Андрей Лавистов - Нелюди Великой Реки

- Стойте! - взвизгнул я, - не надо, только не ухо! Вы не представляете, какая это боль!

- Аристарх! - спокойно продолжил Вась-Вася, и стоящий сбоку палач просто надавил своими железными пальцами мне на печень. Не вздохнуть! А ведь всего-навсего два пальца под ребра загнал. Без замаха. Интересно, если б кулаком ударил, я бы сразу дух испустил, или все-таки помучался слегка, для приличия?

Когда удалось отдышаться, я был уже морально готов. А они? Ждать не надоело? Они, похоже, тоже готовы.

- Чего вы хотите? - воздух выливался из легких, как вода из прохудившейся грелки.

- Скажи, где камни, и свободен, - Вась-Вась скрывал нетерпение, но в искусстве притворяться он был не из первых. Да и Локтев, вон, как собака, стойку делает...

- Камней у меня нет, - я поднял глаза к потолку, скосил их направо. Или налево надо? А мы вот как... Медленно, чтобы Аристарх чего не подумал, поднял руку, почесал нос. Заодно рванул ворот рубахи, будто он мне дышать не дает. Дышать, действительно, было тяжеловато, спасибо Аристарху...

- Точно, врет, - убежденно сказал колдун, активно водя жезлом по кругу, - врет, как сивый мерин!

- Аристарх! - в интонациях Василия Васильевича все явственнее звучали фанфары.

- Со мной камни, со мной! - ревел я белугой, слезы так и брызнули из глаз от очередного художества Аристарха. Этот тип явно предпочитал работать сериями, когда была такая возможность. А учили его хорошо, на совесть. Я уже не вполне понимал, куда он меня очередной раз ударил, все тело явственно ощущалось одной болевой точкой. Куда ни бей - не промахнешься. Но надо было дать Аристарху поработать - для достоверности.

- Как с собой? - не понял Василий Васильевич. - Локтев! Обыскивали его?

- Обыскали, конечно. Но полного досмотра не было. - растерянно проговорил помощник агента. - Оружие отняли, из карманов все вынули, но одежду не прощупывали... Да его же в Сеславине досматривали!

- Видите, Корнеев, с кем работать приходится... - вздохнул агент. - Обыскать и досмотреть! - Неужто и здесь Аристарх окажется на высоте? С меня мгновенно содрали рубаху, прощупали ее, собирались сдирать штаны, как вдруг Василий Васильевич сделал знак остановиться.

- Может сами выдадите, Корнеев? - спросил он покровительственно.- Обещаю в протоколе все отразить в лучшем виде, я добрый.

- Сам не могу, они у меня в одном месте...

- В заднице, что ли? - заинтересовался маг, до этого стоящий спокойно и только изредка тыкающий в мою сторону жезлом.

- В прямой кишке...

- Василь Васильич, Василь Васильич! - заполошно закричал со своего писарского места Локтев, до сих пор лихорадочно рывшийся в бумагах на столе, - в Сеславине даже не проверяли! Не заглядывали! Нет этого в протоколе! Это ж служебное несоответствие! Эльфу - и не заглядывали!

Вот в чем профессионализм-то должен проявляться! И как я раньше не допетрил? Кстати, о непрофессионализме начинает первым всегда тот орать, кто сам ни хрена не умеет. На воре и шапка горит.

- Ну-ка, ну-ка, Аристарх! - в запале Василь-Васильевич сам подбежал, не выдержал.

Меня мгновенно повернули, начали раздевать, агент придержал руки, а Аристарх наклонился, заголяя неудобь-называемое место.

Эх, какой был хлебушек хороший! Мягкий, свежий! Полкаравая я умял, пока собирался в дорогу в ананьинском трактирчике. Окупился мой золотой. Окупился.

Перднул я знатно. Громко и протяжно. Аристарх аж отскочил спиной вперед метра на три, едва не врезавшись в привставшего от письменного стола Локтева.

- А? Что? - глуховатым старческим баритоном растерянно и злобно произнесло это прежде бесчувственное полено. Понеслось! И тогда произошло то, на что я, в общем-то, надеялся. Аристарх издал тигриный рык, и последнее, что я увидел, была широкая спина выносящего дверь мага, который просто рыдал от раздирающего его хохота.

