Берёза - Ворон, Волк и Чёрная Крыса

— И как, по-твоему, я буду с ней общаться?

— Через портрет, — улыбнулся голубоглазый вампир. — Когда мы с Полиной стали любовниками, я заказал художнику её портрет, и он до сих пор висит у меня в коттедже. Ты слышала о том, что картины хранят часть души запечатлённых на них людей?

— Я не буду этого делать, — заявила Лин, крепко сжав зубы, чтобы голос не дрожал.

— Не упрямься, глупая девочка! — не выдержал Влад. — Зачем терпеть боль, когда тебе нужно всего лишь посмотреть на портрет и попытаться связаться с собственной прапрабабушкой?

— Нет, — тихо сказала Лин, с ужасом ожидая того, что за этим последует.

— Григор, — кивнул Тадеуш. Малыш не заставил просить себя дважды. С утробным рыком он притянул Лин к себе, подавляя её слабое сопротивление, и второй раз за ночь впился в её шею.

Сказать, что боль была адской, значит, не сказать ничего. Во второй раз всё было ещё хуже, чем в первый. Никакого наслаждения Лин больше не чувствовала, лишь боль, жгучую, невыносимую боль! Её кожа и так была воспалена после первого укуса, и это обстоятельство вдвое увеличивало её страдания. Лин предпочла бы упасть в обморок, лишь бы перестать чувствовать эту дикую боль. Ей казалось, что клыки Малыша разрывают её шею на части.

Малыш отпустил её, и Лин упала на спину, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Перед глазами всё плыло, а шею, казалось, пытали раскалённым железом. Нет, третьего раза ей не вынести!

— Влад, вытри кровь с её шеи. Думаю, Григор может ещё разок укусить её, — добродушно произнёс Тадеуш.

— Нет! — непроизвольно крикнула Лин. Влад мягко, почти нежно протёр её шею влажной салфеткой, но даже это осторожное прикосновение вызвало новый взрыв боли.

— Ты знаешь, что тебе нужно сделать, если ты хочешь остановить это, — вкрадчиво произнёс Тадеуш. — Всего лишь взглянуть разок на картину и попытаться установить связь.

— Хорошо, — пролепетала Лин, чувствуя, как к горлу подкатывают слёзы. Прости, бабушка, простите, Арнольд, Иоанна и Тони. Она оказалась недостаточно сильной, чтобы дальше бороться. Теперь Лин понимала слова Альберта, когда он говорил, что каждый вампир готов ради силы продать душу. Она сама бы сейчас на многое пошла, чтобы стать сильнее.

— Григор, ты можешь идти, — махнул рукой Тадеуш. Малыш удалился, довольно облизываясь и плотоядно оглядываясь на Лин. Влад осторожно приподнял девушку, поддерживая её за талию.

— Потерпи немного. Сейчас мы быстро взглянем на картину, а потом обработаем твои раны, и ты сможешь отдыхать, — ласково произнёс он, выводя её из комнаты вслед за Тадеушем. Когда они стали спускаться по широкой лестнице, у Лин закружилась голову, и она чуть кубарем не скатилась по ступенькам. Видимо, от потери крови, догадалась девушка.

Почти весь второй этаж коттеджа занимал холл, или лучше назвать это место было бы залой. Похоже, Тадеуша привлекало всё, что напоминало бы о средневековье. По обеим сторонам двери на низких постаментах стояли рыцарские доспехи, и не бутафорские, а самые настоящие. Стены залы были увешаны старинными гобеленами и средневековыми гравюрами, а тяжёлая деревянная мебель, казалось, вот-вот рассыплется от дряхлости.

Портрет Полины Ворон Лин заметила сразу, прежде чем Тадеуш указал на него. Он висел на противоположной от двери стене между двух окон, чёрные бархатные шторы которых были раздвинуты и пропускали в залу лунный свет. На портрете была изображена поразительно красивая женщина с чёрными волосами, тяжёлой гривой падающей на плечи, и пронзительными голубыми глазами. Никакого фамильного сходства Лин не разглядела, но её инстинкт ведьмы безошибочно распознал в этой женщине её прапрабабушку.

— У тебя такие же глаза, как у неё, — тихо сказал Тадеуш. Лин остановилась перед портретом, разглядывая свою прапрабабушку. Сочетание алого платья с её чёрными волосами придавало чертам Полины нечто дьявольское. "Она выглядит как ведьма", — расстроилась Лин. — "Совсем не то, что я". Да, глаза тоже были голубыми, но больше никакого сходства она в них не видела. Хотя портрет не фотография, и художник не может чётко передать черты того, кого он изображает.

— Ладно, нечего пялиться, пора делать дело, — заявил Тадеуш и подтолкнул Лин в спину. Девушка шагнула к портрету, чувствуя себя предельно глупо. Как она собирается разговаривать с картиной?

"Главное — хорошо сосредоточиться", — не раз говаривала бабушка, объясняя внучке, что значит быть ведьмой. И Лин, глубоко вздохнув, попыталась сконцентрировать все свои мысли на Полине Ворон, жившей ещё до её рождения, и уставилась в глаза портрету. "Эй… Полина…" — неуверенно позвала она. — "Или мне надо называть тебя прапрабабушкой? В общем, неважно. Полина, это твоя праправнучка, Линда Ворон, внучка Вассы. Мне нужно с тобой поговорить. Точнее, это Тадеуш хочет, чтобы я с тобой поговорила. Ты помнишь чучело ворона? Тадеуш хочет, чтобы ты сказала, куда его спрятала. Для него это очень важно, так что ответь, пожалуйста. Или если не хочешь, не отвечай, так будет даже лучше. Я просто скажу Тадеушу, что не справилась".

Ничего не произошло. Портрет оставался неподвижным, и голубые глаза смотрели всё так же безучастно.

— У меня не получается, — пробормотала Лин со странной смесью разочарования и облегчения.

— А ты не врёшь? — с подозрением спросил Тадеуш.

— Да брось, Тадеуш! — урезонил его Влад. — Она сейчас не в том состоянии, чтобы врать. Посмотри, она же еле на ногах держится.

— Ты прав, — кивнул голубоглазый вампир. — Думаю, с потерей крови её сила временно ослабла. Попробуем снова, когда ей станет легче. Ничего, я ждал столетия и ещё подожду.

— Отведу её наверх, нужно позаботиться о ранах, — предложил Влад, наполовину вынося девушку из зала.

— Тебе незачем самому с ней возиться. Передай её Ромике и спускайся ко мне, отпразднуем! — бросил Тадеуш ему вслед. Влад в ответ что-то прошипел сквозь зубы. Лин заметила, что настроение у него далеко не праздничное.

Ромику раны Лин привели в ужас.

— Какой кошмар! — восклицала она, смывая кровь с её шеи. — Этот ваш Григор напрочь лишён чувства меры! Он мог бы сделать это аккуратнее? Или хотя бы зализать рану после укуса?

Лин уже объяснили, что вампирская слюна обладает целебными свойствами. Обычно вампиры пользовались этим, и, когда не выпивали жертву досуха, они зализывали место укуса, чтобы прокол становился менее заметным. Естественно, жертва, выпитая досуха, обратиться в правоохранительные органы уже не могла, и её просто прятали в глухом месте.

Ромика смочила бинты своей слюной и осторожно наложила на шею Лин. Девушка не смогла сдержать слабого стона: её шея всё ещё будто горела в огне.

— Тебе лучше не шевелиться. А я пока принесу что-нибудь поесть, — тоном профессиональной медсестры заявила вампирша и ушла, прежде чем Лин успела сообщить, что у неё нет аппетита.