Xxcoy - Послушание змеи

Когда я о нем наконец позаботился, то увидел, что мои руки трясутся от усталости. Подтащив один из стульев поближе к огню, я съежился на нем и почти мгновенно уснул.

Была примерно полночь, когда меня разбудил некий звук. Понадобилось время, чтобы сориентироваться и привести в порядок скрюченные кости. Огонь в камине превратился в тихо тлеющие красные головешки. Я прислушался к тому, что творилось позади.

Раненый лежал беспокойно на кровати и дрожал всем телом. Подойдя, я зажег свечу возле постели. Его кожа пылала, это можно было почувствовать, коснувшись рукой. Он не реагировал ни на свет, ни на прикосновения, ни на мой голос. Мне было ясно, что это могло означать. Если ко всему прочему у него началась гангрена, то моя миссия окончилась, по-настоящему не начавшись.

Я помчался вниз, набрал воды из колодца на площади, споткнулся об неизбежного пьяницу в дверном проеме и снова взлетел по ступенькам, чтобы намочить оставшиеся бинты и обернуть ими его икры, руки и лоб, чтобы с помощью компресса изгнать жар из его тела. Я мог только пытаться понизить опасную высокую температуру и надеяться, что он был сильнее того, что сейчас завладело им. Остаток ночи я провел меняя смоченные холодной водой бинты вокруг его ног, рук и лба, снова и снова таская воду из колодца. Когда забрезжил рассвет, жар был побежден. Он стал спокойнее и я прикорнул у края кровати, положив голову на руки.

— Эй! Ты что, никогда больше не проснешься? — Чья-то рука трясла мое плечо.

Стоял ясный день и Гарретт смотрел сверху на меня. Он уселся на кровати и выглядел хотя и не цветущим, но тем не менее гораздо лучше нежели прошлой ночью.

— Не вставать, — пробормотал я спросонок.

— Ты не хочешь вставать?

— Нет, господин, — я быстро поднял голову и поспешно вмешался, предотвратив его попытку подняться из кровати. — Вы не должны вставать.

Удивленный моей резкостью, он плюхнулся обратно.

Я встал и теперь возвышался над ним, насколько это вообще было возможно с моим малым ростом и не особо впечатляющей шириной плеч.

— Вы должны еще несколько дней придерживаться постельного режима.

Он поглядел на меня с усмешкой, но ничего не сказал.

— У Вас была высокая температура! — заорал я, обезоруженный прячущейся в его глазах насмешкой. — Вы должны слушать меня!

— Успокойся, я буду послушным. Письмо все еще у тебя?

Про это я вообще полностью забыл. Когда я вынул его из-за пазухи, письмо выглядело так, словно его переехала запряженная волами телега. Я отдал его Гарретту и снова сел на свой стул возле камина. Огонь почти угас и я пошуровал там и подбросил дров. Он сломал печать и молча читал. По его лицу можно было прочесть, что он не был уверен, не должен ли он громко расхохотаться над содержанием. Затем отложил бумагу в сторону и с закрытыми глазами опустился на подушки. Он был все еще очень бледен.

— Вы должны поесть чего-нибудь, господин.

Он не ответил.

— Я мог бы позаботиться об этом… правда, вчера я потратил все мои деньги на перевязочные материалы…

Секунду он внимательно глядел на меня, как будто нечто важное стало ясным для него. Затем сказал:

— Я как раз зарабатывал себе немножко денег, когда познакомился с тобой. Проблема в том, что ты не сможешь купить хлеба на цепочку той старой карги. Я должен сначала превратить ее в монеты, если ты понимаешь, о чем я.

— Я мог бы это сделать для Вас.

— Тогда прощайся со своей невинной неофитской душой.

— Прекратите забавляться надо мной.

— Это слишком опасно.

Я резко втянул воздух. Что он себе возомнил? Неужели на полном серьезе думает, что в теперешнем своем состоянии способнее меня?

— По крайней мере я в состоянии сделать это! А у вас получится только дойти до двери и обратно!

Я почти испугался своей гневной тирады, но он, казалось, был мало впечатлен. Он вздохнул и снова молчал так долго, что это меня буквально разъяряло. Затем сразу заговорил:

— Ступай в переулок, где нас накрыли стражники. Когда ты полностью пересечешь его, то окажешься перед дверью. Дом принадлежит Бинку. Он зовет себя торговцем. Особенно его интересуют товары наподобие моего.

Он вытащил цепочку из своего кошелька, который я положил вместе с одеждой на стул возле кровати. Когда я протянул руку, он придержал цепь и сказал:

— Здесь полно людей, которые с удовольствием перережут тебе за это глотку. Никому, кроме Бинка, не показывай цепочку. Если кто-нибудь тебя схватит, пытайся хотя бы бороться или просто беги так быстро, как только можешь. Она стоит как минимум сотню. Не соглашайся на меньшее.

Я проглотил ком в горле, ведь такую кучу денег мне еще никогда не доводилось видеть. Мне стало ясно, что в сравнении с этим моя собственная жизнь для тех парней снаружи была сущим пустяком. Стараясь не показать испуга, я вышел. Цепочку я просто повесил себе на шею, застегнув куртку до горла и нацепив огромный шейный платок.

Стараясь быть как можно менее заметным и сжимая под плащом рукоять своего кинжальчика, я прошел по оживленной улице и свернул в переулок. Как и вчера, там было темно, пусто и неприветливо. Беспокоящая, почти что звенящая тишина висела в воздухе, а тени образовывали темные логова, в которых могло притаиться Бог знает что. Я уже запоздало пожалел, что дал волю языку.

Хотя ноги мешкали, пришлось заставить их идти быстрым шагом, ведь я не хотел показать ни себе, ни кому-либо еще своей слабости. Старясь смотреть прямо перед собой, я через минуту увидал спасительную дверь и, подойдя, перевел дух. Может, он просто хотел нагнать на меня немножко страху. Я постучался. Сначала ничего не произошло, но спустя немного послышались приближающиеся неторопливые шаги.

Фигура типа, отворившего дверь, была приземистой и жирной, обрюзгшее лицо с ноздреватой кожей напоминало свиную морду. Однако даже свинья была в данном случае привлекательней. Маленькие злобные глазки оглядели меня с любопытством и недоверием.

— Ты кто и чего тебе нужно?

— Я Вам хочу продать кое-что.

— Например? — он не верил ни единому слову.

— Что-то, что я не стану показывать Вам на улице.

Казалось, он раздумывает, не врезать ли мне как бродячему псу, однако любопытство победило.

Он втянул меня за собой в темную комнату, что служила приемной, и заботливо запер дверь. Потом обернулся и теплый смрад из его рта ударил в ноздри, когда он подошел поближе, сказав: «Дай поглядеть».

С некоторой неуверенностью я вытащил цепочку, и его жирные пальцы тут же попытались с жадностью сцапать ее. Я, не будь глуп, быстро отошел на шаг назад, он глядел разочарованно.

— Откуда она у тебя? — его глаза недобро блеснули. Я смекнул, что Гарретту повредило бы, если весь квартал узнает о его ранении, ведь наверняка были те, кто ждали этого шанса.