Анатолий Нейтак - Путь наверх

И рубила.

Как хозяйка — мясо с костями.

Только разделочный нож был особенный, да мясо — шевелящимся. А в остальном…

— Неплохо, — сказал некромант минут через десять, движением брови ликвидируя ещё извивающиеся кое-где обрубки. — Долго, конечно, но в целом — чистая победа.

— Изрубить несколько зомби? Это, что ли, победа?

— А разве нет? — ответил Устэр вопросом на вопрос. — Ты победила даже не один раз, а дважды. В первый раз — когда остановилась, оценила противника, заметила магическую защиту и сумела выбрать верную тактику. Одну из возможных. Кроме того, да будет тебе известно: во время Великой войны только опытный, иссечённый шрамами ветеран имел бы право разделить твой скепсис. Считалось, что два ординарных зомби сильнее, чем один новобранец, а три — уже намного сильнее. Одолеть сразу восьмерых — это достижение, причём немалое.

— Что-то не верится.

— И напрасно. Это исторический факт. Не веришь, загляни в мемуары. Или тебе кажется, что зомби — вообще не противники, а так, утомительное развлечение?

— Да. Именно так мне и кажется, — взгляд Тефари исподлобья блеснул упрямством. — Если сравнивать с людьми…

— Что ж, тогда сравни с людьми.

Непоседа развернулась. Неприятно ухмыляясь, к ней кинулись трое…

Нет. Уже не зомби. С виду — бандюги из тёмной подворотни.

Девушка перетекла в оборонительную стойку и приготовилась драться всерьёз.

— Как пальчик? — с ехидцей поинтересовалась Эйрас. Луэн пошевелила вернувшимся на своё место мизинцем. Согнула-разогнула, ухватила пятернёй, подёргала.

— Вроде на месте, — заключила она раздумчиво.

— А ты, Реника, что скажешь?

— Я… не знаю. Но я словно…

— Ну?

— Словно вообще не исцеляла.

— Никакого упадка сил? Никакой слабости, головокружения, вялости и прочих прелестей?

— Откуда ты… — Копоть запнулась и посмотрела на тихую улыбку некроманта. — Это потому, что я не отдавала силу, а забирала её?

— Молодец. Именно так. Будь у тебя больше опыта, после каждого исцеления ты бы ощущала прилив сил. Подъём энергии. У меня опыта намного больше, чем у тебя, поэтому для меня при исцелении нормальна избыточность.

— Это как?

— Режешь себя, — Эйрас тут же продемонстрировала, как именно надо резать. Реника и Луэн дружно побледнели. — Тут же исцеляешься. Причём сила, затраченная на остановку кровотечения и закрытие раны, меньше, чем сила, полученная при самоисцелении и преобразовании боли. Для некроманта или для тёмного целителя такое вот жертвоприношение — своя боль, своя кровь, свой страх — самый удобный источник энергии. Козлёнок, который всегда с тобой.

— Отвратительно!

— Вот тут, Реника, ты права. Это действительно отвратительно. Но иногда не остаётся иного выбора. Хватаешься за то, что ближе, и не думаешь о последствиях.

Звучный голос Эйрас утратил почти всю силу. Взгляд остановился.

— Светлым в какой-то мере проще и легче. Они отдают… и не могут отдать больше, чем это возможно физиологически. Очень и очень редко случается так, что светлый целитель вычерпывает себя полностью, до дна. До смерти… да. Редко. Но ради любимого человека, ради кровного брата, ради друга, матери или отца… бывает. Отдают, не жалея. Выплёскивают, не соразмеряя. Жизнь за жизнь, полной и наивысшей ценой — за то, что бесценно. Как в сказках. А вот тёмные…

Некромант замолчала. По спине Реники побежали мурашки. Даже флегматичная Луэн, не сдержавшись, поёжилась. Нарушить тишину не посмел никто.

— У нас явного порога нет. Режь — и черпай. Кромсай — и пей. Сколько хочешь. Даже без разницы, кого: себя, крысу, голубя, другого человека… сила-то одна. Сердце бьётся чаще, мир становится ярче и веселей. Боль? Кровь? Здорово! Давай ещё, да побольше! Давай! Не жмись!

Новая пауза. Куда неприятнее первой.

— Это лёгкая, радостная и улыбчивая смерть, — припечатала Эйрас, пригвождая Ренику суровым взглядом. — Примерно как спьяну захлебнуться собственной рвотой. Передозировка сырой силы — вот имя острого меча, что лежит на горле каждого тёмного мага. Да, порой кажется, что предела возможностям нет. Что можешь исцелить всё, что угодно… но это самообман. Ни один маг не всесилен. Да, ритуалы тёмных целителей эффективнее, чем ритуалы светлых. Например, единственный способ полностью исцелить больного синдромом Мурта — человеческое жертвоприношение. Некоторые застарелые ранения, острые отравления, множественные травмы также лучше доверить тёмному целителю, потому что светлый, даже справившись, будет выжат досуха. И целую неделю, если не больше, с большим трудом будет затягивать даже маленькие порезы. Но если светлый может сорваться только ради родных и близких, тёмный ходит по лезвию постоянно. Любое исцеление может привести к утрате контроля. Это основная причина тому, что тёмных на два порядка меньше, чем светлых.

— Но если так, надо ли мне вообще изучать тёмное целительство?

— Надо, Реника. Надо. В каком-то смысле у тебя просто нет выбора. Если ты действительно намерена следовать клятве целителей и спасать чужие жизни, придётся ходить тёмной тропой.

Щерится. Играет ножом. Из руки в руку — раз-два, пауза, и снова. Тот, что в середине, просто прёт боевым жеребцом, пугая не столько здоровенной дубиной, сколько ростом и длиной рук. А вот последний, правый…

Тефари Непоседа попятилась. Вернее, отступила. Корсет не позволил бы ей изобразить бессильную жертву, поэтому шаги получились мягкими, плавными. Опасными. Левая рука отпустила оголовье, жёстко выпрямленные пальцы — от среднего до мизинца — слились, в то время как указательный и большой превратились в крючья. Крохотный сгусток алого, как кровь, пламени выстрелил в лицо третьему нападающему, плавно ступающему по разнотравью с обнажённой шпагой.

И лопнул, не долетев до цели. Растратился в слепящей, бело-голубой вспышке.

Тефари прыгнула.

Здоровяк размахнулся, поднимая свою дубину. Но Непоседе он казался немногим опаснее ординарного зомби. Почти такой же медлительный. А вот этот, щерящийся, с ножом…

…уходит в обратный кувырок. Дубина опускается, грозя раздробить и расплющить всё, что окажется на её пути. Пусть опускается. Всё равно пройдёт мимо, незачем и парировать. Куда ж ты катишься, дружок? Два быстрых широких шага, почти прыжка. Взмах. Крик. Кровь… это сон, сон! А дубина уже вновь занесена, готовая дробить и плющить. Разворот, тычок и уход вбок. Плюс вдогонку, режущим — наискось меж рёбер. Нравится?

Видимо, нет. Оседает, роняя дубину. Да, люди — это не зомби. Они куда уязвимее…

— Ловко. А теперь попробуй моей шпаги, дрянь!

Последний, третий. Проморгался, "фехтовальщик". Глаза щурит, но зрение явно восстановилось. Плохо, плохо! С тем амулетом, что висит у него на шее, атаковать напрямую бесполезно. Второй раз фокус с ослеплением не удастся. А тонкая шпага быстрее меча, пусть и не настолько, насколько меч быстрее тяжеленной дубины…