Ольга Хрипина-Головня - Колыбельная для эльфа

— Ты не можешь ответить, да? — Суна отодвинула свою тарелку в сторону.

— Да, — признался Мориан. — Я не сделал ничего намеренно, поверь. Но моя история тебе… не нужна.

— Знаешь, я очень не люблю выезжать за пределы своей земли, — помолчав, сказала Целительница. — Мне неуютно в путешествиях, мне плохо вдали от своего дома. Не представляю, что должен чувствовать тот, кто не может вернуться в свою землю.

Эльф откинулся на спинку стула и внимательно, оценивающе, посмотрел на девушку.

— Поела? — неожиданно бодрым голосом спросил он, как дверь закрыл за последним разговором. Суна, настроившаяся на откровенные рассказы о жизни, недовольно поморщилась.

— Поела.

— Тогда идем, — эльф встал из-за стола и протянул Амарисуне руку.

Девушка с трудом отодвинула массивный стул.

— И кто только такие вещи делает, — проворчала она, оперевись на руку Мориана. Надорвешься, пока с места сдвинешь.

— Ничего-ничего, — усмехнулся мужчина. — Ты еще не была у аргов. Представь: один длинный стол и две скамьи. Зажут тебя с обоих боков — и сиди себе, пока все не наедятся и не наговорятся.

Целительница только хмыкнула. Уже у двери ей показалось, что на нее кто-то пристально смотрит, но, когда она обернулась, то увидела лишь сельтенов, доедающих ужин, одинокого арга, да троих сельтов.

— А куда мы идем? Спохватилась Целительница уже снаружи, вглядываясь в спутившуюся темноту. Было сыро и от земли тянуло холодом, предвестником грядущих заморозков. Небо было черным и беззвездным, одинокая луна, казалось, смотрела прямо на Целительницу — вдумчиво, пристально, печально.

Мориан показал прямо, на дорогу.

— У меня есть здесь одно любимое местечко. Пожарище на самом краю села.

— Пожарище? — удивилась Амарисуна. — Нет уж, я лучше снова спать лягу, — Суна развернулась обратно в сторону постоялого двора.

— Идем, — эльф потянул девушку за собой — та только ойкнула.

— Что за прихоть? — недовольно проворчала Амарисуна, когда Мориан выпустил ее руку. Под ногами подчавкивало и девушке показалось, что ее левый сапог немного протекает.

Эльф улыбнулся краешком губ.

— Спят уже все, — продолжала бубнить Амарисуна, вглядываясь сияющие темными пастями окон домишки. Мимо по обочине прошуршала какая-то тень.

— В "Поющем источнике" вечер только начинается, успокойся.

— Знаешь, что удивительно? — Суне показалось, что кто-то идет за ними, и она оборвала фразу. Девушка резко обернулась, но увидела лишь задумчивую кошку, которая, сверкнув глазами, метнулась с дороги к забору.

— За все время, что мы провели рядом, я так и не поняла, какой ты.

Амарисуну все-таки не покидало ощущение сверлящего спину взгляда. Она покосилась на эльфа — может, тоже заметил что-то? Но Мориан смотрел прямо пред собой и был так задумчив, что она не была уверена, что он расслышал ее последнюю фразу.

— Ты говоришь, что-то делаешь, улыбаешься, но я не понимаю, какой ты на самом деле, — повторила Амарисуна. — Даже тот случай в Умбариэле… я все равно не понимаю. Не понимаю ничего.

Мориан неопределенно хмыкнул. Суна, поняв, что ответа не дождется, насупилась, ругая себя за излишние эмоциональность и откровенность.

Дорога стала сужаться, дома закончились, и по обе стороны дороги выросло поле — топкое, темное, неприглядное. Шагов через четыреста, впереди, уже начиналась полоса леса. А перед ней, подсвеченный лунным светом, стоял дом причудливой, искривленной формы.

Прищурившись, Амарисуна поняла, что дом горел. То, что уцелело — было окружено остовами стен, крыша провалилась, и весь дом покосился как скрюченный поясничной болью. Сложенный из толстых, не прогоревших полностью бревен, он мрачно и неприязнено смотрел на путников, выщеревшись выгоревшим дверным проемом.

— Несколько лет назад тут решил обосноваться отошедший от дел уважаемый торговец, — на слове "уважаемый" Мориан иронично хмыкнул. Чем ближе они подходили, тем больше Суна могла оценить масштабы дома — пожалуй, там могли поселиться пять крупных семей, и еще гостям бы место осталось.

— Уважаемый? — переспросила Амарисуна. Мориан широко улыбнулся.

— На деле — глава одного из самых влиятельных воровских кланов славного города Мак-ана.

— Где это такой? — Суна вдруг поняла, что ничего не знает о мире, располагающемся за пределами дальних эльфийских земель. Более того: ей как-то и в голову не приходило, что там кто-то может жить.

— Далеко, — Мориан явно не желал вдаваться в географические подробности.

— И чего ж его сюда-то занесло? — подивилась Амарисуна.

— Поговаривают, что прятался. Надеялся с общей казной отсидеться и дожить в довольстве и безопасности.

Эльфы обогнули дом. Вблизи он еще больше потрясал своим размахом и претензией — Суна даже смогла оценить затейливую резьбу чудом уцелевшего колодца. Воды в нем, правда, не осталось, а когда девушка заглянула внутрь, в нос и вовосе шибануло запахом гнили. Гадать, что послужило основой для такого "аромата" Амарисуна не стала, предпочтя отскочить назад.

— Не повезло этому торговцу-вору, — протянула Суна. — Все сгорело.

— Поговаривают, что не сгорело, а подожгли, — Мориан прошел еще чуть вперед и сел на корточки. — Семья уцелела, а что с ним самим стало… Иди сюда.

Амарисуна села рядом и уставилась в желтую, свалявшуюся траву.

— Ты это мне хотел показать?

— Смотри внимательно, — Мориан шевельнул траву рукой и под его пальцами вдруг что-то блеснуло.

Амарисуна, заинтересовавшись, наклонилась ближе.

— Это же знаки! — удивилась она. Пальцы скользнули по горизонтальной черте, выложенной из холодного, гладкого фосфорицирующего камня. Целительница, не убирая пальца, с энтузиазмом поползла по траве. Эльф перевел взгляд на обтянутый штанами, округлый зад, деловито уползающий вперед, и вздохнул.

— На наше письмо похоже, — озадачилась Суна, спустя некоторое время. — Но некоторые знаки мне незнакомы. Я насчитала десять.

— Двадцать семь, если дальше поискать, — Мориан встал на ноги. Суна, отряхнув ладони, последовала его примеру.

— И что это такое? Торговец-вор развлекался?

На луну наползли облака и Суна шагнула ближе к эльфу — темноту она не любила с детства, предпочитая засыпать или со свечой, или держа маму-папу за руку. До сих пор ей приходилось уговаривать себя, что ночь — это просто ночь. В холодном поле, рядом со сгоревшими стенами мрачного дома, ей стало вдруг очень, очень неуютно.

Мориан поправил обруч на лбу.

— Некоторые говорят, что находили старые летописи, в которых утверждалось, что очень давно в этих краях, и дальше к горам проживал народ, сейчас полностью вымерший. Или ушедший.

— Куда ушедший?

Эльф пожал плечами.