Тьма.

Глаза удалось разлепить не сразу. Зрение упорно не восстанавливалось, так что я проделал старинное упражнение - попытался представить свое тело в пространстве. Так. Лежу. Пошевелить пальцами рук, ног. Получается. Вот и глаза открываются. Потолок белый, солнце квадратиками сквозь стекло. Больничка тюремная, не иначе. Все белое и в решетках. Едва я сообразил, что в комнате есть окно, как меня охватило злорадное ликование. Выбрался!

Шанс, что я смогу вытерпеть боль, был крайне невелик с самого начала. Хамить унтеру - дело бесполезное, хотя поначалу я именно это собирался делать. Игнорировать Васю и сосредоточиться на палаче. Но словами вывести из равновесия этого старого волка, скорее всего, было невозможно. Он всю жизнь видел, что слова не значат ничего - под его кулаком из людей и нелюди выдавливались какие хочешь слова. Нужен был поступок. Шутка из разряда грубых. Чем грубее, тем лучше. Тогда появлялся призрачный шанс, что Аристарх рассердится и методичное выбивание из меня правды сменится чем-то непредсказуемым. Это и был шанс избежать боли. И одновременно, это был шанс откинуть копыта. Ладно, Аристарха с Васей я наказал.

И еще - кто-то должен разнести эту историю по всей контрразведке. В принципе, таким человеком мог стать Локтев - для него это возможность подсидеть Вась-Васю. Но ржавший, как лошадь, колдун даже лучше. Этот уж молчать не будет ни при каких обстоятельствах. А осмеянный контрразведчик - это проигравший контрразведчик. Теперь убивай меня, не убивай - дело сделано. Если эта историйка дойдет в каком угодно виде до начальства, то появится крохотный шанс выйти отсюда. И не по частям.

А ушные хрящи мне Аристарх не сломал все-таки - высокой пробы профессионал.

Подняться с койки я не мог, тело было тяжелым, вялым и каким-то желеобразным. Поработал надо мной палач все-таки неплохо. Куда он мне напоследок засветил? Чтобы не уклоняться от удара Аристарха, я смотрел на колдуна. Кажется, Аристарха подвела именно выучка. Он нанес двойной удар - ногой и рукой, причем рукой через ничтожный промежуток времени, гораздо меньший, чем секунда. Ага. Только удар ногой, в теории, предполагался как останавливающий. Своего рода страховка, если бы я на него нападал. А я не нападал, и от удара начал заваливаться. Добивающий удар рукой, поэтому, оказался смазанным. Опять повезло. Встать я не могу, сил нет, да и опасаюсь, так что остается делать? А споем. Песня укрепляет дух, легкие, опять-таки укрепляет, и что там в тюрьме петь полагается? Я спел давно слышанную старинную воровскую песню про малолетку, которому трудно

На баланде свой срок отбыва-ать!

Смысл в этой песенке сводился к тому, что когда малолетка откинулся, на его плечах была только отвратительная казенная роба. И поэтому

Чтобы быть поприличней одетым,

Я, как прежде, пойду ворова-ать!

Тут его, понятное дело, ловят злобные урядники, и все начинается сначала. Малолетке трудно отбывать, а осободившись, ему западло в "казенке" ходить. И он снова идет воровать. И снова его ловят урядники. Дебильная песня. Почему, спрашивается, малолетка, отсидев столько раз - песня состояла куплетов из сорока - все еще остается малолеткой? Вот с такой бородой! Почему эта дурная малолетка не пойдет работать? За несколько дней он заработает на одежду, и еще деньги останутся. Можно было бы просто попросить одежду, не оставили бы голым милосердные люди. Есть у меня подозрение, что не так все просто. Вероятно, малолетке по каким-то тюремным законам нельзя было работать и просить милостыню. Тогда это трагедия. И ворует малолетка не из желания "быть поприличней одетым". Тут другое. Но песня жалостливая. Сомневаюсь, что можно исполнять ее таким радостным голосом, улыбаясь во весь рот.