Элисон Бэрд - Империя звёзд

Потом из святилища вышел верховный жрец. Беренгази приносил в жертву животных: руки блеснули красным в свете факелов, когда он вознес их вверх.

— Привести осужденных! — крикнул он, и другие жрецы появились из боковых приделов и встали рядом с ним.

Дамион и его друзья быстро разделились и разошлись. Ударили барабаны, и звук их приближался. Шестерых заключенных крестьян вели солдаты, каждого по двое. Трое из смертников были стариками, остальные трое — едва ли не мальчишками. В толпе раздались всхлипывания женщин и глухие ругательства мужчин. Солдаты покрепче стиснули рукояти оружия.

— Как вы можете? Это же наши люди! — крикнул из толпы кто-то, у кого злость превозмогла страх. — Это же наши люди! А захватчики, взятые в плен, не казнены!

— Пока не казнены. А эти, которые умрут сегодня, ослушались своего бога-царя, — сурово ответил командир конвоя. — Они куда более виновны, чем враг, потому что их священный долг был — служить Халазару.

Йомар смотрел, еле-еле заставляя себя сдерживать гнев.

«Казнь в храме — как же! Это возвращение обряда человеческих жертв, и все это знают. Сегодня они берут заключенных, завтра не будут утруждать себя предлогом. И сколько будет невинных жертв — женщин, детей…»

Он подтолкнул локтем Дамиона и Лорелин, и они стали медленно продвигаться вперед.

У Дамиона сердце стучало как молот, во рту пересохло. Он теперь жалел, что не поехал в Мелнемерон: хороших бойцов здесь хватало, а вот чародей был нужен позарез. Эйлия все-таки оказалась права.

Жрец в черной мантии увидел, что они приближаются, и нахмурил брови.

— Сейчас! — шепнул Йомар.

Повстанцы встали вокруг смертников. Беренгази полыхнул по ним взглядом, полным праведного негодования.

— Эй, бабы, — назад! Я говорил, что никаких призывов к милости не будет!

— Но, ваше преподобие, — начал Йомар визжащим фальцетом, придвигаясь к первосвященнику.

— Нет! Как ты смеешь ко мне обращаться, женщина! — загремел жрец. — Выйди из храма! Где твой муж? Раз не умеет держать тебя в руках, пусть тоже выйдет. Немедленно покиньте это святое место!

Он повернулся спиной, жестами что-то объясняя остальным жрецам.

— Выйду, и ты со мной! — заревел Йомар своим настоящим голосом. Сбросив шаль и плащ, он выхватил мелькнувший железной полосой меч, обхватил рукой изумленного Беренгази за шею и приставил острие к его горлу. — Пойдешь с нами, преподобный, и эти смертники тоже. Назад! — рявкнул он на солдат. — Все назад, или вашему первосвященнику конец!

Ошеломленная толпа качнулась назад, и солдаты после минутного остолбенения выхватили оружие. Но было поздно: Дамион, Лорелин, Унгуру и остальные уже сбросили женскую одежду и метнулись вперед, сверкая мечами. Первым упал капитан, а потом выронили мечи солдаты, зажимая смертельные раны.

Дамион и Лорелин разрубили веревки, связывающие заключенных.

— Вы еще можете быть свободными! — крикнула Лорелин. — Оставьте Халазара!

Народ зашевелился, забормотал. Стихли молоты в руках рабов-каменотесов.

— Теперь уходим! — скомандовал Йомар, и они бросились по проходу храма, уволакивая с собой первосвященника.

— Теперь, если только Киран в фургоне… — выдохнула на бегу Лорелин.

В тревоге они оглядывали улицу, но не было ни следа фургона или возницы. Йарисс исчез.

— Говорил я вам! — крикнул Йомар через голову брыкающегося первосвященника. — Говорил, что ему нельзя верить! Он нас всех предал!

Группа спустилась по ступеням, волоча с собой освобожденных смертников.

— Назад! — крикнул Йомар погнавшимся за ними жрецам, не отрывая меча от горла Беренгази. — Назад, или вашему хозяину конец!

«Мне сильно не повезло, если среди них есть желающий занять его место», — подумал Йомар мрачно, но жрецы растерянно остановились.

— Йо — вот он! — крикнула Лорелин, показывая рукой.

Йарисс гнал к ним изо всех сил, хлеща взмыленных лошадей, и его по пятам преследовала небольшая группа конных стражников. Он так резко подогнал фургон, что стражник, который был больше остальных, влетел в заднюю стену, и конь его рухнул на колени. Унгуру тут же прыгнул на всадника, сбросил его с лошади и сам сел в седло. Лошадь, все еще ржущая от страха, поднялась на ноги, и Унгуру издал яростный крик восторга, выхватывая меч. Стражники тут же поняли, что их ножи и дубинки — не оружие против этих воинов, и попятились.

— Все в фургон! — крикнул Дамион, подталкивая ошеломленных смертников. — Живо! Тут сейчас будет полно солдат!

Все набились в фургон, Йомар так и не выпустил первосвященника.

— Где ты был? — рявкнул он, оглядываясь на Йарисса.

— Поругался со стражниками, — ответил тот, тяжело дыша. — Они хотели обыскать фургон. Если бы нашли оружие, меня бы арестовали. Я рванул с места и ездил и ездил кругами, надеялся только, что вы управитесь раньше, чем меня догонят.

С криком «Н-но!» он взмахнул вожжами и яростно взметнул кнут.

Лошади бросились в бешеный галоп. Унгуру ехал рядом, завывал, размахивая мечом, и глаза его сверкали дикой радостью. Какой-то стражник схватил левую лошадь под уздцы и вспрыгнул ей на спину. Йарисс полоснул его кнутом, но удар пришелся на броню и шлем. А стражник выхватил нож и собирался обрезать упряжь. Крестьянин отчаянно хлестал его кнутом, но это не помогало.

Унгуру увидел это, бросил коня вперед, поравнялся с упряжной лошадью и взмахнул мечом. Стражник пригнулся и пырнул лошадь ножом в бок. Конь заржал и вскинулся на дыбы. Фургон резко остановился.

Унгуру спрыгнул с седла, взмахнул мечом, и стражник упал с располосованной от плеча до локтя рукой.

— В фургон!!! — крикнул Йомар, обращаясь к Унгуру. Мохарский воин оглянулся в поисках трофейного коня, но тот уже покинул в ужасе поле боя. Тогда Унгуру подбежал к фургону и перепрыгнул через борт, как раз когда экипаж дернулся вперед.

Стражник с поднятыми руками покатился по земле, и соратники в погоне растоптали его копытами коней.

Беренгази воспользовался тем, что Йомар на минуту отвлекся, и вырвался из его хватки. Дамион и Лорелин скрутили его, свалили и сели сверху.

— Быстрей, быстрей! — кричал Йомар.

— Они быстрее не могут! — крикнул в ответ Йарисс. — Серый ранен!

Фургон прорвался через рынок, раскидывая опешивших продавцов вместе с прилавками. Повсюду валялись груды овощей, трепыхалось порванное тряпье, поворачивались удивленные лица. От бортов фургона, громыхавшего уже по главной улице, отлетали гнилые щепки. У лошадей пена шла изо рта.

Лорелин сбросила последнюю маскировочную тряпку и наложила стрелу на лук, тщетно пытаясь попасть зарубкой на тетиву, пока фургон мотало, как лодку в бурю. Часть преследователей, увидев прицеливающегося лучника, стали отставать. Но были еще солдаты у городских ворот — с луками и копьями.