Андрей Лавистов - Нелюди Великой Реки

Ладно, придерживаемся нового плана: доезжаем до городка Ховерт, а там по обстоятельствам.

Тимохин был плешив, пузат, широкоплеч, кривоног и вонюч. Настоящий полковник. Благоухал он запахом своего и конского пота. Меня последнее обстоятельство даже порадовало - вон как торопился человек на встречу со мной! А значит, я не маленький кусочек говна на палочке, а ого-го! Средний, значит, кусок...

Моя лошадка едва успела перейти на походный аллюр, неторопливую такую строевую рысь, я даже проехал около двух километров, но тут меня перехватили: двое пришлых неторопливо вышли из-за придорожных кустов прямо по курсу движения, еще двое вышли сзади. Можно, наверное, было рвануть в галоп, но подстрелили бы, как куропатку... Да и карабины свои пришлые держали стволами вниз, не направляя их на меня. Ценю... И понты не люблю. А однотипные камуфляжные куртки пришлых предполагали, что передо мной не романтики ножа и топора... Но и не армейцы ярославские... Расцветка-то камуфляжная с армейской не совпадает...

- Полковник Тимохин приглашает на завтрак, - сорванным, но вполне командным голосом распорядился старший - пожилой уже невысокий мужичок, заросший до самых бровей рыжеватой бородой. Тоже, кстати, признак того, что не армейцы передо мной... Я как раз подъехал шага на два и остановился. Ребятки хорошо встали - даже подняв лошадь на дыбы, я бы не смог угодить ее копытами по обоим сразу. И кстати, завтрак? То, что надо!

- С удовольствием, господа!

По приглашающему жесту старшего я проехал шагом еще метров сто по той же просеке, а затем мы свернули на совсем уж незаметную тропинку, выведшую нас на небольшую поляну, посреди которой горел костерок. Возле двух вместительных, исходящих паром котелков суетился совершено седой, но юркий дедок, у опушки стояли кони, а чуть поодаль от костра, широко расставив кривые ноги в подшитых кожей галифе, стоял, задумчиво покусывая травинку, сам местный помещик, фигура в моем представлении загадочная и зловещая...

- Полковник Тимохин Аркадий Никифорович, - представился хозяин оперным басом и указал на широкое бревнышко, заботливо уложенное рядом с костром и даже накрытое попоной, - прошу!

Не успел я представиться в ответ, как костровой шмыгнул к полковнику и отрывисто доложил, что, дескать, готово все, ваш высокородь...

- Не побрезгуй солдатской кашей, Петр Андреич, - прогудел полковник, и я не без удовольствия втянул носом запах дымка, смешавшийся с запахом пшенки с салом. Подошли мои конвоиры, но рассаживаться не стали - только старший, тот самый рыжий и бородатый, сел по другую сторону от меня, перехватив быстрый взгляд полковника. Да в охраннике особой надобности и не наблюдалось - у ног полковника сидел больше похожий на рысь черный здоровенный муррпау, Мурр, даже с кисточками на ушах. Котик благодушно жмурился на огонь и облизывал усы. Свое сало он, похоже, получил первым. Ели с аппетитом, молча и быстро. "Напои, накорми меня, добра молодца, а потом уж и расспрашивай",- вертелась в голове присказка, только вот что в баньке попариться мне полковник не предложил... А от расспросов точно не уйти.

- Рассказывай, Петр Андреич, как там успехи твои поживают... - Тимохин даже вздохнул, давая понять, что особо на мою удачу не надеется... Выяснилось, к моему крайнему удивлению, что полковника интересует судьба не кого-нибудь, а Наташи, дочки Ивана Сергеевича...

- Мы с Ваней в одном батальоне служили... - поделился Тимохин давнишними воспоминаниями, автоматически почесывая подставившего горлышко Мурра, - лучше него не было у меня взводного... Все еще шутили, что нет такой бабы-аккуратистки, которая бы ему подошла, воспитывать с нуля придется... А когда он в отставку вышел, мы ему такие проводы устроили... - полковник аж причмокнул от удовольствия. Скрыв кривую ухмылку в рыжей бороде, мой провожатый склонился над своей миской с кашей... - А теперь он мне письмишко прислал, где про Наташку, да про тебя все расписал. Так что рассказывай, у меня душа болит...

- Да нечего рассказывать, Аркадий Никифорович, пока туда-сюда, в Ярославле вот задержался, теперь в Гуляй-Поле еду, там про "Крем" попробую выяснить... - я поймал себя на мысли, что отвечаю почти искренне и даже с удовольствием. И верю, что у полковника душа болит... А ведь он даже и не начинал меня вербовать!

- По поводу Ярославля - подробнее! - потребовал Тимохин, и я поразился естественной властности его тона, - Отставить! Не надо подробнее, а то придется тебя задерживать. А у меня на тебя планы большие.

- Все, что в моих силах, господин полковник! И кстати, в Ярославле, кроме того, что меня в контрразведке чуть не уморили, ничего со мной и не произошло!

-Ага-ага! Зубы-то не заговаривай, Петр Андреич, я в контрразведке не служу. Но все, что мне надо, узнаю в сжатые сроки. И то, что ты эльфов обратно в Пущу отправил, молодец, ценю!

- Кто доложил? - Арквейн всю ночь со мной была, кто остается? - Кемменамендур?

- Чем ты ему, кстати, так насолил? Никогда не видел старичка в такой ярости! Но если дочку соблазнил, то я тебе не завидую, она у него в любимицах ходит... У меня тоже...

- Хм-ыхм-хрр! - закашлялся я, - все-таки Кемменамендур? Зачем ему?

- Замнем, для ясности, - полковник был настроен как-то очень решительно, но мне его настроение совсем не нравилось, - у меня, вообще-то, дело к тебе. Попрошу я тебя отвезти в Арсайл кое-какой груз и сдать его в замке под векселек, самому маркизу Конкруду. А потом можешь ехать дальше по своим с Ваней надобностям. И тебе хорошо - это практически полпути до Гуляй-Поля, там до Велаги совсем ничего, а по Велаге спуститься - вообще пара пустяков. С моими ребятами вполне безопасно, да и мне неплохо - лишний ствол никогда не помешает...

- А нельзя поподробнее, чем это вам неплохо? И когда меня убить должны? В момент передачи груза, после получения расписки или когда? И что за груз? Оружие? То самое, что на сеннике? - я решил возмутиться, хотя бы потому, что снова все решается как-то без меня. А не хочу вот чувствовать себя футбольным мячом!

- Это паранойя, Петр Андреич! - полковник смотрел сочувственно, и я подумал, что в этом помещике, содержателе кошачьего заповедника, вояке, шпионе и, возможно, подпольном торговце оружием пропадает великий актер, настолько натурально он отыграл удивление, встревоженность, даже жалость напополам с брезгливостью. Даже слегка отдернулся от меня всем корпусом, как сделал бы нормальный человек, встретив сумасшедшего. Эх, судьба, судьбина! Блистал бы в Нижегородском театре в роли короля Лира, брошенного неблагодарными дочерьми! И кстати, где дети самого полковника, если у него дочка эльфа в любимицах?

Выдавал поковника только рыжий бородач, смотревший на весь спектакль слишком спокойно. Когда он совсем "ушел" в свою миску с кашей, я понял, что он старательно прячет усмешку.