Вениамин Шехтман - Инклюз

Но сперва я разберусь с эксплуататором. Этот дефективный не только ставит под угрозу нашу работу, но и представляет опасность для биоресурсов любой планеты, на которую мы высадимся.

Никогда еще никому не приходило в голову изолировать меня во время полета, так что кораблю пришлось изобрести пару ноу-хау. Он, разумеется, осведомлен о моей способности к метаморфозам, но насколько хорошо ему известны границы этой способности?

Входную мембрану корабль укрепил и заблокировал полем. Умно! Первое, что я сделал бы — вобрал ее в себя, наращивая массу. А вот стены просто залиты металлом. В принципе это серьезное препятствие. Могу я вобрать металл? Да, конечно, любой. Но он, в отличие от живой материи или кремниевых соединений, повиснет на мне мертвым грузом. Стена исчезнет, а я, здорово разросшийся, буду лежать пластом, так как у меня не хватит сил, чтобы сдвинуть свою металлическую тушу. Вариант — скинуть металл в сторону — не пройдет. Такое у меня устройство, что выбирать, где терять массу, а где нет, я не умею, это происходит равномерно. Сам я стану меньше, но пропорции содержания разных элементов не изменятся, и двигаться я все равно не смогу.

Вобрать немножко, а потом угрем проскользнуть в дырочку? Как бы не так! Разумеется, я попробовал. Не то чтобы особенно надеясь на успех… Вот чего за кораблем не подозревал, так это тяги к мучительству и злым шуткам: под слоем металла открылось такое же поле, что отгораживало от меня мембрану. Зачем!?

Тщательно осмотрев камеру, я нашел стык двух перпендикулярных полей, где их поверхность при соприкосновении слегка искрила, а это верный признак, что любой сильный энергетический импульс в этом месте приведет к дестабилизации полей. Возможно, они станут проницаемыми. Дело за малым: инициировать импульс, вот только сначала придумать как.

Я уже практически решил эту задачу (не буду утомлять вас подробностями), когда с треском и фейерверком, силящегося выполнить свои обязанности поля, входная мембрана смялась и исчезла, а с ней и изрядный кусок стены. Издавая звуки самого устрашающего свойства, в мою камеру вломился эксплуататор, фронтальная часть которого нависла надо мной и изготовилась к нападению.

Посмотрев на череду острых углов, нелепых сочленений и опасно перемигивающихся огней: то, из чего состояла его вторгнувшаяся ко мне часть, я, не раздумывая, преобразился в плотный амебообразный ком и проскользнул мимо него, рассчитывая, что, пока мой медлительный противник будет выламываться из тесной для него камеры, я успею нанести ему с тыла немалый ущерб.

Ох, и какой же он все-таки большой! корабль устроен так, что пустот, и весьма обширных, в нем предостаточно. Та, где предстояло развернуться нашему сражению, была, по меньшей мере, нескольких десятков метров в малом радиусе и больше сотни — в большом. Эксплуататор занимал, чуть ли не половину.

Заметив в одном из сочленений полоску бледноватого относительно других эластичного тяжа, я, сменив форму на более подходящую, протаранил его, острым рострумом ввинтился внутрь и стал терзать плоть экплуататора множеством клешней. Трудно предсказать, что именно располагалось в той части его организма, где я находился, но не похоже, что что-то жизненно важное. Меня мотало и швыряло, когда он извивался, а потом эксплуататор самолично изорвал свое тело, чтобы добраться до меня. Ускользнуть удалось лишь потому, что он одновременно наплодил уйму миньонов, форму которых я успел скопировать. К сожалению, они предназначались лишь для того, чтобы искать и сигнализировать о находке, то есть были просты и неспособны нанести серьезный ущерб даже мне, не то, что их родителю. Но способности к поиску у них были неплохие, и, унаследовав их вместе с формой, я быстро отыскал, где у эксплуататора расположены блоки воспроизведения. Сбросив большую часть массы, я буквально присосался к нему и попробовал набрать массу снова прямо из него. Какая-то защита от подобного обращения у него была: мне удалось лишь слегка нарушить его внешние покровы, прежде чем меня буквально отбросило в сторону. Тогда я, практически весь воплотившись в острый шип, атаковал это место уже без всяких ухищрений. И прежде, чем он стряхнул меня, здорово поковырялся в его нутре.

Эксплуататор затрясся и породил что-то нежизнеспособное, слепо поползшее по прямой. Полагаю, эксплуататора это огорчило. Во всяком случае, за меня он принялся с удвоенной энергией. Пока что мне удавалось пощипывать его, оставаясь невридимым. Однако его напор все увеличивался, мы метались по Кораблю, окруженные десятками миньонов, которых он успел наплодить прежде, чем я лишил его этой способности. У меня появилось ощущение, что в конечно итоге он таки задавит меня своей массой и напором, притиснет к какому-нибудь энерговыводу (никто не думал, что их понадобится от кого-то защищать, и они торчали тут и там, гудя и слегка опалесцируя) и сожжет, пусть вместе с частью себя самого. Корабль безуспешно пытался призвать нас к порядку. Он мог бы нас уничтожить, исторгнув из себя, но к этому крайнему средству прибегать не хотел. А прочие способы требовали времени, предоставлять которое мы не собирались.

Мне не удавалось ничего изобрести, чтобы перейти в атаку, и я удирал, перебираясь из одной части корабля в другую, где сам разрушая стены, где, пользуясь неразборчивостью и нерасторопностью эксплуататора, крушившего все вокруг в попытках добраться до меня. К слову, за время погони он передавил всех своих миньонов, так что теперь это было поединком в полном смысле слова. И сколько не изворачивайся, где-то придется принять бой. Пора выбрать место.

Всюду было темновато, везде довольно шумно, повсеместно неровно, а местами вязко из-за структуры внутренностей корабля или из-за действия энергетических полей и установок.

Вспомнив, как искрили пересекающиеся поля в моей камере, я притормозил возле огромной оранжевой стены поля, отгораживающего и фиксирующего какие-то резервные блоки от зоны воспроизводства покровов. К оранжевому полю близко-близко, но все же не касаясь его, подходило желтоватое, совершенно непрозрачное, которое скрывало что-то, о чем я не имею ни малейшего понятия. В образованном ими прямом углу гнездился среднего размера энерговывод.

Заставить эксплуататора кинуться на меня и своротить энерговывод было проще простого. Сложнее оказалось не попасть в зону возмущения, возникшего, когда импульс из энерговывода полоснул по обоим полям, заставив их на миг расшириться, соприкоснуться и взорваться снопами искр. Собственно это оказалось настолько сложно, что мне попросту не удалось. Оба: и я, и эксплуататор оказались в водовороте свивающихся в смерч полей, осыпаемые искрами и ежесекундно сотрясаемые ударами энергии, вырывающейся из сломанного энерговывода. Возможно, то, как мне представлялся дальнейший ход поединка: аберрация восприятия, вызванная повреждением мозга. Хотя есть у меня основания полагать, что все было именно так. Иначе откуда взялись материальные объекты, которые выглядели тогда так же, как и сейчас?