Xxcoy - Послушание змеи

— Я хотел бы осмотреть комнату.

— Есть еще кое-что. Дверь была закрыта и пришлось ее выломать, когда мы заметили сочащуюся из-под нее кровь. Ключ торчал с другой стороны.

— А что он там вообще собирался делать?

— Это никому неизвестно. В комнате был жуткий беспорядок. Все приборы были повреждены и опрокинуты, а между ними валялись дохлые крысы. Странно, здесь уже долгие годы было не видать этих бестий, ведь Магам Огня было разрешено применить против них Волшебный пожар. Может быть, он экспериментировал с крысами… Из его заметок я знал, что он общался с Хранителем Гораном. Они пытались разобраться с одной древней легендой.

— Где эти записи?

— В его комнате. Насколько мне известно, другие Маги ничего не трогали, лишь я осмотрел его имущество.

— Что Вам известно об этой легенде?

— Вполне обычная вещь.

— И что за обычная вещь?

— Примерно восемьсот лет назад, во времена возведения этого здания, произошла стычка между нашими Предтечами и неким Магом-отступником. Сказано, что он мог черпать огромную силу из некоего источника, что помогло ему добиться владычества над людьми. Он стал тираном и правил долгие годы, пока Братство Руки не сокрушило его.

— Были ли еще случаи, когда Ваше Братство открыто вмешивалось в политику?

— Нет. Вы правы, все это очень необычно. Возможно, решение было принято потому, что он был одним из наших.

— Как благородно. Мне думается, тут есть кое-что еще.

— Может быть, но очень сложно выяснить, так ли это. Нет никаких записей событий тех времен, во всяком случае таких, о которых я слышал. Все-таки почти тысячелетие минуло с той поры, то, что случилось на самом деле, наверняка обросло небылицами.

— Вам знаком символ, находившийся на лбу покойного?

— К сожалению, нет. [13] Чистое Средневековье. Но я буду усердно искать данные о нем.

— Как Вам это? — Гарретт достал кинжал и передал его Езекилу. Тот непонимающе разглядывал оружие.

— А что такое?

— Он из эпохи этого самого Тирана. Точнее из могилы Мага по имени Аристайдес.

— Аристайдес?.. Имя это мне о чем-то напоминает… Так, говорите, кинжал принадлежал ему? Но он выглядит как новый.

— В том-то и дело, он острый как бритва.

Езекил вытащил кинжал из ножен и проверил остроту клинка, но недостаточно осторожно и теперь удивленно рассматривал свой кровоточащий палец.

— И впрямь чудеса, наверняка оружие было изменено магическим образом. Но зачем?

— Понятно зачем, это же кинжал.

— Очень сложно так сильно изменить свойства оружия. Это никогда не делается без причины. Клинок был изготовлен с определенной целью. Откуда он у Вас?

— Из склепа Св. Квинтуса.

— Вы же сами сказали, что из могилы Мага?

— Верно.

— Могила Мага в церкви хаммеритов?

— Вы сказали, что членов Братства после смерти сжигают. Этот обряд возник не так давно?

— Нет, это старая традиция. Мы верим, что тогда душа быстрее покидает тело, а покойный очищается и освобождается. Новое возрождение возможно лишь после уничтожения бренных останков.

— Возрождение, говорите? Тогда понятно, почему Аристайдес не был сожжен.

Пелена упала у меня с глаз, про это я как-то и не подумал. Езекил смотрел на Гарретта в еще большем изумлении чем прежде.

— Вы хотите сказать, что там вместо урны стоит саркофаг? Неслыханно. Это может лишь означать, что Аристайдеса хотели навеки связать с его мертвой оболочкой.

— Наказание?

— Да… и ужасное.

— Но это не выглядит как наказание. Труп погребен со всеми почестями, насколько можно судить.

— Я должен поразмыслить над этим.

— А я хотел бы осмотреть комнату для экспериментов.

— Я позабочусь о Вашем беспрепятственном пути туда.

Гарретт поднялся и я, покоряясь судьбе, тоже. То, что комната не была залита кровью и не нужно снова рассматривать еще один жутко изуродованный труп, обнадеживало. Но у Гарретта были другие планы на мой счет.

— Нельзя ли показать моему Ученику — это слово было произнесено с особой иронией — комнату и записи покойного?

— Само собой. Дана проводит его туда и поможет во всем.

У меня внутри все перевернулось. Остаться наедине с ней? Езекил кивнул Дане, которая отделилась от стены с непроницаемым лицом. Выглядеть более незаинтересованной в предстоящей процедуре было нельзя.

— Помни, что никто не должен его видеть, — добавил напоследок ее учитель и они с Гарреттом покинули комнату.

Остаться с Ученицей Езекила один на один? К такой ситуации я был подготовлен еще меньше, чем к нападению всех окрестных зомби. Она не удостоила меня взглядом, прошествовав к двери, на секунду выглянула — убедиться, что коридор пуст, а затем сделала подчеркнуто небрежный жест рукой, что означало «следуй за мной».

Я сделал как было велено и она провела меня двумя дверями дальше в комнату, как две капли воды похожую на комнату Езекила. Там было холодно по причине давно нетопленого камина. Дана прошлась кругом, зажигая потухшие светильники. Я оглядывал комнату, изо всех сил пытаясь показать ей, что знаю в этом толк. Кажется, эти попытки с треском провалились — ее критический взгляд поверг меня в еще большую нерешительность. Она оперлась, как в прошлый раз, о стену возле двери и наблюдала. Это действовало на нервы и я злился сам на себя, потому что просто не мог сосредоточиться в ее присутствии.

Странное это было чувство — обыскивать комнату Самуэля, все равно как нагло лезть в жизнь постороннего человека. Самуэль был Магом Земли, как было видно по оставленной одежде, висящей на стуле и словно ждавшей его возвращения. Целая груда рукописей валялась на письменном столе у окна, перья заботливо вставлены в держатель, чернильница наполовину заполнена и тщательно закрыта. Также было множество книг, но все они, кажется, были посвящены Магии Земли. Я с умным видом открыл было одну, ни слова не понял и положил обратно. Как Гарретту вообще могла придти в голову идея, что мне удастся напасть на след колдуна? Мне требуется целая вечность, чтобы разобрать одни только заглавия книг. Собственно, теперь это было уже не так, но я все равно старался как можно медленнее осматривать полки (из чувства самосострадания).

На полке почерневшего холодного камина стояли два расписных кувшина, это к делу явно не относилось. Постель заправлена, рядом тоже не было ничего особенного. В сундуке покойного лежала только кое-какая одежда.

Тогда мое внимание снова обратилось к столу с кучей листов бумаги. Сразу было ясно — Самуэль был каллиграфом да еще и любителем разных вычурностей при письме. В основном в записках шла речь о всяких странных экспериментах с растениями, что мало о чем мне говорило. Какая разница, к примеру, что стебель фиалки рос спиралеобразно, а не прямо? Разумеется, я ничего не соображал в Магии Земли и ее первоосновах, однако воодушевления Самуэля в результате абсолютно бессмысленного изменения вида растения тоже не разделял. [14] Генетика — псевдонаука.