей кровью сильнейших воинов, — слишком… обыденно звучит голос Кира. Настораживаюсь, пытаюсь уловить в отблеске его эмоций что-нибудь настораживающее. — А когда они умирали, они воскрешали их… странными существами, незнающими страха и боли, абсолютно преданными своим кровавым хозяйкам.

Я досадливо морщусь, понимая, о каких "странных существах" толкует Сын Ночи.

— Наш Орден смог создать свой аналог стражей Nar'Seneell. Эти, как ты выразился, существа — призванные с Той Стороны сути умерших, кровно связанных с Чародейкой людей. Если эту суть поместить в кровь (неважно в чью), заклятую сестрой, то получаются такие создания из крови, которым нельзя нанести вред. Они будут защищать свою хозяйку до последнего луча солнца.

— До заката? — лёгкая ироничность с налётом разочарования. Он, что совсем дурак, надеяться на такое?..

— До последнего луча солнца, — жёстко отрицаю я. Он уважительно хмыкает, оценивая перспективу.

— Жаль, что у тебя нет никого связанного с тобой кровью.

— Есть.

— Если я не ошибаюсь, — он с огромной скоростью прокручивает в голове различные имена, я чувствую неуверенно-суетливое мельтешение его эмоций, — они все давно мертвы.

— Это колдовство не имеет срока годности, — хмыкаю я. Он и его мысли на мгновение замирают, по-новому оценивая открывающиеся возможности.

— Так ты…

— Нет, — коротко и жёстко.

— Так боишься их увидеть? — насмешливо спрашивает Кир. Он думает меня так обидеть или задеть?

Резко оборачиваюсь, чтобы видеть его глаза. Он пытается отшатнуться, но я всё-таки немножечко быстрее… Обвив его одной рукой за шею, а другой осторожно сжав в кулаке прядь его волос, я доверительно ему говорю: