Элисон Бэрд - Империя звёзд

— Женился он только потому, что отец его заставил. Эти другие были дочерьми богатых и влиятельных людей, и чувств у него ни к одной из них не было. Использовал, говоришь, рабыню? Рискуя арестом и казнью? Любил он ее, и она его. Это единственное объяснение. Твой отец был хорошим человеком, Йомар, что бы ты там ни думал, — сказал Йарисс. — Если ты ненавидишь его, ты ненавидишь что-то в себе.

— Ненавижу, — согласился Йомар. — Зимбурийскую половину.

— Жаль. Потому что горожане любили бы и тебя, если бы знали, чей ты сын. Йемосу в эти плохие времена вспоминают все чаше.

Киран Йарисс отвечал долго, и все с интересом слушали. Да, войска Гемалы взяли много арайнийских пленных. Они остались живы, но сидят в подземельях Йанувана. Другим повезло меньше. Некоторые зимбурийские рекруты, которые пытались бежать из армии, должны были быть казнены в храме Валдура в эту самую ночь. Самый младший был четырнадцатилетний мальчишка, которого мать спрятала от вербовщиков, но выдал сосед — за деньги. Голос молодого крестьянина дрожал от гнева.

— Осужденных посылают в храм, чтобы они услышали официальный приговор от жрецов, а потом во дворе храма их казнят. Халазар еще не решается приносить человеческие жертвы на алтарь, но всем попятно, что к этому идет. Его необходимо свергнуть.

— Мы должны их спасти! — воскликнула Лорелин. Все уставились на нее, в том числе Йарисс.

— Спасти приговоренных? Ты с ума сошла. Как мы это сделаем? — ответил Йомар. — Их же держат в подземельях.

— Ты же слышал, их должны провести к храму по улицам. Он говорит, что их всего полдюжины. Неужто мы их не отобьем у стражников?

Унгуру посмотрел недоверчиво.

— Спасать зимбурийцев? Этого только не хватало.

— Эти люди, — ответил Дамион, — умирают из-за нас, из-за вторжения нашей армии. Эйлия хотела бы, чтобы мы их спасли, если сможем.

Йарисс посмотрел на них внимательно.

— Это было бы хорошо, — сказал он, — если бы вы смогли это сделать. Тогда граждане Зимбуры встали бы на вашу сторону. Случалось, что богов-царей свергали, и это может случиться снова. Люди не сопротивляются Халазару, потому что он кажется всемогущим, и они утратили мужество. Спасите смертников, и вас за это будут любить, а главное — поймут, что у вас тоже есть сила.

Дамион направился к развалинам, где в одиночку медитировал Вакунга, как всегда он делал в конце дня. Старик был в глубоком трансе, но при звуке шагов Дамиона поднял глаза, потом кивнул, будто подтвердилось его предположение.

— Иди сюда, — сказал он, как всегда коротко. — Рассказывай.

Дамион сел в нише рядом со стариком и рассказал про известия, которые принес крестьянин. Шаман слушал внимательно.

— Все, что ты говоришь, — правда. Прийти на выручку беспомощным — дело благородное и принесет тебе восхищение. Но я боюсь этого колдуна, которого вы зовете Мандрагором. — Он посмотрел сквозь арочный вход ниши на темнеющее небо. — Был когда-то давным-давно мохарский шаман — вы таких называете немереями, — который научился менять облик. Он чаще всего становился черным леопардом, потому что восхищался этим зверем за его красоту и проворство, и вскоре стал тяготиться собственным человеческим телом из-за его слабости и несовершенства. В конце концов он перестал принимать любые другие формы, кроме леопардовой, а презрение к человеческому телу сменилось презрением к людям. Он считал себя выше всей деревни и через годы стал ненавидеть людей и охотиться за ними, как дикий зверь — только с жестокостью и коварством, которых ни у какого зверя нет. Люди не понимали, что это за леопард такой, который убивает своих жертв, но не пожирает. Этот странный черный леопард охотился только ночью и был настолько хитер, что не попадался ни в какую западню или засаду. Люди стали опасаться, что это — злой дух, каким-то проклятием спущенный с цепи на людей. Но нашелся в племени один юный воин не только храбрый, но и мудрый. Он пришел в этот старый город, потому что знал о великом лежащем здесь сокровище: черный камень, больше человека, упавший с неба.

— Падающая звезда? — спросил Дамион.

— Да. Великий чародей из мохарцев видел, как она упала, давным-давно это было. Племя боялось подойти к ней, а чародей, когда приблизился, увидел, что его силы тем слабее становились, чем ближе подходил он к небесному камню. Он тогда понял, что это мощная вещь, дар богов, и закопал камень в землю. Потом над ним построили этот город, и вот почему никакая магия здесь не действует и ни один злой дух или колдун не может и близко подойти.

— Холодное железо, — сказал Дамион. — Камень из железа, и он одолевает любое волшебство.

— Даже при этом я все равно вижу здесь сны, потому что их посылают мне высокие боги звезд, которых вы называете элирами и которые не боятся железа. Но продолжаю мой рассказ: этот воин знал о закопанном камне с неба, нашел его здесь и отломил от него кусок, чтобы сковать оружие. Этим оружием он смог загнать шамана-леопарда в его исходное обличье и сразить его.

Наступило молчание, прерываемое только далекими голосами из деревни. Кажется, там затевался новый спор. Но Дамион еще был под властью рассказа.

— Страшная история. Это правда?

— Да, это правда. Каждому шаману в молодости рассказывают эту историю, чтобы его предостеречь. — Лицо Вакунги стало мрачно-серьезным. — Есть опасность, когда оборачиваешься зверем: дух следует за телом, и в конце концов человек начинает сочетать в себе худшее от человека и зверя. Этот Мандрагор, как ты говорил, часто пребывает в виде дракона. И это плохо, очень плохо.

— Почему? Драконы не звери, и они не злы.

— Дело вот в чем: я тоже часто слышал, что они и мудры, и добры. Но они привыкли к своим большим удобным телам и о них не думают. А для человека вдруг получить такой дар, такую мощную форму — опасно. Он может начать с презрением относиться к человеческому в себе и поверить, что стал высшим существом. Дракон сам себя не считает огромным, как ты не считаешь себя гигантом — хотя ты гигант по сравнению с мелкими животными. Но человек, который принимает непривычную форму дракона, погружается в непривычную силу и огромность. Вот в чем разница. Я думаю, Мандрагору нужна не мудрость дракона, но лишь его сила и размеры: он хочет быть не просвещенным существом, а лишь более крупным и сильным животным. Это ложный путь, и многие до него шли этим путем к собственному краху.

— Откуда ты все это знаешь? — спросил завороженный Дамион.

— Мой тотем рассказывает, и он никогда не ошибается.

— Твой — кто?

— Духовный помощник. Входящий в Великие Сны обычно встречает там свой тотем — духа, который проводит его по жизненному пути к цели. Мой появляется передо мной в облике пустынной лисицы. Я его много раз встречал в своих видениях, и он много раз за эти годы делился со мной мудростью. И я привык внимательно прислушиваться к его словам — он мудрый старый лис. — Шаман улыбнулся. — Если тебе предстоит быть истинным немереем, ты должен будешь войти в Сны и говорить со своим тотемом.