Алина Гралева - Радужная Сфера

Не получается со встречей, попробую предположить, как развивались события дальше. Что я делала после нашего знакомства? Жила тут? Я обвела комнату внимательным взглядом. Ни книг, ни украшений, ничего личного, что хоть как-то говорило о моем пребывании здесь. Будто я только сегодня вошла в эту дверь. Сколько времени прошло после того самого бала? Да и что я делала все это время? Совершенно непонятно. Так, зайдем с другого края. Как долго я училась? Судя по пафосному названию, дело не обошлось краткосрочными курсами. И после всех этих лет я, не задумываясь, бросила все (знать бы еще, что именно), чтобы устроиться в уютном благополучии дворца и морочить голову принцу? Да если бы я была такой, то со счастливым визгом ответила бы согласием. Он и признание закончить не успел бы. Может быть, мне предложили работу во дворце? Сплошные вопросы. Эй, печень, может, ты подскажешь? Я приготовилась к еще одному болезненному озарению, но эта мерзавка лишь ехидно булькнула в ответ не переваренным салатом. Вот и спрашивай их после этого!

В дверь настойчиво постучали. Похоже, тихий звук, который я упорно игнорировала, занятая своими размышлениями, означал чье-то желание почтить меня своим присутствием, и нервы настойчивого посетителя уже на пределе. Может, поиграть в глухоту еще некоторое время? Пожалуй, не стоит. После великодушного разрешения войти, в комнату робко зашла совсем юная девочка с небольшой коробкой в руках. И что же она принесла такого, ради чего стоило столь упорно ломиться в двери? Коробка заняла место на прикроватном столике, и из нее сначала появилась кружевная рубашка — по всей видимости, ночная, а вслед за ней штук пять платьев, повисших прямо в воздухе.

— Распаковывать и остальную одежду? — робко поинтересовалось юное создание.

Я обалдело покачала головой. Девушка восприняла это как отрицание, и, притворившись невидимкой, исчезла. В такую коробочку влезло столько барахла? Да в нее и одна ночнушка вместится с трудом! Хотя, почему меня это удивляет? В конце концов, меня окружают сплошные колдуны и ведьмы.

Может быть, попытаться пойти на разведку? Самостоятельно изучать дворец — глупость несусветная. А вот выбраться наружу было бы неплохо. И что мне это даст? Боюсь, мне лишь придется лишний раз убедиться, что за мной неусыпно следят. Уйти далеко мне не удастся, а сама попытка только докажет, что я им не доверяю. Я и сама толком не могу сказать, почему уверена в том, что меня обманывают. Всего лишь мелкие нестыковки и несуразности. Нет, как мне ни хочется немедленно бежать, делать хоть что-то, придется притвориться спокойной и послушной. Это совсем нелегко, просто ничего не делать, когда сердце рвется от обиды, а на глаза накатывают злые слезы. А ведь даже заплакать нельзя — если за мной наблюдают, то даже это вызовет подозрение. Я решительно скинула с себя платье прямо на пол. Потянулась к перчаткам, и тут же раздраженно одернула руку — я снова забыло, что это за "украшение".

Натянув тонкую кружевную рубаху, будто простую сорочку, я на цыпочках подошла к двери. Было бы смешно предполагать, что колдуны будут подглядывать в замочную скважину, думаю, у них есть более совершенные способы шпионить. Но, не отказывать же себе в мелочном удовольствии посмотреть предполагаемому наблюдателю в светлы очи и пожелать ему добрых снов под моей дверью? В коридоре маячила темная фигура в длинном плаще — человек сосредоточенно изучал несуществующую роспись, которой можно было бы украсить белую стену. Но, бросать свое интеллектуальное занятие и кидаться желать мне спокойной ночи, он пока не спешил. В раздражении я хлопнула дверью. Ну конечно, замков здесь предусмотрено не было! Что мне теперь, всю ночь шарахаться от каждого шороха? Или понадеяться на коридорного? Ну, уж нет! Я понимаю, что здешняя мебель была предназначена для другого, но и для постройки баррикады вполне сгодится. Подперев двери креслом, а для надежности еще подтащив и стол, я плюхнулась на кровать с чувством выполненного долга. Нежный цветочный аромат, которым слабо пахла подушка, заставил сладко зевнуть. Вроде бы его не было, когда я валялась здесь в первый раз. Эта ленивая мысль была последней, перед тем, как мои веки тяжело сомкнулись, и я провалилась в темный колодец сна.

Каждый сам выбирает, что станет для

него правдой, а что нет. Не пренебрегай возможностью

делать выбор осознанно, тогда правдой

будет становиться все, что тебе нравится.

Макс Фрай.

Сумрачные деревья, освещенные холодным светом магических фонарей, мучительно пытались дотянуться до неба изогнутыми в судороге бесполезных усилий ветвями. Свет далеких звезд терялся в вершинах крон, безнадежно проигрывая творению человеческого разума. В безразличном свете этих искусственных солнц было мало романтики, и только глупые мошки, восхищенные возможностью вплотную приблизиться к недосягаемому, стайками кружили вокруг них.

Алексу, бесцельно бредущему по ночному парку, временами казалось, что он сам превратился в одну из бесплотных теней, переплетающихся под ногами. Он не спал уже вторые сутки, но нервное возбуждение не позволяло сонливости взять верх над усталым телом. Мысли тяжело ворочались в голове, будто огромные рыбы в тесном аквариуме. Да и сам он двигался словно в толще воды — даже для того, чтобы сделать вдох и выдох, приходилось прилагать некоторое усилие. Но это даже к лучшему — все внимание сосредотачивалось на простых действиях, не позволяя думать ни о чем другом.

— К тебе уже можно подойти, не опасаясь за свою жизнь? Знаешь, с тех пор, как ты лишился силы, стал в гневе еще опаснее, чем прежде — если раньше ты всего лишь мог под горячую руку превратить человека в таракана, сейчас дело обстоит гораздо хуже. Таракан может убежать и переждать бурю под плинтусом, а воскрешать кучку пепла, оставшуюся после твоих грозных взглядов, не научились еще даже самые могущественные колдуны.

Лениво обернувшись, Алекс поджидал приближающегося Микаэля, разглядывая удлиняющуюся с каждым шагом тень, перечеркивающую законченный узор ночного кружева.

— Что тебе? — говорить не хотелось, присутствие друга заставляло снова окунуться в дневную суету, а убаюканная усталостью совесть вновь ощерилась злыми колючками.

— Не психуй, я объяснить тебе хотел…

— Что объяснить? Что идея с яблоком не твоя? Я это и сам прекрасно знаю. Прости, но силенок у тебя сейчас не больше, чем во мне. Ты яблоко не только заколдовать, со стола спереть не сможешь, — в голосе явно сквозил ядовитый сарказм.

— Ну, вот и я о том же, — несколько обескуражено признался Микаэль.

— И кто же это так постарался? — в вопросе совершенно не чувствовалось любопытства, силы, необходимые чтобы ссориться и выяснять отношения подали в отставку, даже кипящий внутри гнев превратился в тяжелую вязкую кашу.