Xxcoy - Послушание змеи

— Обещаю, — с неохотой выдавил я.

Этого оказалось достаточно. Гарретт повернулся и вышел из комнаты.

По пути в Обитель Хранителей я вел сам с собой ожесточенные споры. Раз дал слово, то нужно его держать — так меня всегда учили. И я всегда серьезно относился к подобным вещам. Но в то же время мне было страшно потерять своего нового друга. Я сомневался, что в случае опасности смогу сдержать обещание, чтоб потом корить себя до конца своих дней. Лучше бы не случилось ничего «непредвиденного». А еще я спрашивал себя, были ли записаны события сегодняшнего вечера в пророчествах Хранителей и хотел ли я знать, имея такую возможность, что именно должно произойти? Для чего вообще нужны такие полные мудрости предсказания, если при этом ничего нельзя изменить? Что с того, если знаешь, как все произойдет и не в силах отвести перст судьбы?

Мы вошли в Обитель, по пути никого не встретив в коридорах. Хранитель сидел в своей комнате за столом, склонившись над каким-то текстом. Подняв голову, он приветствовал нас улыбкой:

— Разве не ты еще вчера собирался прервать до лучших дней наше общение?

— Не будем играть в прятки. — Гарретт поведал Хранителю о вчерашнем приключении и неизвестном, напавшем на меня. — Мне хотелось бы, чтобы эта книга оказалась в безопасности. Мой дом больше ненадежен и я не могу все время таскать ее повсюду с собой. Подручные Абсалома готовы ко всякому, но не думаю, что они посмеют вломиться сюда.

Вор положил Книгу Праха на стол возле рукописей, при этом я невольно попятился.

— Это и есть она? — Артемус осторожно перевернул несколько страниц. — Странно…

— Очевидно, у тебя тоже проблемы с ее чтением.

— Это Письмена Предков, но не их язык… — он задумчиво листал дальше.

— Может, какой-то шифр?

— Пожалуй, да.

Я нехотя подошел поближе, стараясь не замечать мгновенно нахлынувший холод, и бросил осторожный взгляд на вычурные буквы. Они странным образом напоминали те огненные символы из склепа колдуна. Присмотревшись повнимательнее, я обнаружил, что буквы кажутся мне нечеткими, будто их форма постепенно, но непрерывно изменяется. От холода мне пришлось обхватить себя руками — абсолютно бессмысленный поступок, ведь от этого колдовского мороза не было защиты. Я уже начал снова пятиться, как вдруг в мешанине непонятных иероглифов обозначилось знакомое слово. Что за странная иллюзия — иногда мне не удавалось разобрать текст, написанный самыми обыкновенными буквами, а здесь речь шла о совершенно незнакомых мне Письменах Предков. Разумеется, строчки снова превратились в абракадабру, стоило чуть сконцентрироваться на них. Я подумал, что мне все почудилось, когда странный эффект повторился. Мой непонимающий взгляд скользил по раскрытым страницам. Пришлось даже несколько раз прищуривать глаза, чтобы окончательно удостовериться в реальности происходящего.

Итак, глаза меня не обманывали — строки находились в движении, светясь тем же самым блеском, что и символы в склепе. Они изменяли форму, если достаточно долго их рассматривать — сначала незаметно, затем все быстрее, пока не начинали проступать отдельные слова.

Подняв голову, я заметил, как тихо стало в комнате. Гарретт давно наблюдал за мной и заметивший мое замешательство Артемус тоже направил на меня взгляд.

— Тебе что-то кажется странным в этой книге? — спросил Хранитель.

— Но ведь Вы тоже должны это видеть? — сказал я, наморщив лоб.

— Что именно?

— Символы. Они меняются. Нужно лишь подольше посмотреть на них.

Артемус покосился на Гарретта.

— И как же они изменяются? — Интонация, с которой Артемус задал вопрос, была слишком уж осторожной. Он что, считает меня сумасшедшим? Я дернул плечами:

— Если долго всматриваться в текст, то уже можно его прочитать.

— А что там написано?

С несчастным видом переступив с ноги на ногу, я опять склонился над страницей. Книга оказалась невероятно трудной для чтения, вдобавок надо было ждать, пока проявится следующее слово. Хотя я и осознавал, что строки состоят из знакомых слов, но не имел ни малейшего понятия, о чем идет речь. Кроме того, меня все больше сковывал холод. Я все же пытался сосредоточиться:

— Она… обвивает… мир… кольцом… здесь встречаются начало и… конец. Она несет вихри… стихий и… заключает в себе жизнь. — Я страшно замерз и отступил назад. — Попробуйте сами, нужно лишь присматриваться подольше!

Хранитель тихо покачал головой:

— Буквы совсем не движутся, во всяком случае для меня.

Опустившись на стул, я грелся возле камина. Что тут можно было сказать? Либо я окончательно свихнулся, либо проклятая книга использовала меня в собственных целях, разрешив исключительно мне видеть сокрытый в ней смысл. Вот ведь какая великая честь!

— Ты оказал бы нам неоценимую помощь, если бы продолжил чтение, Тим. Похоже, ты один имеешь доступ к книге и нам не на кого больше рассчитывать. — Взгляд Артемуса был требовательным.

Ища помощи, я посмотрел на Гарретта, который все время молча наблюдал за мной. Книга вызывала у меня отвращение, не хотелось еще раз к ней приближаться.

— Мне так холодно…

Он слегка опустил глаза в знак согласия и повернулся к Хранителю:

— Все на сегодня. Продолжим завтра.

Как же здорово оказалось закрыть глаза и ощущать струящееся по телу тепло! Они что-то тихо обсуждали у меня за спиной, но я не стал прислушиваться к разговору, погрузившись в раздумья. По какой причине у меня появились всякие видения и необычные способности? [73] По той же самой, что и у героев сериала «Heroes». На мой взгляд я менее всего подходил для этих целей — странный дар пропадал втуне и я вовсе не желал им обладать. Вернуться бы в тот день, когда Артемус заявился в наш монастырь. Если бы тогда у дверей стоял Мартен, все было бы по-другому. Из моего дружка-неофита получился бы отличный помощник для Гарретта, уж он-то бы не устрашился сковывающего душу холода. О чем думал Строитель, выбирая меня для этой миссии?

— Тим! Ты идешь?

Гарретт уже держался за ручку двери. Я испуганно вскочил, попрощавшись с Хранителем.

— Не позволяй снова засунуть себя в саркофаг, — с улыбкой напутствовал он, прежде чем мы тронулись в путь.

Небо к этому часу совсем прояснилось, ветер тоже стих. Ночь была прекрасна. Мы шагали по утоптанному снегу улиц, а дыхание вырывалось изо рта облачками пара. Все на свете словно застыло от холода. Над головой тускло мерцали неприступные звезды — как крохотные светочи на иссиня-черном куполе внушающей трепет старой церкви. Мой взгляд шарил по небу, пытаясь различить на нем созвездие, втянувшее нас в эту историю, но увидеть его так и не удалось. Улицы были совершенно пусты, если не считать неусыпных стражников; даже охочим до развлечений зомби мороз оказался не по вкусу — вокруг стояла тишина, нигде не раздавались тревожные крики, как постоянно случалось в предыдущие ночи.