Ула Сенкович - И придет новый день

Теперь наступала самая трудная часть действия. Мой выход был прелюдией, чтобы подготовить зрителей к тому, что мы собирались показать. Какая из меня модель… Мне пришлось рисковать жизнью, одев туфли на невозможно высоком каблуке, иначе при моем росте я смотрелась бы неприлично толстой. Это известный эффект сцены. Перспективное искажение, из-за которого несчастные девицы морят себя голодом. Зато следующая модель, возникшая из ничего, в таких поправках не нуждалась. Красавица в ослепительно шикарном золотистом платье, поверх которого был накинут мерцающий пурпуром плащ, замерла на мгновение, повела плечом, откинула голову и двинулась мне на встречу. Когда она развернулась в двух шагах от меня, чтобы вернуться к Олу, накидка соскользнула с ее плеч и осталась лежать на подиуме, а зрители пропустили момент, когда рядом с Богартом возникла вторая девушка. Абсолютный двойник той, что стояла на другом конце дорожки. Теперь они скользили под музыку навстречу друг другу, поравнялись где-то на середине пути, обменялись ослепительными улыбками и разошлись.

Возникновении третей девушки пропустила даже я, хотя моей прямой обязанностью было удерживать в голове всю картину, пока Ол создает фантомы. Хотя, наверное, я не совсем верно объясняю. Фантомы были созданы давно. После многочисленных и неудачных проб мы выяснили, что единственный человек, фантом которого мы оба можем удержать в голове, это Лирена. Я видела ее как живую, стоило только захотеть, а Олу для этой цели даже глаза закрывать не нужно было. Создать фантом Лирены он мог за пару мгновений, в любой одежде. Но фантом не мог двигаться. Это же не видеоролик. Просто объемная копия, причем прозрачная. Но у нас имелась я, а у меня в голове Лирена двигалась, как живая. А уж в моем придуманном платье ее увидеть вообще труда не составляло. Олу оставалось только сделать сначала все фантомы Лирены по отдельности во всех нарядах, чтобы не потерять деталей при показе. Иначе можно было недосчитаться на платье вышивки, воротника или еще какой-нибудь мелочи, на которую никто внимания не обратил. А потом извлечь из моей головы показ коллекции. Я видела это действие где-то на уровне своего лба, может даже вне моей головы, судить не берусь, просто видела, а Ол смог достать этом видение из мира мысли и сделать почти реальным перед глазами зрителей. Удивительным было то, что у нас эта трехмерная движущаяся картинка была довольно прозрачной, а сейчас, усиленная не одной сотней глаз, она обрела плоть и позволяла воспринимать все действие как абсолютно живое и осязаемое.

Десять удивительно реальных и прекрасных Лирен в платьях самых экзотических цветов и непривычных для Натолии фасонов стояли теперь рядом с Олом и, несмотря на свое клонированное сходство, выглядели абсолютно разными. Наглядное доказательство того, как одежда может до неузнаваемости менять женщину.

Шквал аплодисментов, вскочившие со своих мест зрители, прозвучали последние аккорды, и Олириус Богарт остался на подиуме один. Зрительницы ахнули, раздался восторженный гул, а я наконец смогла перевести дух и оглядеться.

Рядом со мной стоял капитан Эльвер. Его обязанностью во время представления было никого ко мне не подпускать, чтобы не отвлечь нечаянно от действа. В трех шагах от меня Айден развлекал беседой нескольких красавиц, ждущих, когда появится возможность проследовать в зал для просмотра реальных образцов. Между гостей скользили слуги с напитками. Я прихватила с одного подноса бокал с вином, на другом удалось заприметить шедевр нашего повара в виде крошечного пирожка с загадочной начинкой и, попросив капитана подстраховать меня на случай непредвиденного падения, пробралась осторожно к окну. Благодарить и подбадривать наших помощников, принимавших участие в празднике, я смогу только, если сниму туфли. Сейчас меня хватит в лучшем случае на то, чтобы вежливо улыбаться и радостно кивать головой.

