Елена Хаецкая - Завоеватели

На улице Светлого Бора Сефлунса остановил патруль. Двое солдат обменялись недоуменными взглядами, потом дружно встали и подошли к богу с двух сторон. Один взял его за локоть.

— Кто такой?

Сефлунс смерил его надменным взором.

— Отыди, смертный, ибо твое место у ног божества, но отнюдь…

— Смотри ты, интеллигент!.. — разъярился солдат. — Сейчас тебе будет и «отнюдь», и «вельми», и «понеже»…

— Поелику божественная суть непостигаема смертным разумом… — снова завел упорный бог, намекая на то, чтобы его пропустили.

Второй солдат сказал своему товарищу:

— Оставь ты его, Ханнес. Он же ненормальный. Ты что, не видишь?

— Ненормальный? — рявкнул Ханнес. — А алебарда зачем?

— Алебарду он сейчас отдаст, верно? Ведь ты отдашь алебарду этому доброму и отважному парню?

— Отважному! — фыркнул Сефлунс. — Уберите руки! Не смейте прикасаться ко мне, отродья гуннов! О отвага, где ты? Увы! Погребена, погребена под развалинами Вечного Рима!

Он грозно нацелил в солдат свою алебарду. Этого Ханнес уже вынести не мог. В тот же миг умелые руки Завоевателей вышибли оружие из пальцев старого бога. Сам Сефлунс, неизвестно как, оказался лежащим на снегу вниз лицом. Потом его вздернули на ноги и принялись бить. Даже если бы он выдал им и пароль, и явки, ему бы это уже не помогло. Завоеватели не желали выслушивать никаких признаний, никаких объяснений. Они просто собирались превратить наглеца в котлету.

Сначала Сефлунс изрыгал проклятия, от которых стыдливо покраснел бы и гераклейский гладиатор, но эти невежды ни слова не понимали по-латыни. Потом он стал им угрожать. Когда, позабыв гордость, Сефлунс перешел к мольбам и стонам, с небес свалился пылающий гневом Фуфлунс. Одним ударом могучего кулака он отшвырнул первого солдата и лишил его сознания. Пока тот трепыхался на снегу, Фуфлунс метнул свой каменный нож во второго. Потом поплевал на ладони и ухмыльнулся с довольным видом. Сефлунс уныло посмотрел на него заплывшим глазом.

— Старый болван! — радостно сказал Фуфлунс. — Здорово тебя отделали!

— Проклятый дурак, — сипло отозвался Сефлунс. — Кто тебя просил вмешиваться? Я бы справился с этими жалкими сервами и без твоей помощи.

Фуфлунс поднял со снега алебарду и сказал:

— Угу.

Его собрата-бога такой ответ почему-то возмутил. Он разразился упреками и, вконец расстроившись, отобрал у Фуфлунса алебарду, заметив при этом, что он все равно не умеет с ней обращаться.

— Я разнесу тут все к черту, — мрачно заявил Фуфлунс. — Бьярни идиот. Это же надо так загадить город. Даже этот галл… как его… который в Риме все разворотил…

— Бренн, — сказал Сефлунс.

— Даже Бренн себе такого не позволял. — Фуфлунс выдернул из тела убитого им Завоевателя свой нож и пнул труп ногой. — Черт знает что, — пробормотал он. — Повсюду что-нибудь валяется… Где Синяка? В тюрьме, небось?

— Где же еще может быть мальчик из порядочной семьи? — пожал плечами Сефлунс.

На это у Фуфлунса возражений не нашлось, и боги двинулись в путь по городу, на время позабыв свои распри. Пройдя значительное расстояние, Фуфлунс спросил:

— Кстати, ты хоть знаешь, где тут у них тюрьма?

Сефлунс смерил его высокомерным взглядом, но от ответа воздержался. Минут через пять он сказал:

— А давай вон у того парня спросим.

Он указал на Завоевателя, лениво сидевшего на телеге. Свесив ноги в дырявых сапогах, он болтал ими, и физиономия у него была сонная. Сефлунс помедлил, разглядывая его, и Фуфлунс подтолкнул его в спину.

