Елена Шихматова - Венец Бога Справедливости

— Клятва верности? — чуть испуганно переспросила Индира.

— О! — тут же заверил ее жрец. — Это не более, чем формальность, ведь, вы согласились верно и честно служить Чертомиру? — при этом эльф смерил их довольно прохладным взглядом, давая понять, что мягкость его голоса также временна, и то, насколько долго — будет зависеть от них самих. — Одна из частей этой формальности, — продолжал жрец, — место для дачи клятвы. Так что, сейчас мы с вами отправимся в главный храм.

Тем временем в зал вошли двое слуг, эльф коротко кивнул им, после чего они сразу удалились — определенно, это был знак, заранее условленный на случай согласия драконов. Последним, единственное, что хотелось бы спросить: а могли ли они отказаться, отвергнуть предложение, озвученное в такой обстановке, таким голосом?

— Идемте со мной, — тем же притворно мягким голосом произнес жрец и вновь, сам, повел их, но теперь не в свои покои, а в главный храм. Драконы видели главный храм только со стороны, увидеть же его изнутри они не особо желали: судя по количеству и размеру окон, он вряд ли отличался красотой и полнотой освещенного пространства. Об этом не раз говорили меж собой осужденные Чертомира — за свое время здесь друзья узнали: с кем можно поговорить и когда — некоторые даже бывали внутри, но не в главной части, а только в первых залах, впечатление от которых было не самым восторженным. Темные, почти черные стены, вкупе с бедным освещением сужали претендующее называться широким пространство, того же, кто проходил дальше, это все угнетало, к чему, собственно, и был призван изначальный замысел постройки, а замысел это исходил не от кого-нибудь, но от самой Амнэрис.

Вслед за верховным жрецом Чертомира драконы прошли первые три залы с беспорядочно, на первый взгляд, выстроенными колоннами, далее шел узкий витиеватый коридор, после двадцати минут хождения по которому, друзья назвали его лабиринтом. Но все-таки он кончился, приведя в огромный черный зал. Здесь не было колонн, как таковых, но прямоугольные столбы, связывающие пол и потолок, причем располагались они очень непропорционально по отношению к друг другу, зато очень разумно и строго по отношению к пути, ведущему в центр. Поскольку зал практически не освещался, жрец попросил драконов следовать за ним, не отставая. Но едва ли об этом слоили им напоминать: они и так с ужасом подумали о том, что будет, если жрец вдруг надумает оставить их одних.

— Будьте осторожны, не отходите в стороны. Это не совет — это предупреждение.

Индира покрепче взяла за руку Митиния, и при этом невольно вздрогнула, когда почувствовала, что ее тоже взяли за руку — драконица опасливо обернулась, но, увидев перед собой лишь Маргариту, закрыла глаза, облегченно вздохнув.

— Так надежней, — пояснила Маргарита.

Они шли за жрецом сквозь величественные прямоугольные столбы, ориентируясь в основном по слуху, но скоро им отказали и в этом: в зале зазвучала странная музыка. Странная потому, что ничего подобного доселе они слышали: ее звуки подобно линиям ветра пронизывали насквозь, заставляя содрогнуться. Не то, чтобы она отталкивала, нет, скорее, в ней было даже что-то притягательное, но вместе с тем и зловеще-отталкивающее. Последнее ощущение усилилось, едва вступил хор. Отдельные возгласы переходили в настоящие партии, так же пронизывающие сознание и леденящие душу.

На этот раз покрепче в своей сжал руку Индиры Митиний.

— Не бойся!

— Я не боюсь: ведь, ты здесь, ты не бросишь меня?

— Нет, конечно, нет!

Музыка продолжала звучать, и когда они остановились на довольно широкой площадке перед высоким ступенчатым пьедесталом, с вершины которого к ним сходила…

— Моя госпожа, — жрец почтительно низко склонился, вслед за ним все трое драконов. При одной только мысли, что они стоят перед Богиней Темных Сил Амнэрис, пусть власть ее, как и всех Богов, поколеблена, повергла их в панику и неописуемый ужас, усиливаемый зловещей монотонной музыкой.

— Даете ли вы клятву быть верными мне? — ее голос претендовал на центральное место в звучащих здесь партиях, от него невольно пробегал холодок по телу. Даже зная о том, что Адэлина Веске Ти-Ирис обладала очень необычным голосом, драконы только сейчас смогли осознать это.

Но ведь она ждала, а они медлили: как еще могла расценить десять секунд молчания Богиня Темных Сил, понимая это, драконы приходили в еще большее смятение, но… молчали!.. Они стояли, опустив головы, потому не могли видеть улыбки Амнэрис, тогда как та ликовала: ее продолжают бояться.

— Мы, мы, — запинаясь, говорил Митиний. — Мы даем клятву верности, госпожа. — Но тут же отметив про себя, что говорить следует от своего имени, поправился. — Я клянусь, что буду верен твоей воле, госпожа моя.

Вслед за ним это повторили и Индира, и Маргарита, так же, от своего имени.

— Хорошо, — произнесла она. — Я принимаю ваши слова. А теперь поднимите ваши взоры, не бойтесь.

"Не бойтесь" из уст Амнэрис звучало весьма двусмысленно, хотя голос и привораживал оттенками искренности. Но относительно к ней следовало говорить именно: "оттенками", поскольку истинный смысл в словах Амнэрис, начиная с ее земной жизни, прослеживался очень редко. Даже ее сын признавался в том, что ему легче было воспринимать слова матери в том ключе, в котором угодно было ему, и уже потом заставить ее согласиться с ним.

Амнэрис стояла на высоком пьедестале, грозная и величественная, в какой-то момент ей самой показалось, что она все еще та самая Богиня Темных Сил, что по одному ее слову исполняется все задуманное, что любой будет и трепещет перед ее словом. Разве могло считаться ущемлением этих прав ее подчинение сыну, если она действовала пусть и в рамках установленных законов, но повсеместно и всецело?

В небольшом кабинете главы Долины и Школы ненадолго воцарилось молчание: Астэлиас Дэ" Найяла отдал необходимые распоряжения по отправке отряда на Темное озеро в Идэлию, сам тем временем остался один. С тех пор, как пришло известие от Андрея и Беатрис почти одновременно с известием о падении защиты Идэлии, он, как и все, находился в смятении, страхе и неподдельном ужасе, другой разговор, давал ли он выход своим эмоциям. Но теперь, когда он остался один, то все скрытые в подсознательном настроения, с удвоенной силой дали о себе знать. Нужно было найти выход из создавшегося положения, но он не представлял и тысячной его доли. Единственное, на что он уповал сейчас, это на возвращение Андрея и Беатрис, искренне веря в то, что они могут дать хоть какие-то вразумительные ответы на возникшие вопросы.

Не прошло и пяти минут, как он остался один — в дверь постучали.