Дэвид Коу - Правила возвышения

Казалось, мальчик вздохнул свободнее под тяжестью наваленных на него полотнищ.

— Я в порядке! — отозвался он. — Почему мы остановились?

Внезапно всю кипу сукна, давившую на него, подняли. Гринса и торговец стояли в телеге над ним.

— Пошевеливайся, приятель! — проговорил Хьюсон сквозь стиснутые зубы. — Дай нам положить на место эти поганые тряпки!

Тавис выкатился из-под кипы материи. Все мышцы у него мучительно ныли — как все последние дни. Он невольно задался вопросом, не причинил ли ему Андреас больше вреда, чем полагает Гринса.

Наступила ночь, которую им предстояло провести в Кентигернском лесу. Кромешную тьму рассеивал лишь слабый свет маленькой масляной лампы — кирси зажег ее и поставил на землю. Низко над западным горизонтом висел Илиас — тонкий красный полумесяц, робко выглядывавший из-за деревьев и означавший начало прибывания лун. Панья в первые ночи месяца вообще не всходила.

— Где мы? — спросил Тавис, когда двое кирси уложили кипу ткани на прежнее место.

— Приблизительно в лиге от Кентигерна, — ответил Гринса. — Сегодня ночью мы здесь в безопасности.

— Завтра мне снова придется залезть под тряпки? — Он не особенно хотел услышать ответ, но все же не удержался от вопроса.

Хьюсон пожал плечами:

— От этого не будет никакого вреда.

Гринса рассмеялся — очевидно, выражение лица молодого лорда его позабавило.

— Думаю, это зависит от того, сидишь ты перед горой тряпок или лежишь под ней.

Тавис указал на свою одежду, которую ему дала Мериел. Простое платье, все в пятнах, походило на одеяние обычного ремесленника.

— В такой одежде меня и так никто не узнает, — сказал он. — Все примут меня за подмастерье.

Торговец хихикнул.

— Сомневаюсь. У вас вид мальчика голубых кровей. Ваше платье не имеет значения.

Тавис умоляюще посмотрел на Гринсу.

— Мы можем немного испачкать его одежду и лицо, — сказал Избранный. — Это поможет.

Хьюсон покачал головой:

— Вряд ли вы проведете кентигернских стражников, коли мы столкнемся с ними. Ты всего лишь предсказатель, Гринса. Если нам случится бежать, именно мне придется вызывать туман.

И снова Тавис бросил взгляд на Гринсу, который пристально смотрел на него, повелевая молчать. Возможно, Хьюсон был другом, но он явно ничего не знал о других магических способностях Гринсы.

— Вряд ли мы встретим здесь стражников Андреаса, — сказал Гринса, снова переводя взгляд на торговца. — Если бы мы направлялись в Керг, мы, вполне вероятно, столкнулись бы с ними. Но у них нет оснований искать Тависа на дороге в Тримейн.

Хьюсон махнул рукой, словно потеряв интерес к разговору.

— Ладно. Делайте что хотите. Только не вините меня, когда нам накинут петлю на шею.

Он отошел, бормоча что-то насчет дров для костра.

— Он не знает? — спросил Тавис.

Гринса принялся вынимать пакеты с едой из ящичка, прикрепленного к телеге сзади.

— Нет, не знает.

— Как же ты объяснил ему все это?

Кирси на мгновение остановился и посмотрел на Тависа как на человека, неспособного понять очевидное.

— Я сказал Хьюсону, что вас вытащили из темницы, — наконец сказал он, возвращаясь к своему занятию. — Что меня вызвали в храм и попросили помочь вам выбраться из Кентигерна и найти надежное убежище.

— И он удовлетворился таким объяснением?

— Хьюсон не задает лишних вопросов, и я тоже ни о чем его не расспрашиваю. Человек, умеющий столь ловко обманывать городских стражников, едва ли расположен обсуждать дела такого рода.

Тавис на минуту задумался.

— Что ж, благодарю тебя, — наконец сказал он. — Я рад, что мы выбрались из Кентигерна.

— Еще бы вам не радоваться. Надеюсь, путешествие в Тримейн пройдет гладко. Вам придется снова спрятаться перед въездом в город, но это будет только через несколько дней. — Гринса спрыгнул с повозки, прижимая к груди пакеты с едой. — А сейчас, лорд Тавис, вы свободный человек. Наслаждайтесь своей свободой, пока можете.

Время обеда настало совсем недавно, и до закрытия городских ворот оставалось еще несколько часов, но Кентигернский замок уже погрузился в такую тишину, словно была полночь. Солдаты у барбаканов и караульных переговаривались приглушенными голосами. Иоанна по-прежнему лежала в постели, а ее фрейлины находились в своих комнатах, как предписывали правила приличия и обычай. Герцог сидел один в пиршественном зале, прилагая все усилия к тому, чтобы опустошить кентигернские винные погреба. Советники, в том числе Шерик, отпущенные Андреасом на день, обедали в своих покоях.

Со дня смерти Бриенны так проходили все вечера. В замке было тихо, как в монастыре, и мрачно, как на кладбище. В прошлом здесь всегда царило оживление, почти каждый вечер звучала музыка и по залам разносились ароматы пиршественных яств. Герцог и тогда много пил, но обычно в компании и почти всегда под плотную закуску. Поэтому он так растолстел.

Но эти дни миновали. Шерик задавался вопросом, станет ли когда-нибудь Кентигернский замок прежним. Конечно, он надеялся, что не станет. В нынешнем своем состоянии обитатели замка едва ли сумеют выдержать предстоящую осаду.

Закончив есть, первый советник приказал своим слугам убрать со стола грязные тарелки и велеть конюхам оседлать его коня. Они пятясь вышли в коридор, беспрестанно кланяясь и бормоча «Да, господин советник», и только потом бросились выполнять распоряжения. Никто не спросил, зачем ему понадобилась лошадь в такой час и куда он собирается ехать. Они даже не поинтересовались, желает ли он известить герцога о своих планах. Все было так легко, что Шерик невольно рассмеялся.

Он спустился во двор, и помощник конюха подвел к нему коня, доложив, что только сегодня почистил животное. Паренек прямо-таки засиял от удовольствия, когда Шерик заметил, что конь выглядит великолепно. Стражники у внутренних и внешних ворот поклонились советнику и пожелали приятной прогулки и доброго вечера. Солдаты у городских ворот зашли еще дальше, пообещав непременно впустить Шерика в город, даже если он вернется после вечерних колоколов, с которыми закрывались ворота. Он был Шериком джал Маренном, первым советником герцога Кентигернского, а они тупоголовыми инди. Могли ли они поступить иначе?

Выехав из города, кирси двинулся прямо к Тарбину, чтобы стражники решили, будто он направляется в лагерь кентигернских солдат, несших дозор у реки. Только когда городские стены скрылись из виду, он повернул на юг, к окраине болота Хэриер, где Тарбин было легче перейти вброд по мелководью. В первые ночи месяца Панья не всходила, а Илиас сейчас представлял собой всего лишь тонкий красный полумесяц, низко висевший над восточным горизонтом, поэтому советник не боялся, что его увидят. Правда, он и сам плохо видел в темноте, но предоставил своему коню свободно идти вдоль берега и благополучно доставить седока к месту встречи.