Ольга Хрипина-Головня - Колыбельная для эльфа

— В другие земли, в другие… области. Те, кто изучал летописи, утверждают, что этот народ обладал способностями, которые нам покажутся невозможными. Они строили изящные дома и святилища, могли путешествовать очень и очень далеко и даже… поднимались к небесам.

— На крыльях что ли? — озадачилась Суна, хлопая ладонью по щеке и прибивая назойливого позднего комара. Луна снова выплыла из-за облаков и разлила вокруг холодный, яркий свет.

— Вот уж не знаю. Я долгое время считал все подобные рассказы сказками — пока не…, - Мориан запнулся. — Скажем, пока не наткнулся однажды на эти знаки. Может быть, когда-то в этих краях стояло их святилище.

— Там были знаки, которые я не смогла разобрать, — Амарисуна замахала руками, отгоняя взявшихся откуда-то мошек.

— То ли меса-н-кха, то ли меса-н-йа.

— Мес-ан-кха, — кивнул мужчина. — У меня есть друг в городе, который очень-очень давно занимается летописями и этим пропавшим народом. Он говорит, что в человеческом языке есть похожее слово, пришедшее из ранне эльфийского. В искаженном звучании оно произносится как Мессайя, а пишется с большой буквы.

У Амарисуны подкосились ноги.

— Мессайя!

— И что же это означает? — спросила она, переведя дыхание. Мориан, казалось, не заметил ее волнения.

— Друг точно не знает. Это слово давно вышло из нашего языка, но он полагает, что примерно его можно сравнить со словами спасение, спаситель и даже — чудесная сила.

— Ты знаешь, я… — Суна ойкнула. Очередной комар впился ей в руку. Девушка резко смахнула его, повернулась влево и истошно завизжала. Вдоль стены дома, оставаясь в тени, пригнувшись, осторожно крались трое, с обнаженными мечами. Мориан и Суна, стоявшие перпендикулярно дому, были так увлечены разговором, что ничего не увидели и не услышали.

Эльф дернулся, закинул руку за спину и вспомнил, что оставил меч на постоялом дворе. Краущиеся, поняв, что их наконец-то засекли, выпрямились и ускорили шаг. Суна узнала в них двух из сельтенов из-за соседнего столика. Третьим был незнакомый ей дьеши.

— Беги прочь, — бросил эльф.

Амарисуна затравленно огляделась, ища хоть что-нибудь, что сошло бы за оружие. Мысли путались в голове, руки стали ватными, а сердце — провалилось вниз к ногам.

"Я сплю, я сплю, я сплю… Хоть бы палку какую! Нет, это сон я сплю!".

— Беги, дура! — рявкнул Мориан.

Эльфийка развернулась и припустила в сторону леса, в надежде найти там какую-нибудь увесистую корягу, которой было бы удобно бить по голове. В спину ударил шум в одночасье начавшейся драки — хотя какая может быть драка, если эльф безоружен?!

До первых деревьев оставалось добежать несколько шагов, как кто-то сбил ее с ног, схватил одной рукой за волосы, второй за горло и слегка сдавил, чтобы не сопротивлялась. Суна уткнулась носом в землю и дернула подбородком, стараясь приподнять голову. В поле зрения появились заляпанные дорожной грязью сапоги. Их владелец рывком поднял эльфийку за шкирку — оказалось, дьеши. Второй, сельтен, обнаружился за спиной.

— Что за…

— Резкий удар поддых заставил Целительницу согнуться пополам. В глазах потемнело, и эльфийка подумала, что сейчас потеряет сознание. Обошлось — хотя кислый привкус во рту никуда не делся

Сельтен, заломил ей правую руку за спину, заставив упасть на колени.

— Больно! — вырвалось у Амарисуны.

— Еще больнее будет, — пообещал дьеши, поднимая сунину голову за подбородок. От рукава его одежды ощутимо подванивало собакой.

— Ты и тот придурок, кто сказал вам про Силель?

— Подслушивали, значит? Так я и знала! — выпалила эльфийка. В тот же миг заломленную руку пронзила невыносимая боль.

— Я тебе сейчас руку оторву и сожру на ужин, если будешь выламываться! — прорычал стоящий за спиной сельтен, отвешивая девушке подзатыльник.

— Да не знаю я, приснилось мне! — взвизгнула испуганно Амарисуна, смаргивая выступившие на глазах слезы.

— Отрежь-ка ей ухо, — кинул стоящий перед девушкой дьеши сельтену нож.

Руку отпустили, и она, укачиваемая болью, повисла вдоль тела. Зажмурившуюся девушку схватили за левое ухо, и Суна почувствовала холод лезвия у своей кожи.

— Покалечат и снасильничают, — шепнул голос в голове.

— Ну, так что? — прорычал дьеши.

Суна поняла, что не может прекратить плакать, не может говорить, не может вообще ничего.

— Режь помедленне, — попросил дьеши. Нож надавил на ухо.

— Пора кричать, — резюмировал голос вкрадчиво.

Пол мига.

Ужас и ненависть, зародившаяся где-то внизу живота.

Пол мига.

— Мамочка-а-а-а! — заорала Амарисуна так, что у самой заложило уши.

Вдоль хребта словно прошлись огнем. Пружина внутри зазвенела и распрямилась, высвобождая отчаяние, ненависть и обиду. В глазах потемнело, кровь с удвоенной скоростью побежала по жилам. Страха не осталось, осталось чувство, будто Суна больше неба, больше всех земель, выше самого высокого дома. Это было ново, упоительно и головокружительно захватывающе.

— Достаточно.

Суну будто окатили холодной водой. Целительница вздрогнула, открыла глаза и испуганно вскочила. Дьеши, что стоял перед ней, теперь лежал на спине, широко раскинув руки. Его пальцы скрючились, а рот — оскалился в крике. Закатившиеся глаза смотрели в подсвеченное луной небо. Эльфийка медленно повернула голову. Сельтен лежал в нескольких шагах позади — скрючившийся и неподвижный Суна медленно, чувствуя, как дрожат ноги подошла ближе. Осторожно пошевелила правой рукой — та неохотно подчинилась. На поясе у дьеши висел короткий меч, Амарисуна аккуратно вытащила его из ножен и уставилась на клинок.

Холодно, очень холодно.

Мориан.

Суна вздрогнула.

— Мориан!

Девушка увидела бегущую к ней фигуру и рванулась навстречу.

— Амарисуна!

Суна остановилась и моргнула. Эльф поравнялся с ней, встряхнул за плечи и вроде бы даже что-то спросил.

Амарисуна снова моргнула.

Мориан заглянул ей в глаза и отпустил плечи.

— Ты в порядке, спасибо матери-земле!

Эльф перевел взгляд на фигуры позади нее и вздрогнул.

— Я знаю, что такое для Целительницы взять кровь на свои руки, — помолчав, наконец, произнес он. — Я сочувствую тебе.

Эльфийка посмотрела на меч в руке и бросила его на траву.

— Они тебя не тронули? — Мориан с трудом оторвал взгляд от фигур и перевел его на Суну.

— Я… не помню, — еле шевеля языком ответила Амарисуна.

Эльф коснулся пальцами ее волос. Взгляд его был очень встревожен.

— Ты… что ты сделала?

— Я… я закричала. А потом они умерли.

— От крика?! — сорвался на нервный смешок эльф.

Как это получилось? Я…

Целительница опустилась на колени и горько зарыдала. Мориан растерянно огляделся.

— Амарисуна…

Плач перешел в нервные всхлипывания.