Барбара Хэмбли - Тень дракона

— На нем было много пыли, — добавил Джон и уселся на угол стола. — Неудивительно, учитывая все это. Если бы у меня были обвиняющие заметки обо мне, я б их как раз в Кливи-то и засунул. — А этот Лит связался с демонами?

— Дженни дотронулась до уголка папируса. Каэрдин обучил ее трем-четырем стилям письма, включая руны гномов, поскольку они использовались в Ильфердине и Вилдуме, но знания старика были печально ограничены. Пара слов сразу бросились в глаза Дженни при внимательном изучении заостренного почерка-«ворота», «ключ» и «эрлкинг» — слово, иногда используемое для Исчадий Ада на Границах. Но даже более того, она ощутила, что сам документ насыщен тьмой, а в комнате словно сгустился запах паленой крови.

Она отдернула руку, получив ответ на свой вопрос.

— Они держали это в тайне из-за переворотов, — сказал Поликарп. — Но да. Здесь, в Цитадели, находились двое убийц нечисти, и двое замечены в то же самое время в Бездне Ильфердина.Один из них появился уже после того, как Лита схватили, но когда люди Правителя прошли внутрь, разнесли и сожгли все в доме Лита, там ничего не было.

— То есть он использовал что-то в доме как ворота, — сказала Дженни.

— Судя по тому, что тут говорится, — Джон кивнул на четыре листа бумаги,

— это, похоже, был стеклянный шар, плавающий в тазу с кровью, хотя одному богу известно, что говорили соседи о мухах. Не то чтобы я думал, что они сказали бы ему это в лицо, это вряд ли. Но он говорит, что были другие врата для демонов, и одни из них расположены в морской пещере острова Уррейт…

— Уррейт? — Дженни резко подняла глаза. — Это затонувший остров …

— …к северу от Сомантуса, — закончил Джон. — Сомантуса, откуда родом Карадок. Лит — если это Лит — говорит, что данные врата стали недоступны, когда Уррейт затонул при землятрясении, но это объясняет, почему то, что я видел во сне, выходило из моря и из колодца во дворе Корфлина. Все, что содержит воду, может быть превращено во врата.

Моркелеб переполз по руке Дженни пониже и теперь прижал задние ноги к столу, а его голова покачивалась над бумагами, как у змеи, алмазные отражения от его усов отбрасывали пятнышки света в охряную мглу. Он зашипел как кот, и как у кота его хвост ходил туда-сюда, в отличие от неподвижного тела.

— Морские твари, Лит их упоминает в заметках, — сказал Поликарп. — Он их не описывает — их не было среди тех, кто проходил сквозь стеклянный шар и кровь. И это единственное упоминание, которое я когда-либо видел, о драконах Эрнайна.

— Здесь нет имени Изикроса, — сказал Джон, — но тут говорится, что «один древний маг» поработил драконов — никаких упоминаний о волшебниках — с помощью сделки, которую он заключил с демонами, которых призвал сквозь зеркало. А вот тут самое интересное. — Он снова поправил очки и порылся в манускрипте. — А, вот: Демоны воюют даже друг с другом, ибо демоны из одной Преисподней мучают и пожирают демонов из другой Преисподней, так же как она мучают и пожирают людей. Поэтому магию Исчадий Ада можно использовать друг против друга.

Он взглянул на Моркелеба.

— Ты когда-нибудь слышал об этом раньше?

Я слышал об этом, прошептал мрачный голос в разуме Дженни. Исчадья Ада стараются найти дороги в этот мир, ибо души и тела живых для них то же, что золото для драконов, то, что приносит им удовольствие. Они пьют боль, как драконы пьют музыку, что обитает в золоте. И я слышал также, что одни демоны могут пить — и пьют — боль других демонов.

— Тогда может быть, именно это сделали маги Прокепа, чтобы одержать верх над армией драконов. Не использовать человеческую магию вообще, а договориться с…

Усы дракона дернулись вперед, а глаза стали похожи на крохотные опалы, внушающие ужас во мраке.

Стихоплет, даже не думай ехать к руинам Эрнайна и заглядывать за зеркало Изикроса. Это дурное дело — связаться с обитателями мрака. Они не помогут без уплаты пошлин в обмен, и эти пошлины, которые они просят, подвергают опасности не только тех, кто договаривается с ними, но и всех, чьих жизней они касаются.

— Эрнайн? — Поликарп резко повернул голову. — Никто не знает, где он находится. Записи говорят об этом, но …

После того, как город пал под натиском драконов, его разрушили, сказал Моркелеб. Но позже на руинах поднялся другой город. Его назвали Син — в честь бога, которому там поклонялись.

— Син? Ты имеешь в виду Сайн, руины, где в холмах берет начало ручей Гель? — Голос Мастера был полон воодушевления. — Это был Эрнайн? Ты уверен?

Моркелеб повернул голову, и снова Поликарпу пришлось отвести глаза в сторону, чтобы не встречаться с драконьим взглядом. Дженни видела тлеющие угольки ноздрей Моркелеба и чувствовала, как жар его гнева ветром пустыни прошелся по ее разуму. Вот что происходит, сказал дракон, стоит только стать размером с собачонку: мелюзга, чьи воспоминания едва ограничены одним кругом долгого танца луны и солнца, спрашивает меня, уверен ли я в существовании этих городов — когда я видел, как они были созданы, разорены, а потом созданы и разорены снова. Ха!

В полном смущении Поликарп извинился, но Дженни почти не слушала. Она почти ничего не слышала после слов Магию Исчадий Ада можно использовать друг против друга. Ей казалось, что у нее застывает дыхание и в груди холодеет сердце.

Ян.

Джон тихо положил руку на ее ладонь. Его голос шепнул ей на ухо. — Он прав, милая.

Она быстро взглянула на него.

— Что бы мы ни делали, чтобы разобраться с Карадоком и его прихлебателями, но если мы натравим одну компанию демонов на другую, мы сделаем только хуже — и нам, и тем, кто придет после нас.

Она смотрела в сторону.

— Я знаю.

Но во время ужина и ночью, читая свитки, таблички и книги в библиотеке Халната, она не могла ни изгнать эти слова из мыслей, ни перестать думать о Яне — пленнике собственного тела и сапфира в шкатулке Карадока. Когда она заснула, мысли о нем, его образ последовал и в ее сны.

Во сне Дженни попала в Эрнайн, желтый город, к которому с гор сбегал ручей Гель, а на плодородных почвах в излучине реки цвели фруктовые сады. Во сне она видела его во времена мага Изикроса и героев — Алкмара Божественного и Оунтса, воспетых лирой. Она прошла по рынку, что находился перед холмом цитадели и по извилистой тропинке взобралась ко дворцу из песчаника и мрамора, где среди колонн придворные дамы Королевы ткали полотно, а в волосы их были вплетены золотые нити.

Ей казалось, что кто-то, шедший за ней по пятам, спросил:

— Ты когда-нибудь интересовалась, кто такой этот Изикрос, милая леди? Где он жил и что это был за человек? Знаешь, он был принцем королевского дома. А глаза его были подобны ярким изумрудам, что сверкают на солнце.