Константин Плешаков - Богатырские хроники

Меня охватил гнев, я еле сдерживался.

— Вот что, Никита, — сказал Алеша медленно, — давай-ка мы до заката разными дорогами поедем, а к ночи, охолонув, снова вместе сойдемся. Уж и звери нам удивляются.

Учитель споро спрыгнул на землю и бросил поводья:

— Не пойду дальше, здесь в землю лягу!

Он топнул ногой, лицо его дрожало от ярости.

— Копайте мне могилу! Ну! Здесь! Копайте!

Учитель упал на землю и раскинул руки в стороны:

— На этом самом месте копайте!

Алеша выразительно посмотрел на меня:

— Поехали, Добрыня. К вечеру вернемся.

— Приказываю! — захрипел в страшном гневе Учитель. — Ройте мне яму! А коли бросите меня не погребенным, прокляну обоих словом страшным! Не забыл я Сильные слова в монастыре-то!

— Я остаюсь, Алеша.

— Испугался? — нехорошо засмеялся Учитель и захлопал ладонью по земле. — Закапывай, здесь закапывай меня, ученичок.

— Волхвовья Сила на тебе, — сказал бесстрастно Алеша, спрыгивая с коня. — Совсем ты, Никита, ополоумел. Доставай меч, Добрыня. Нечем нам больше копать. Тем более сказал наставник твой — не мечи у нас, а палки железные.

Учитель молча поднялся и сел в сторонке. Так же молча он показал на место, где только что лежал. Хмурые, растерянные и озлобленные, мы принялись за работу.

Мы успели уйти в землю лишь на локоть, когда в лесу протрубил хриплый рог.

Мы вскочили, направив испачканные мечи на лес. Пала тишина, но через мгновение рог протрубил снова.

— Мстислав, — сказал я с невероятным облегчением, опуская оружие.

Сосредоточившись, мы поняли, что по лесу действительно неспешно едет малый конный отряд.

— Зови его, Добрыня.

Я кивнул, напрягся, но через миг растерянно оборотился на Алешу: Сила моя мне не повиновалась.

Алеша прошипел что-то сквозь зубы, с ненавистью кинул взгляд на Учителя, а затем прищурился на лес.

Вскоре мы услышали стук копыт, затрещали сучья и на поляну выехали три всадника. Первым ехал Мстислав.

— Добрыня! Алеша! Вот так да! — просиял он. — Вот так дичину мы сегодня поймали! Я-то оленятинки захотел, а на богатырей выехал! Вот спасибо, утешили меня!.. Что Ярослав-то? Видались? — И он кинул на меня подозрительный взгляд. Меня душила злоба на все и всех сразу.

— Или забыл ты мой наказ? — сказал я, как мне показалось, грозно. — Или никого уж не боишься? Хранители твои где?!

— Недалече, — засмеялся Мстислав, поворотился к лесу и пронзительно свистнул. Из чащи огромными прыжками выскочили барсы и наперегонки бросились к хозяину. — Доволен?

— Недоволен! — притопнул я ногой. — Отчего из дворца ушел?! Просил я — меня дождись! Не нарушил я слова своего, еще и близко не истек срок мой!

Мстиславовы спутники смотрели на меня, разинув рот. Но еще больше они изумились, когда Мстислав посерьезнел и поспешил оправдаться:

— Ни разу не шелохнулись за весь срок барсы.

При мне они и сейчас, сам видишь. И в лесу отряд большой, на время только я от дружины отъехал.

Я махнул рукой и отвернулся.

— А это кто с вами? — спросил Мстислав, радуясь возможности перевести разговор и показывая на Учителя.

Несомненно, дожидаясь этого, Учитель поднялся — достойно, не спеша — и выпрямился:

— Не мудрено, что забыл меня, князь Мстислав. Уж лет двадцать как мы не видались. Ко двору отца твоего Добрыню я доставил.

