Гарри Тёртлдав - Тьма надвигается

Час спустя передовой разведчик, вернувшись, доложил, что лес кончается и впереди, за виноградниками и непахаными полями, виднеется деревня.

— Солдат не видно? — поинтересовался Скарню.

— Рыжиков, что ли? — переспросил разведчик, и капитан кивнул. — Нет, вашбродь, а вот пару человек в форменных штанах я на улице приметил.

— Да ну? — Это помогло Скарню принять решение. — Ладно. Продвигаемся вперед, и всех солдат — в наш строй. Потом командование разберется, а сейчас я хочу иметь под началом как можно больше бойцов.

— Это разумно, вашбродь, — заметил Рауну.

Скарню обошелся бы и без сержантского одобрения, но был ему только рад.

Рота осторожно выдвинулась из леса. Скарню сказал бы, что они наступают на деревеньку, — но как можно наступать во время отступления? С такими тонкостями военного дела маркиз не был знаком.

Действительно, по улицам деревни прохаживались часовые в форменных штанах. Один поднял тревогу, завидев приближающихся в рассыпном строю солдат, и в мгновение ока деревня будто опустела.

— Будьте готовы ко всему! — предупредил капитан своих бойцов. — Это могут оказаться альгарвейцы, переодетые в нашу форму, чтобы заманить нас в ловушку!

Солдаты в деревне, похоже, сами опасались предательства со стороны людей Скарню, и пришлось долго перекликиваться, прежде чем все уверились, что имеют дело с товарищами-валмиерцами.

— Слава силам горним, что вы здесь! — воскликнул молоденький лейтенантик, вышедший встречать Скарню.

Капитан вытащил карту.

— А здесь — это где? — поинтересовался он.

— Эта жалкая дыра носит имя Сторнарелла, — ответил лейтенант. Когда капитан нашел деревню на карте, то лишь присвистнул: выходило, что альгарвейцы загнали его на восток дальше, чем он смел опасаться. — Теперь мы сможем хотя бы обеспечить достойную охрану герцогу Марсталю.

— Что?! — Скарню уставился на лейтенанта: — Главнокомандующий? Здесь?!

— Так точно, сударь. — Лейтенант кивнул. — Мы отступали перед основными альгарвейскими частями, когда на колонну обрушились их драконы. Не думаю, что они метили в его светлость, — просто заметили валмиерцев на дороге и забросали ядрами. Под его светлостью убило единорога. Герцог сломал ногу, когда его скакун упал, и нам пришлось доставить его в ближайшее укрытие.

— Он все еще командует армией? — поинтересовался Скарню.

— Насколько это возможно, — устало признался лейтенант, подытожив в трех словах положение валмиерских войск. — Мы думали, что рыжики не смогут обойтись с нами так же, как прошлой осенью с Фортвегом. Должно быть, мы ошибались.

«Мы ошибались». Как могут столь бесстрастные слова оставить за собой столько крови?

— В Шестилетнюю войну Альгарве не удалось нас разбить, — промолвил Скарню. — Полагаю, мы и в этот раз остановим рыжиков.

— Очень надеюсь, — ответил лейтенант.

Разница между «надеюсь» и «полагаю» говорила о многом, но Скарню постарался не слушать. Он обернулся к Рауну:

— Сержант, организуйте оборону этой деревни. Мы обязаны будем удержать ее при необходимости или же быстро двинуться дальше на восток.

Он не сказал «отступать».

— Слушаюсь, вашбродь! — отозвался Рауну и принялся отдавать приказы.

— Пройдемте со мной, сударь. Я уверен, герцог Марсталю рад будет услышать ваше донесение, — проговорил лейтенант.

Скарню вовсе не был в этом уверен, однако приглашение принял.

Вблизи видно было, что деревня заброшена. В окнах кое-где поблескивали осколки стекол. Стены и заборы заплел плющ. Обочины заросли бурьяном. Лейтенант провел Скарню в самый большой и красивый дом. Ничего другого капитан и не ожидал, но как-то не думал, что сбывшиеся ожидания наполнят его такой грустью.

Герцог Марсталю лежал на софе, поглаживая ногу в лубке, и диктовал кристалломанту очередной приказ:

— Передайте — пусть держатся сколько могут, будь они прокляты, и переходят в контратаку при первом же удобном случае! Мы должны установить линию фронта. — Он поднял глаза: — А, маркиз Скарню! Как я рад снова вас видеть!

Могло показаться, что герцог находится в гостиной своего клайпедского замка, а не в грязной людской деревенского дома, где пол засыпан мусором и прошлогодней листвой, а по стенам развешаны перекошенные выцветшие лубки.

Потом иллюзия рассыпалась. Марсталю и сам готов был рассыпаться. Герцог всегда напоминал Скарню доброго дедушку. Сейчас герцог был похож на доброго дедушку, у которого только что умерла жена, с которой он прожил всю жизнь: Марсталю превратился вдруг в сморщенного старика, одинокого в непонятном и неприютном мире.

— Приказывайте, ваша светлость! — воскликнул Скарню, пытаясь вселить хоть немного бодрости в человека, который имел право командовать не только им, но и всей армией Валмиеры, стремящейся отразить наступление альгарвейцев.

Не получилось. Это капитан понял еще прежде, чем Марсталю заговорил.

— Ваша речь выдает человека благородного, — промолвил герцог с печальной светлой улыбкой. — Но чего стоит благородство в нынешние времена? Чернь не ставит его ни во что, но так же поступают и большинство наших так называемых дворян. Мы разбиты, Скарню, разбиты! Остается лишь выяснить, насколько страшно.

— Без сомнения, мы еще можем сомкнуть наши ряды, — заметил капитан.

— Возможно… на юге, за рекой Соретто, — согласился Марсталю. — Возможно, боевой дух вернется к нашим солдатам, когда им придется защищать истинных валмиерцев. Но здесь, в центре, нам необходимо закрепиться хоть где-то, и я не знаю — где и каким образом. На севере, должен вам сказать, положение не столь серьезно. Непроходимые леса и взгорья на границе сильно затрудняют продвижение альгарвейцев и помогают нам.

— Значит, мы должны отступить на юге за Соретто, — заключил Скарню, — и высвободившиеся войска направить сюда, чтобы укрепить центр.

— А я, по-вашему, что пытаюсь сделать? — Впервые Марсталю вспылил. — Но силы горние мне свидетели, как это тяжело! Проклятые риварольцы затеяли против наших солдат настоящую герилью, бегемотные дивизионы альгарвейцев сокрушают все, что мы можем выставить против них, ввергая в хаос наши части далеко за тем, что должно было стать линией фронта!

— Разве у нас нет собственных бегемотов, ваша светлость? — полюбопытствовал капитан.

Отступая, он видел несколько мертвых валмиерских зверей, но ни одного — в бою.

— Да, они рассеяны вдоль линии фронта, чтобы поддерживать пехоту в наступлении, — ответил герцог Клайпеда. — Так используют их все разумные люди с того дня, как бегемотов научились использовать на войне.

Скарню уже собирался заметить, что альгарвейский способ, кажется, дает лучшие результаты, а потому более подходит разумным людям, когда на улице послышались крики. Молодой лейтенант выскочил из дому, как ошпаренный, и миг спустя влетел обратно, сияя улыбкой.