— Поздравляю, — капитан смотрел на меня с улыбкой, и голос звучал достаточно одобрительно. — Для женщины, которая не владеет магией, вы неплохо справились.

— Сама поражаюсь, — я поманила к себе поднос с закусками, парень в ливрее ловко проскользнул между движущихся юбок и стоял теперь напротив. Трудный выбор… Чтобы не мучиться, приказала поднос не уносить, — был момент, когда я чуть не перепутала последовательность, но потом как-то все само получилось, наверное, Ол помог. Вы заметили, что иллюзия была более реальной, чем на репетиции?

— Я бы сказал, она была абсолютно реальной. Даже сброшенные накидки лежали друг на друге до последнего момента. Прошлый раз, помниться, они исчезали в самый неподходящий момент.

— Точно, один раз прямо на Лирене. Хорошо, что у Ола не хватило воображение потерять платье во время показа, а то не избежать нам скандала.

— Кто такая Лирена?

— Наша модель. Девушка, с которой Ол сделал фантомы.

— Так она настоящая?

— Естественно.

— Невероятно красива.

— Вы бы еще живую видели! Хотите вина?

— Нет, спасибо. Я при исполнении.

— Перестаньте. Сегодня праздник, я вам разрешаю.

— Только после того, как последний гость покинет дом. Ни минутой раньше.

— Боюсь, к этому времени я уже отправлюсь спать. Еле на ногах стою.

— Вам не обидно, что все похвалы достаются сэру Олириусу?

Я поймала пытливый взгляд капитана, улыбнулась:

— Как ни странно, но нет. Я не честолюбива. Если честно, я предпочитаю остаться в стороне. Весь это шум, пустые разговоры, улыбки, люди, которых я не знаю. Все это мне не нужно. И я благодарна Олу, что у него хватает сил и умения тащить на себе еще и груз известности. Он — мужчина. А мужчины нуждаются в признании, это тешит их самолюбие.

Капитан удивленно смотрел на меня. Недоверчиво покачал головой. Не рассказывать же ему, что я из другого мира. И в моем мире женщины не хуже мужчин могут стремиться к известности и почитанию. Какую сферу деятельности не возьми. Здесь то мне зачем так выделяться? Мне хватало моего собственного одобрения, да еще похвалы моих друзей, мнением которых я дорожила. Признание остальных придет ко мне в виде денег. Как для меня, так вполне достаточно.

— Поверьте, капитан, гораздо проще отстраниться от того, что сделал, чем сказать громко: "Это я! Это мое!" Мне дался такой урок с трудом, уж можете поверить. Но это не я придумала, вычитала в одной умной книжке. Если считать все, что ты сделал и придумал своим, оно становится частью тебя. Как твоя рука или нога. Если хвалят твою работу, тебе начинает казаться, что хвалят тебя. Это опьяняет. Можете мне поверить. Но любое критическое замечание, даже самое незначительное воспринимается тогда тоже, как критика тебя лично. А это ужасно неприятно. Единственный выход, сказать себе, что все, что ты придумал и сделал, тебе больше не принадлежит. Ты даришь его людям. Отпускаешь от себя. Ты остаешься автором, несешь ответственность за свой труд, но это больше не ты лично. И тогда любое завистливое или резкое слово уже не ранит тебя смертельно. А позволяет без прикрас видеть свою работу и все ее недостатки. Да и сам можешь тогда посмотреть со стороны и сказать спокойно: " Ну и ерунду же я сотворил. Просто катастрофа какая-то!" Или наоборот: "Уау! Это просто что-то умопотрясающее!" И похвала тогда не хвастовство, а просто удивление тому, что получилось. Так что признаю, я сегодня стала участницей потрясающего действия и горжусь тем, что мы все вместе сделали.