Элисон Бэрд - Империя звёзд

Камень во время церемонии ярко сиял. Никто не мог точно сказать, что это за самоцвет и какая сила кроется в его прозрачной глубине, что создает это сияние и другие странные явления, окружающие его, но его явная симпатия к этой девушке была дополнительным фактором, удерживающим ее на троне. Куда ни посмотри, всюду видны были восхищенные, обожающие лица — как всегда. Дети любили ее безгранично — быть может, из-за того, что она сама была так молода, женщины — и девы, и матроны — видели в этой девственной и все же материнской фигуре свое отражение, а для мужчин она была любимой матерью-дочерью. И даже суровые, закаленные, не сентиментальные люди, крестьяне и шахтеры с внешних территорий, могли прослезиться при одном взгляде на нее. Она была символом бесконечной мощи.

Эфирное пение хора в глубине зала стихло. Эйлия поднялась с трона и направилась к краю помоста. В кругу своих весталок ока смотрелась как королева улья, окруженная трутнями. Ее чистый голос зазвенел над головами собравшихся.

— Услышьте меня! Наш древний враг снова восстал, чтобы угрожать нам! Началась осада нашего мира!

По толпе прошел говор, и Дамион с Аной переглянулись. Эйлия должна была наизусть прочесть приготовленную речь. Что же она такое делает?

Трина Лиа покачивалась из стороны в сторону, подняв руки. Правая рука размахивала скипетром, а Камень в короне сиял как маяк.

— Ночь дурных знамений! — выкрикнула она высоким, неестественным голосом. — Канун рокового дня! Призовите силу свою, немереи! Азарах выпустил против нас рой смертоносных стрел!

Прорицательницы в белом заклубились вокруг нее, как волны морские возле утеса, и на глазах Дамиона они двинулись к задней двери, увлекая с собой принцессу: через миг стал виден лишь ее звездный шлейф, задевший трон на пути, потом и он исчез. А толпа тем временем ревела в ответ на ее слова.

Дамион вспрыгнул на помост, вслед за процессией женщин рванулся в коридор и за поворотом увидел их. Они суетились вокруг, а Марима и еще одна прорицательница пытались посадить Эйлию. Девушка обмякла в их руках, голова ее упала на грудь, глаза закрылись. Скипетр у нее из руки вынули, но никто не осмеливался дотронуться до короны со священным Камнем.

— Она в обмороке! — воскликнул Дамион, пробиваясь вперед.

— Это невозможно! Трина Лиа не может упасть в обморок, как простая смертная! — возразила одна из прорицательниц. — Она в трансе экстаза…

Дамион склонился к девушке, не обращая внимания на протесты прорицательницы, и нащупал пульс. Лицо Эйлии было белым, как ее платье, и покрыто испариной, глаза затуманились.

— Она без сознания, говорю вам! — сердито сказал Дамион. — Расстегните ей мантию, снимите корону. И расступитесь, дайте дышать!

Обескураженные его напором, они не попытались ему помешать. Он освободил Эйлию от диадемы и тяжелой мантии, подсунул ей руки под колени, поднял и понес по коридору. Прорицательницы пошли за ним толпой, а он отнес лежащую в обмороке девушку в ближайшую комнату и положил на диван.

— Кто-нибудь, воды принесите! — велел он, укладывая Эйлию. — Эйлия, Эйлия! Ты меня слышишь?

Она услышала. Ее разум из темноты обморока вернулся к полному сознанию, глаза открылись, и она увидела над собой лицо Дамиона. Были и другие лица — она увидела отца, бабушку, Лиру, но лицо Дамиона было ближе всех и полностью привлекло ее внимание.

— Ой… что случилось? Я упала в обморок? Вдруг все стало темно…

— Все в порядке, — успокоил он ее.

— Что случилось? — снова спросила она.

— А ты не помнишь? — нахмурился он.

— Я… я собиралась произнести речь, — ответила она, морща лоб. — И тут все стало темно. Я же не упала на глазах у всех? — спросила она озабоченно.

— Нет, тебя успели вовремя увести. А ты — ты не помнишь, что ты говорила?

Эйлия посмотрела на него в удивлении, потом перевела взгляд на прорицательницу в белом.

— Говорила? — повторила она. — Я не помню, чтобы что-нибудь говорила, я так и не произнесла речь. Дамион! Что я говорила?

Она села, вцепившись в его руку.

— Ничего особенного — не волнуйся, — ответил он самым мягким голосом.

Эйлия откинулась на спину, закрыла глаза. Дамион смотрел на ее тонкую фигурку, бледное лицо — она казалась очень хрупкой, как статуэтка тончайшего фарфора, до которой страшно дотронуться, чтобы не сломать. У нее был припадок, какой-то нервный срыв? Неудивительно: у нее столько врагов, столько причин для тревоги. Как может кто-нибудь хотеть ей зла — этой невинной юной девушке, которая никогда никому ничего плохого и не думала делать? В Дамионе стал закипать гнев. Тому, кто желает ей зла, поклялся он, придется сначала убить его.

А Эйлии уже было намного лучше. У нее болела голова, но ничего удивительного: серебряная корона была тяжела, и даже после того, как ее сняли, пульсирующая боль в висках еще не прошла, будто тяжесть осталась: фантомная корона, которую снять нельзя. А в остальном все было в порядке, но так приятно было, что Дамион рядом и смотрит на нее, что она решила не приходить в себя слишком быстро.

— Я только чуть-чуть полежу, — сказала она и позволила себе утонуть в подушках, слушая шум бури. Такой буре Эйлия в другое время порадовалась бы, в глубине души сливаясь с этой силой, с этой дикостью и мощью. Но сейчас, лежа на кушетке и глядя на хлещущие в окно струи дождя, слушая несдержанную силу бури, она начинала ощущать беспокойство, тревогу.

Прорицательницы и придворные переместились в соседнюю комнату. В основном они прилипли к окнам, глядя на бурю, терзающую сад, сгибающую деревья и тревожащую гладкую поверхность прудов. От то и дело вспыхивающих молний ночь казалась светлее дня, представляя все в невероятных подробностях.

— Вот это да! — заметила Лорелин. — Только что молния совсем рядом ударила! Я такой бури не видела с самой Тринисии — Йо, ты помнишь? Ана сказала тогда, что ее наколдовал Мандрагор, чтобы прогнать нас с гор.

Какое-то движение за спиной заставило их обернуться. Раймон из Лотена, один из молодых придворных, вошел в комнату. Бархатный плащ на нем промок, волосы растрепались, глаза смотрели дико. Остальные обернулись к нему с тревогой.

— В жизни такого не видел! — выдохнул он.

— Действительно, сильная буря, — начал Тирон.

— Буря! — воскликнул Раймон. — Там, в воздухе, дикий огонь — не молния, а какое-то призрачное пламя перепрыгивает с крыши на крышу и ничего не поджигает. — Он свалился в ближайшее кресло. — В городе говорят, что это знак, предупреждение Небес.

В комнату вошла Марима с усталым лицом.

— В последние два часа я говорила мысленно со всеми немереями Элдимии и территорий. Они докладывают о чудесах по всей стране, о людях, впадающих в пророческий экстаз и предсказывающих несчастья, о животных, которые щетинятся и таращатся в пустоту, — в основном это кошки и арайнийские звери. Они видят духов — так говорят в народе. У некоторых немереев были видения о войне звезд в небесах, о планетах, сорванных с орбит свирепой звездой ада, летящей между ними.