Джон Толкин - Властелин колец

– Гарр! Промахнулся! — обидно ощерился маленький. — Сначала ты стреляешь не туда, потом бежишь слишком медленно, а потом посылаешь за нами. Надоел ты мне! — Он заковылял в сторону лагеря.

– А ну, вернись! — крикнул воин. — Вернись, или я донесу на тебя!

– Кому? Твоему драгоценному Шаграту? Он больше не начальник.

– Я сообщу твое имя и номер назгулу! — прошипел воин. — Начальником в крепости сейчас один из них.

Маленький орк остановился, в голосе его послышались страх и злоба.

– У, проклятый разбойник! — вскричал он. — Сам толком ничего не умеешь и еще грозишься! Убирайся к своим грязным крикунам, и пусть они сдерут тебе мясо с костей, если только враги не расправятся раньше с ними! С главным–то они уже покончили, как я слышал. Надеюсь, что это правда!

Огромный орк прыгнул к нему, замахнувшись копьем. Но разведчик, припав на колено, пустил стрелу ему прямо в глаз, и воин с шумом рухнул. Стрелок кинулся бежать и вскоре исчез.

Некоторое время хоббиты сидели молча. Потом Сэм шевельнулся.

– Ну, что хорошо, то хорошо, — сказал он. — Если бы такие мир да любовь были по всему Мордору, почитай, полдела сделано.

– Тише, Сэм, — прошептал Фродо. — Тут могут быть и другие. Мы едва ускользнули, видно, за нами гонятся усерднее, чем я думал. Да, Сэм, таков дух Мордора и, думаю, таков он везде. Говорят, что орки всегда грызутся между собой. Но надеяться только на это нечего. Нас они ненавидят гораздо сильнее, чем друг друга. Если бы эти двое увидели нас, то сразу поладили бы.

Они помолчали. Потом Сэм прошептал:

– Вы слышали, что они говорили об «этом болтуне»? Помните, я говорил вам, что Горлум жив?

– Да, помню. Мне кажется, нам лучше не двигаться отсюда, пока хорошенько не стемнеет. Расскажи–ка, с чего ты взял, что Горлум жив? Только говори, пожалуйста, потише.

– Попробую, — сказал Сэм, — но когда я думаю об этой вонючке, мне трудно не кричать.

Хоббиты просидели под колючим кустом, пока бледный свет Мордора медленно тускнел и превращался в темную беззвездную ночь, и Сэм рассказывал своему другу на ухо все, что мог уложить в слова: о предательстве Горлума, об ужасной Шелоб, о своих приключениях среди орков. Когда он кончил, Фродо только молча взял его руку и крепко пожал. Потом он расправил затекшие ноги.

– Кажется, теперь можно идти дальше, — сказал он. — Интересно, далеко ли мы убредем, пока нас поймают по–настоящему и все наши труды и мучения пойдут прахом? — Он встал. — Уже темно. Я уж тебя попрошу, Сэм, побереги для меня подарок Галадриэль и дальше, а то мне и положить–то его некуда, не в руках же держать. А вот Шершень я дарю тебе. У меня есть орковский меч, но он вряд ли мне понадобится.

Это был трудный и опасный путь, во тьме и без дороги, но час за часом оба хоббита медленно, спотыкаясь, брели по каменистой лощине к северу. Когда над западными вершинами забрезжил серый свет, уже после того, как во всем мире наступил день, они снова нашли укрытие и поспали по очереди. В часы дежурства Сэма мучила мысль о еде. Наконец, когда и Фродо, проснувшись, заговорил о том же, Сэм не выдержал:

– Далеко нам еще, Фродо?

– Понятия не имею, Сэм. Я смотрел карту Мордора перед выходом из Дольна, но она была составлена еще до возвращения Врага, да к тому же я ее плохо помню. Где–то на севере есть место, где отроги смыкаются. Это примерно лигах в двадцати от моста у крепости. Но когда мы туда попадем, то будем от Горы дальше, чем сейчас, милях в шестидесяти, я думаю. От моста мы прошли лиг двенадцать. Если так пойдет дальше, к Ородруину мы доберемся через неделю. Кольцо становится все тяжелее, боюсь, у самой Горы я буду еле ползти.

Сэм вздохнул.

– Неделя… Этого я и боялся. Не говоря уж о воде, нам придется или есть меньше, или двигаться побыстрее. Еще один привал — и останутся только эльфийские лепешки.

– Я постараюсь побыстрее, Сэм, — проникновенно сказал Фродо. — Ну, вставай, пойдем.

Было еще не совсем темно. Они побрели дальше. Много часов они шли, спотыкаясь, с несколькими короткими передышками. Когда на краю мрачного небосвода появились первые признаки рассвета, они снова забрались в темную впадину под выступом утеса.

Светлело, и светлело не в пример предыдущим дням быстро. Сильный западный ветер высоко вверху разгонял мордорские тучи. Вскоре хоббиты уже могли видеть местность на несколько миль вперед.

Лощина все время сужалась, пока не превратилась в выступ вдоль крутого склона Хмурых Гор, но к востоку она обрывалась к Горгоратской равнине все так же отвесно. Ручеек пропадал спереди среди каменных уступов: здесь от главного хребта отходил каменистый гребень, тянувшийся на восток как стена. От туманно–серого северного хребта Пепельных Гор навстречу ему выходил другой, длинный и зубчатый, а между их концами оставался узкий промежуток — теснина Карах Ангрен, за которой лежала глубокая долина Удун. В этой впадине за Моранноном находились подземные ходы и глубокие арсеналы, устроенные слугами Мордора для обороны Черных Ворот, и здесь теперь их Владыка поспешно собирал крупные силы для отражения удара Вождей Запада. На горных отрогах высились угрюмые башни, и горели сигнальные огни, а теснину перегораживал высокий земляной вал с единственным узким проходом.

В нескольких милях севернее, там, где от главного хребта отходил западный отрог, стоял старинный замок Дуртанг, ныне одна из множества крепостей орков вокруг Удунской долины. От него уже ясно видимая дорога сворачивала к востоку и по карнизу в склоне отрога спускалась на равнину к Изенмоуту.

Чем яснее виделись окрестности хоббитам, тем быстрее угасала надежда в их сердцах. Все усилия были напрасны. Мрачная и дымная равнина казалась безжизненной, но вся она находилась под неослабным наблюдением крепостей Карах Ангрена.

– Это тупик, Сэм, — прошептал Фродо. — Ты видишь, дорога к крепости единственная. И обойти ее никак нельзя.

– Значит, пойдем по дороге, — просто ответил Сэм. — Попытаем счастья, если только оно водится в Мордоре. Вы же сами говорили, сударь, все равно — сдадимся ли мы сейчас, или побродим еще немного, или и вовсе вернемся обратно. Припасов–то нам, все одно, не хватит. Значит, придется их добывать.

– Хорошо, Сэм, — с трудом произнес Фродо. — Если у тебя еще осталась надежда, веди меня. Я больше не могу. Буду плестись вслед за тобою.

– Прежде чем плестись, вам нужно поесть и отдохнуть, пока можно.

Сэм дал другу одну эльфийскую лепешку и воды, а потом подложил ему под голову свернутый плащ. Фродо тут же уснул. Сэм не стал говорить, что вода была последней, он просто сидел, прислушиваясь к дыханию спящего. У него прихватило горло от жалости — так исхудал Фродо. Во сне недавно появившиеся морщины разгладились, лицо стало спокойным и мужественным.