Александр Фед - Вселенское эхо разбитого кувшина

– Итак, мои старшие товарищи! – торжественно, но твёрдо обратился он к своим “примёрзшим” собратьям. – Убедительно прошу Вас и Вас, – при этом он с ехидной, но многозначительной ухмылкой посмотрел Идишу и Ивриту в глаза. – Забыть и не упоминать более о существовании той Майи, которая была так с вами любезна.

Шляпников ещё раз одарил своих “съедобных” друзей жутким хищным взглядом орла, или стервятника, после чего продолжил.

– И ещё. Я настойчиво рекомендую Вам и Вам, забыть и оставить в покое эту, новую рыжеволосую красавицу. – Выдержав паузу и потушив огонь в хищных глазах, он добавил. – Смею вас обоих заверить, целуется она не хуже той, о которой мы забыли.

Иван вложил в окончание своего монолога столько мужской гордости, что только идиот не понял бы в нём намёка на тот факт, что он уже пригубил этот очаровательный сосуд.

– Согласен, у неё даже кожа пахнет…

– Что ты сказал про её кожу?!

– Ванюша…

Идиш осторожно отодвинулся от сына на безопасное расстояние, если такое могло быть найдено. Ноздри Ивана раздулись, как у вола готового затоптать несчастного старого, уставшего тигра.

– Извини, сынок, я не специально, а скорее от радости, что она вернулась к тебе… И потом? Ты ведь сам обознался?

– Обознался! – промычал задетый за живое вол, скажем, за хвост.

Ещё немного попыхтев, Ивану не оставалось ничего другого, как признать справедливость оправдания. Однако его самолюбие было задето здесь и сейчас. На него нахлынула старая обида за те страстные поцелуи той, ушедшей в прошлое, Майи. Два потока ревности – старый и новый слились воедино, создав бушующую селевую лавину из боли, ярости, бешенства и ненависти ко всем, начиная с себя. Чтобы “выпустить пар” от охватившей его ревности, Шляпников младший начал искать повод. И он нашёл его.

– Кто это «хотела вернуться ко мне»?!

– Ну, та самая, про которую мы только что говорили.

– И что мы говорили?! – не унималась ревностная дурь Ивана.

– Что её не было, нет, и не будет. – Идиш решил подстраховаться, добавив свои версии к договору.

– То-то же…

Родственные выяснения прекратились также неожиданно, как и начались. Оба Шляпникова повернулись в сторону Тыквы, который, заранее предвидя возможное переключение внимания на него, отошёл от отца с сыном на более безопасное расстояние, чем это делал Идиш.

Впрочем, их орлиные взгляды достигли его даже там, но он не стал ждать вопроса, предпочитая заранее снять с себя любые подозрения и разъяснить все тонкости.

– Мять вашу кашу, я её не трогал – это она меня. Дверью! Вот шишка и синяк на… Потом покажу, если не верите.

– Ладно, живите оба, старые ловеласы, но впредь!

– О чём разговор, Ванюша, – отозвались они дуэтом.

Только через неделю Иван вновь встретил аспирантку в коридоре университета. Учтиво извинившись за содеянное, профессор пригласил её на свой день рождения, до которого оставалось почти десять месяцев. Шляпников должен был найти веский повод для установления перемирия, и он его нашёл.

– Послушайте, Иван, я соглашусь на ваше предложение, но только при условии, что узнаю правду о нашей первой встрече. Это был розыгрыш или проверка? Что?

– Да!.. Конечно!..

Шляпников судорожно искал объяснение, но, прикинув возможные последствия от правды, решил воспользоваться предложенным вариантом, который ему самому понравился.

– Да! Это своеобразный тест на совместимость. Ведь нам вместе работать. Правда, это новый тест, разработанный мною недавно.

– Я так и подумала. Скажу честно, задумка весьма оригинальная, а главное – необычно и неожиданно. Если не секрет, вы многих уже протестировали таким образом?

– Нет, только аспиранток. Извините, я неудачно пошутил. Вы единственная, кто… Ну, кого я… Это – протестировал. О, господи! – Иван вытер со лба, выступивший от вранья, пот.

– И как вам результаты моего теста? – Скромно добавила Майя, слегка приоткрыв при этом свои губы.

– Что? А-а! Отлично! Просто великолепно! Но, жаль…

– Что? Что жаль?

– Жаль, не совсем разобрал. Не плохо было бы повторить тестирование.

Откровенность Ивана понравилась девушке и она приняла его приглашение на празднование дня рождения, заранее уверенная, что до него ещё очень далеко, а вот повторения теста ей сегодня вечером не избежать, да ещё и в более усложнённом варианте, который она сама сможет доработать по ходу проверки.

Шли века одиночества. Галахад – хранитель Грааля потерял всякую надежду на поединок с достойным соперником за право быть возле чаши бога. Лишь однажды судьба была благосклонна к нему, послав достойного соперника.

В тот день рыцарь, как обычно, вышел из храма без доспехов. Уже много лет он покидал святилище только для того, чтобы принять солнечные ванны и отдохнуть на свежем воздухе. Вот и в тот день, одев только пояс с кинжалом и не имея надежды, что оружие может пригодиться, он покинул свою тесную келью.

Каньон был пуст, и рыцарь прилёг прямо на ступенях храма, согреваемый ласковыми, тёплыми лучами утреннего солнца. Сквозь дремоту он услышал странное шуршание, которое походило на мягкие, осторожные шаги. Галахад затаил дыхание, чтобы прислушаться к окружению. Может быть это сон? Однако он не ошибся. Шорох крадущихся шагов отчётливо слышался в тишине раннего утра.

Рыцарь застыл в ожидании. Его тело пронизал страх. Если бы он боялся того, кто старался подойти к нему как можно осторожнее… Нет, Галахад боялся другого, вдруг, это окажется тот, кого придётся убить, если это неверный или разбойник, мечтающий поживиться храмовой утварью.

Страшно было подумать, как давно он не видел людей и не слышал их речи. С болью и грустью в сердце страж Грааля в одно мгновение осознал и понял, как он тосковал по людям все эти долгие годы своего одиночества. Страх и радость соперничали в его душе. Галахад боялся, что придётся исполнить кровавую клятву, и он радовался, что увидит человека, пусть даже соперника, неверного или грабителя.

Рыцарь лежал и выжидал. Незаметно приоткрыв глаза, он старался ровно и глубоко дышать. Учитывая свою слабую вооружённость, он должен был убедить крадущегося, что крепко и безмятежно спит – это помогло бы усыпить бдительность самого нападающего. Тело и мозг опытного воина застыли в томительном ожидании, когда соперник появится в поле зрения, чтобы можно было рассмотреть и оценить его силы.

Неожиданно, шаги смолкли. Наступила абсолютная тишина, как затишье перед кровавой битвой, когда становится слышно, как капли пота стучат по застывшим щитам. Опытный боец, прошедший множество рыцарских турниров и кровавых сечь, каким-то шестым чувством отчётливо ощутил злобу и тяжесть взгляда своего противника, которого ещё не видел в глаза. Тело Галахада превратилось в натянутую тетиву лука, готовую сорваться с места в любой миг, чтобы пустить в ход холодное лезвие клинка.