Андрей Лавистов - Нелюди Великой Реки

- Подожди, так ведь вампиры со временем сильнее становятся! Не боитесь, что сил накопит, путы перегрызет и всех вас на куски порвет? Тебя, впрочем, оставит... - я заложил большие пальцы рук за пояс, всем своим видом показывая, что сейчас скажу комплимент... Ага, только дотянусь до колец на концах стальной струны, закрепленной с внутренней стороны пояса.

- Не боимся! - фэйри повернулась ко мне, и я увидел, как блестят в ее прелестном ротике зубки. Или клыки? - У нас теперь "однофунтовики" есть, и стреляем мы метко! - стволом неизвестно как оказавшегося в ее руке вороненого "аспида" фэйри ткнула мне под ребра, мягко намекая, что она все видит, - А почему меня в живых оставит?

Женщинам надо говорить комплименты. Особенно когда они на комплимент прямо-таки напрашиваются. Нарываются. Набрасываются на комплимент как на амбразуру. И все ради того, чтобы где-нибудь за чайком-кофейком-коньячком-водочкой похвастаться перед подругами: "А мне сегодня Корнеев полдня комплименты говорил! На колени падал, утверждал, что я самая пре-кра-стная, ныл, что он без меня не может!" И это после того, как я, например, говорил, что у девушки платье красивое, то есть самые избитые банальности. Или банальные избитости? Хм-хм, вот по поводу избитости: надо все-таки Паоле комплимент сказать, все-таки моя жизнь отчасти и в ее руках.

- Тебя оставят, чтоб мучительно любить!

Короткая серия ударов по корпусу, завершившаяся небрежным движением согнутого указательного пальца, средней его фалангой, мне по носу, снизу вверх. Нормальный такой ответ, в стиле восточных школ.

- Ты чего, это ж комплимент!? - прохрипел я, когда ко мне вернулась возможность дышать, а выступившие кровь, сопли, а заодно и слезы были утерты рукавом свитера. - Любить и мучиться от неразделенной любви! - я изобразил ту самую неразделенную любовь, повращав глазами, - А ты что подумала?

Спрашивать я постарался без всякой язвительности, но со всей возможной серьезностью.

- Комплиментщик! - вот тон фэйри вряд ли можно было назвать серьезным, - Жаль только, хлипенький какой-то... А вообще-то я тебя по-хорошему предупреждаю: будешь трындеть, до нижних уровней самостоятельно не дойдешь...

- Отворите мне темницу, / Дайте мне свободу дня!..

До черногривого коня с девицей я не дочитал. Просто не успел. Затрещина, которую я получил от фэйри, бросила меня на пол, так что я едва успел подставить руки, чтобы окончательно не разбить рожу о каменный пол. Ну и девица - ощущение, будто лошадь лягнула! Что ж меня все дамы бьют последнее время? Еще немного, и у меня комплексы нехорошие разовьются... Последние слова я, кажется, проговорил вслух, потому что фэйри засмеялась. Надо мной, понятное дело... Что ж, рассмешить девушку - значит наполовину соблазнить ее. В голове уже начал потихоньку вырисовываться сценарий вроде "Кавказского пленника", когда молодая черкешенка влюбляется в русского офицера...

За всеми этими мыслями я и не заметил, как мы спустились к основанию башни, а затем, через ту самую дверь, которую я оценил еще на входе в замок, зашли в подвал и начали спускаться на нижние уровни. Минус первый, тот, что с вампиром, мы пролетели быстро, к минус второму приблизились галопом. Фэйри едва не скакала по ступенькам, и я никак не мог решить, то ли она от природы такая прыгучая, то ли посчитала наш короткий разговор задержкой в пути, за которую может нагореть от начальства. Я усердно гнал от себя простую и здравую мысль, что фэйри ускорилась лишь оттого, что я попросту ей неинтересен.

Впрочем, насчет своей "хлипкости" я не заморачивался: примерно так, если не хуже, меня во времена оны оценила некая разбитная девица из пришлых, "академик", причем такая уничижительная оценка не помешала этой девице немедленно сделать мне предложение сожительствовать с ней. К счастью, это предложение было не из тех, от которых нельзя отказаться. Я и отказался, но не из-за гордыни, а от некого обалдения: в голове никак не умещалось, что стопроцентная женщина-"пришлая" может легко "совместить" критический взгляд на мужчину, трезвый расчет его карьерных и прочих возможностей, несколько даже циничный, с готовностью безрассудно жертвовать собой, особенно, когда этой жертвы никто не требует, розовыми соплями и бурными страстями, приличествующими полудиким жителям Оркской косы...

А вот и дверка на "минус два", по выражению прекрасной Паолы. На минус три, скорее всего, морг - не верю я, что дилетант даже с возможностями аборигенского владетеля может успешно решать задачи, которые не в состоянии решить профессионалы из Тверской академии и других вузов Великоречья. А результаты неудачных экспериментов должны же где-то храниться...

Белый кафель, довольно яркий свет, но не электрический, а слегка оранжеватый, от магических светильников, длинные столы, закрытые простынями, стеклянные шкафы с инструментами, наподобие тех, что стоят в зубоврачебных кабинетах пришлых, тигли, немаленькая печь, автоклав, провода и шеренга стоек для капельниц - все это говорило о том, что на минус два у Конкруда лаборатория, совмещенная с операционной.

Но привлекал внимание, конечно, стоящий в центре комнаты высокий стол, к которому был на совесть прикручен мертвый худой серокожий человек. К этому столу я и подошел, прикрывая глаза от яркого света ладонью, тем более, что рядом со столом сидели на стульях Семен, Конкруд и маг. Договорились, значит, да кто бы сомневался...

- Что же ты, скотина...- начал Семен, но Конкруд прервал его неожиданно "добрым" голосом:

- Зачем же все три камня портить, молодой человек? Это ведь расточительство в чистом виде!

- По мне, лучше расточительство, чем жлобство! - буркнул я тоже "добрым" голосом, еще и улыбаясь.

Конкруд побледнел так стремительно, что я даже удивился, а лежавший на столе мертвец вдруг зашелся сухим тихим кашлем или, скорее, смехом. Я аж назад отпрыгнул от неожиданности. А! это ж вампир с минус первого! Совсем сдал, бедолага. Здесь ему не тут, как военные выражаются. Не пожируешь на чужой кровушке.

- Я очень бы хотел провести с тобой пару-тройку экспериментов, а потом подбросить монетку и разыграть: на корм умруну ты отправишься, или мои паучки тобою полакомятся! - Конкруд был действительно зол, и я несколько запоздало сообразил, что "жлобство" он принял на свой счет. Ну конечно, паучков его "жлобами" называют! Завершить логическую цепочку, учитывая своеобразный герб маркиза, было проще простого. Вот ведь незадача! Не объяснять же Конкруду, что я жадность имел в виду, жадность, причем безо всяких намеков на конкретных личностей. - Но Рино убедил меня, что убивать тебя будет еще большим расточительством!

Сидящий рядом с Конкрудом маг только кивнул, не спуская с меня пристального взгляда небольших каре-зеленых глазок. Интересно, он же вообще пока ни слова не произнес. Немой?