— Никита?! — ахнул Мстислав. — Так не сгинул ты?! Ну дела! Уж если старые богатыри из затвора выходят — значит, действительно погибель рядом бродит!

И он мельком глянул на меня, а потом перевел глаза на Алешу:

— Святогор не проснулся, случаем?

— За кощунство и ответить можно, — молвил побледневший от гнева Алеша.

— Да какая муха вас сегодня укусила?! Что бросаетесь на князя, как малолетки?

— Не сердись, не сердись, князь, — заговорил Учитель вполне разумно и даже доброжелательно, подходя поближе. — Нехорошие дела творятся, не до вежливости нам. И Добрыня прав, и Алеша. Напрасно ты дворец свой покинул, а Святогорову память не князьям ворошить, ты уж мне-то поверь, я человек бывалый.

Разговор пошел дальше только между Учителем и князем.

Мстислав был чрезвычайно рад, что ему наконец попался приветливый богатырь. Мы с Алешей хмуро переглядывались, вообще перестав что-либо понимать.

— Да, — говорил Мстислав с чувством, — вовремя вышел ты из затвора! Часто вспоминал я былые времена. Коли б вы со Святогором по-прежнему богатырствовали, не случилось бы смуты в Русской земле!

Учитель ласково улыбнулся и стал участливо расспрашивать Мстислава про ссору с братом, о которой уже и так все знал от нас. Наконец, наговорившись всласть и совершенно очаровав тмутороканского князя, Учитель сказал:

— Что ж, пора и к отряду возвращаться. Тем более что дело к вечеру идет. Негоже тебе, князь, в лесу-то ночевать.

Мстислав посерьезнел. Мы вскочили в седла. Уезжая с поляны, я обернулся. Выкопанная нами яма показалась мне в этот предвечерний час особенно зловещей.

Мы разбили лагерь на обочине черниговской дороги, на вытоптанной поляне, где часто останавливались застигнутые ночью или ненастьем путники. Больше с князем и Учителем мы в ту ночь не говорили — не потому, что не хотели, а потому что Учитель и Мстислав никого к себе не подпускали, уединившись у княжеского шатра. Как показалось мне, Учитель упивался вновь обретенной властью после стольких лет безмятежного затворничества. Глаза его сверкали, осанка стала величественной и горделивой. Мстислав смотрел на него с обожанием. Несколько раз мы перехватывали презрительные взгляды, которые князь бросал на нас.

— До Чернигова проводим и прочь уедем, — сказал Алеша сквозь зубы. — Пускай Никита теперь Рюриковичей бережет. Им про старое время послушать приятно. Вообще — приятный богатырь стал Никита. Дворцовый.

Я понурился:

— Уедем, да. Не хочу я в его дела мешаться. Никогда Учителю поперек дороги не становился.

— Хватит и нам места в Русской земле.

— За мечами поедем.

— Вот-вот. Мечи искать станем, а Рюриковичи — да хоть они распропади.

— Пустое дело князей нянчить.

— Собаки они алчные, добра не помнящие.

— Глупы к тому же.

Так переговариваясь, мы просидели до полуночи, потом устроились по очереди спать. Давно улеглись уж и Учитель с Мстиславом.

Перед рассветом сторожил я. Глядя на догорающие костры спящего стана, я думал об одном: сегодня от меня в лесу полностью отказалась Сила.

Ночь начала редеть. Над бором взошла зеленоватая луна. Неожиданно в небе вспыхнула красная точка и стремительно понеслась к земле, оставляя за собой широкий светящийся след: где-то над Черниговом на землю падала звезда. Как только ее красный огонь скрылся из глаз, на поляне дико завыли барсы. Воины зашевелились во сне, а мы с Алешей уже что было сил мчались к шатру. Вой усиливался, доставая, казалось, до самой луны, черный купол шатра вырастал! передо мной, вот он был уже совсем рядом, и я нырнул в его черный проем.