Дмитрий Таланов - Локумтен

— Вытаскивал наконечник от стрелы. Я у солдат брал арбалет пострелять. Слышал, ты делаешь хорошие наконечники.

Кузнец довольно хмыкнул в бороду:

— Хочешь научиться делать такие же?

— Еще бы! — Филь вытаращился на него, пытаясь скрыть удивление. Если кузнец пожелал бесплатно делиться знаниями ремесла, он не будет этому препятствовать!

— Тогда я жду тебя здесь каждый день после заката, — сказал Ирений и захлопнул дверь под носом у мальчика.

За обедом Филь старался не встречаться взглядом с присутствующими, уныло разглядывая стол. В который раз он не знал, что делать с этой пищей! Грибные корешки в горчичном соусе, салат из трав с имбирем, темные овощи, политые чем-то черным — всё это выглядело крайне подозрительно. Филь взял ломоть хлеба и посыпал его солью.

— Никак опять послушническая трапеза? — улыбаясь, осведомилась у него Лентола. — Поститься полезно, но ты не затягивай пост, а то нас обвинят, что мы уморили голодом братца!

Последнее слово она произнесла так, что Филь едва не запустил в нее широким блюдом с синей жижей.

— Не делай ему больно только потому, что ты это умеешь, — произнесла г-жа Фе с неодобрением.

Хозяйка могла не встревать — Филь был не такой глупец, чтоб морить себя голодом. Сменившая Момо новая повариха, с которой он уже подружился, лепила сейчас для солдат котлеты, которыми Филь пообедает после того, как закончится этот «обед». Хотя котлеты повариха могла бы лепить чуть поменьше!

— Попробуй хлеб с сыром, — посоветовала мальчику Руфина.

Филь покосился в сторону тарелки с чем-то белесым и весьма вонючим.

— Это уже когда-то съеденный сыр, — пробормотал он. Услышав, как Лентола поперхнулась, он добавил: — Ну, у него такой вид!

Девушка стрелой метнулась из гостиной, надсадно кашляя. Уткнув нос в пустую тарелку, Филь всей кожей ощутил, как над ним собираются тучи.

— Мама, а сколько мы здесь еще пробудем? — протрещала Габриэль со своего конца стола. — Когда мне начинать собираться? Ты сказала, чтобы я снесла мои и Эши вещи в одну комнату, и готовилась к отъезду. А когда? И кто здесь будет новым Мастером?

Филь замер с ломтем хлеба в руке. Он не имел понятия, что они должны будут скоро уехать. Интересно, а почему ему не доложили? Как стирать чьи подштанники в каком порядке, так без него никуда, а тут словно воды набрали в рот!

— Флав, кто еще, — ответила г-жа Фе довольно холодно. — Он уже уведомил меня, что вступил в должность, забыв упомянуть, когда сам прибудет. Зная его, могу предположить, что собираться мы станем как на пожар — он вполне может нарисоваться здесь завтра. Ему всегда были чужды приличия...

— Флав это такой низенький и кудрявый? — заинтересовалась Габриэль. — Ты, кажется, с ним близко знакома?

— Он, — подтвердила г-жа Фе. — Самый низкорослый из Флавионов.

— Зато не сыщешь шустрее, — улыбнулась Руфина. — Помнится, чтоб поправить свои финансовые дела, он налаживал производство «греческого огня» и спалил дом с конюшней. Но реактивы вытащил все до одного!

Голос госпожи Фе стал суше:

— Его тетка Флавиона, мир ее праху, говорила, что игрушки свои он вытащил, но его кони сгорели все до одного. Я плохо отношусь к Флаву, ему безразличны судьбы других, он жестокосердечен, а в ярости необуздан. И я сомневаюсь, что найдется на свете живая душа, с которой он сможет поладить.

Филь продолжал переваривать новость. Вот интересно, куда они поедут, неужели в Кейплиг?

— Говорят, он живет один, всегда был один, — сказала Руфина. На что Габриэль присовокупила:

— И не любит никого, а особенно детей!

— В этом нет ничего страшного, — отозвалась г-жа Фе совсем сухо. — Нелюбовь к детям плохо передаётся по наследству.

Расправившись с котлетами, оставленными для него поварихой, Филь направился разыскивать Руфину, чтоб расспросить о переезде, но передумал, завидев кузнеца у подъемного моста. Расправив костлявые плечи и заложив руки за спину, тот стоял, вперившись взглядом в механизм ворота. Из угла в угол его тонкогубого рта передвигалась соломинка. У ног притулился хвостовой молот и какие-то железяки.

Ирений больше всех был Филю здесь по душе. По крайней мере, он не важничал. Даже Габриэль хихикала неделю, когда мальчик заблудился раз в замке, и только кузнец объяснил ему потом, в какие коридоры тут лучше не соваться.

Когда Филь появился в поле зрения Ирения, тот сообщил, не дожидаясь вопроса:

— Упорный палец выкован из слишком мягкого железа. Опять его смяло, заразу. Надо менять.

— А за чем дело встало? — спросил Филь, больно вид у кузнеца был задумчивый. Еще мальчик надеялся, что Ирений позволит ему посмотреть на ковку. Больше заняться всё равно нечем, а Руфина и Габриэль так или иначе найдут его сами.

— Это куда удобней делать с поднятым мостом, а я не знаю, есть ли заявки на пересечение Периметра. — Кузнец почесал в голове. — Вот что, малец… Я пока разыщу этих нахлебников, которые оставили пост, а ты сбегай, принеси новый палец из калильной печи. Да сначала проверь, остыл ли! — крикнул он в спину Филя, который припустил через двор.

Летние вечера тянутся долго, в кузне было еще совсем светло. Для начала Филь ткнулся носом в замызганный лист бумаги на крышке ящика с песком. Ирений частенько записывал что-то, разбрасывая листы по кузне, и Филь решил выяснить, что именно.

Написано там оказалось много, однако Филь ничего не понял. Это было похоже на расчеты с поставщиками, судя по знакам процента, которые мальчику были знакомы, только это были не расчеты. В конце записей было начертано «так что», и рядом стоял жирный восклицательный знак. Темное дело, решил Филь, мудрит что-то кузнец.

Рядом с песочным ящиком стоял сигнальный рог, огромный и бутафорский, судя по размеру дыхательного отверстия. Его обычное место было над парадными дверями в Большой гостиной, но Ирений снял его, чтобы обновить инкрустацию. Взявшись за рог, Филь покачал его на полу, соображая, какого размера голова должна быть у зверюги с такими рогами. А какое должно быть тулово при такой голове!

Мальчику давно хотелось узнать как звучит этот рог, но дуть в него было нечего и пробовать, тут требовались мехи помощнее. Сообразив, что выход находится рядом, Филь развернул на себя невероятные даже для такого большого горна мехи. Ловкий кузнец установил их на турели, так что повернуть их ничего не стоило.

Наклонив мехи и насадив на них рог, Филь утер с лица выступивший пот и качнул рукоять. У него не хватило сил сделать это достаточно быстро и рог выдал лишь сиплый хрип. Разочарованный мальчик вспомнил, зачем пришел, и попытался вернуть всё назад как было. Однако рог застрял и не желал сниматься.

Филь некоторое время пыхтел вокруг созданной им конструкции, потом плюнул. Пусть кузнец снимает, решил он, авось не снимет с него голову. Надо только спрятать это безобразие, пока посторонние не увидели, что сотворил Филь с их парадным рогом.