— Чего ты? Давай, спрашивай.

Сефлунс нерешительно оглянулся.

— Может, ты спросишь?

— Нет уж, давай ты.

— А что я? — совсем уже шепотом откликнулся Сефлунс. — Я на ихнем языке говорю с галльским акцентом.

— Вы чего, мужики? — внезапно ожил Завоеватель (это был Хилле). — Дорогу потеряли? Котел с похлебкой ищете?

— Какие мы тебе «мужики»! — возмутился Фуфлунс. — Боги мы, ты, ничтожество!

Хилле зевнул.

— А мне плевать, — сказал он. — Боги так боги. А я — Хилле Батюшка-Барин с драккара «Медведь».

— Скажи нам, С-Драккара-«Медведь», — стараясь быть вежливым, произнес Сефлунс, — где тут тюрьма?

Фуфлунс предупреждающе зашипел. «Идиот, — процедил он сквозь зубы по-этрусски, чтобы болван-Завоеватель не понял. — Кто же так прямо в лоб спрашивает? Надо же хоть немного хитрости проявлять, когда выведываешь у врага его тайны…»

Но Хилле был прост и до сложностей военной разведки не поднимался.

— А, — сказал он и снова зевнул. — Это в подвале Ратуши. — Он ткнул рукой в сторону высокого здания из красного кирпича. — Вон, где часы. Быстро найдете.

Он почесался и завалился на телегу.

Сефлунс победоносно посмотрел на своего собрата, и оба старых бога направились в сторону Ратуши. Они обошли ее и подобрались к ней с тылов.

— Ну вот, — сказал Фуфлунс, разглядывая кирпичную кладку и на всякий случай поковыряв ее твердым ногтем. — Если его здесь нет, значит, погиб наш Синяка. Пал за правое дело… смертью храбрых…

— О, не говори так, — ужаснулся Сефлунс. — Разенна нас со свету сживет, если мы его не спасем.

Боги панически переглянулись и хором закричали, надрываясь и обращаясь непосредственно к глухой стене:

— Си-ня-ка!

Несколько секунд все молчало. Потом слабо прозвучал ответ:

— Чего вы так орете? Здесь я.

— Хвала Вейовису Кровожадному! — воскликнул Фуфлунс, кидаясь на шею Сефлунсу и едва не смяв его. — Здесь он!

— Что распрыгался, — ответил Сефлунс без энтузиазма. — Без тебя слышу. — Он приблизил губы к кирпичам и спросил: — Синяка, ты стену поднять можешь? Мы вывели бы тебя из города.

Некоторое время ничего не происходило. Боги топтались в нетерпении, вздыхали, передергивали плечами. Сефлунс нервно ощупывал свой подбитый глаз. Потом Фуфлунс прислушался повнимательнее и сказал:

— По-моему, его там тошнит.

— О Менерфа! Только этого не хватало! Маг, чародей, — Сефлунс дернул ртом, — а простых вещей не понимает, что нельзя лопать что попало. От этого бывает расстройство желудка.

Он с неудовольствием прислушался.

— Синяка, — сказал Фуфлунс, — чем они тебя там кормят?

Помолчав, Синяка тихо откликнулся:

— Плохо мне.

В этот момент за спинами богов лязгнуло железо, и обернувшись, они увидели скрещенные боевые топоры в руках пятерых дюжих молодцев в кожаных шлемах.

— Взлетаем! — скомандовал Фуфлунс. — Атакуем неприятеля с воздуха!

Боги поднатужились и с кряхтеньем вознеслись над головами врагов. Завоевателей, похоже, трудно было чем-либо смутить. Они выставили круглые деревянные щиты, расписанные спиралями в цвет парусов, и принялись подпрыгивать, размахивая топорами и норовя о трубить богам какую-либо конечность. Грозным этрусским божествам пришлось изрядно потрудиться, чтобы уложить этих упрямых атеистов.