Евгения Прокопович - Вершина мира. Книга первая

— Черт с ней со статьей, — разозлилась я, — задавай свои вопросы.

— Что такое, когда человек был нормальным, а потом ни с того, ни с сего начинает резко меняться. То веселый и разговорчивый, а потом вдруг становится угрюмым и злым. А иной раз сидит и смотрит, просто смотрит перед собой, и хоть стриптиз перед ним устраивай, ему все равно. Полное отсутствие аппетита, а через пятнадцать минут съедает все, что находит. Плюс к этому изменяется температурный режим, то ему холодно, то жарко. Что это?

— Так просто ответить не получится. Давай подытожим все сказанное: резкая смена настроения, аппетита и реакции на окружающую температуру. И, как я поняла, надо принять за аксиому, что объект перед этим был в здравом уме, твердой памяти и здоровом теле. Для полного установления диагноза нужны анализы. Это могут быть самые обычные, прости, гельминты, да и еще куча вирусных заболеваний, но если отмести все что я только что сказала, то это явные признаки наркомании. Ну, как я правильно ответила?

— Не знаю, — Ника с растерянным видом опустилась на стул, — Аня, я ведь ябедничать пришла.

— На кого? — не поняла я.

— Ты Влада, когда видела в последний раз? — вдруг спросила она, — Я имею в виду нормально, а не те две секунды, когда сталкиваешься с ним в коридоре или на кухне глотаешь по быстрому чашку кофе?

— А Бог его знает, не задавай мне таких сложных вопросов, — отмахнулась я.

— Нет, ты мне ответь, — настаивала она.

— Ну, хорошо, дай мне две минуты, — я задумалась. А действительно, когда? Основательно покопавшись в памяти, я нерешительно выдала, — кажется, это было, когда у нас Мишель ужинал, помнишь? А это было недели две-три назад, точнее не скажу. Ну, ты же знаешь, у нас графики не совпадают, я прихожу — он уходит и наоборот. А что такое?

— Это я у тебя хотела спросить.

— Подожди, — пробормотала я, — ты хочешь сказать, что только что рассказывала про Влада?

— Похоже, что так, — она смотрела на меня несчастными глазами.

— Этого не может быть! — убежденно заявила я, — И к тому же, подумай сама, где бы он взял наркотик? Дома я не храню, а если и храню, так это легкое снотворное. У меня все на месте, я вчера ревизию делала. В госпитале тоже никак, там Верочка с аптекой возится, выходит — больше негде. На работе с ним ребята постоянно, да и папа.

— Так да не так, — всхлипнула Ника, — я, поэтому и не хотела тебе говорить, ждала, когда сама заметишь, но ты сейчас постоянно занята. Он начал меняться, когда к этому Мишелю стал ходить. Я прямо спросила, в чем дело, он отшучиваться начал, не волнуйся, устал просто. А сейчас вообще меня сторонится не подойти, на любой вопрос огрызается: 'Я занят!' Сегодня вообще наорал ни за что. Ты же знаешь, он на меня давно не орет! Ему показалось, что я за ним шпионю, а я только за учебником зашла.

Я слушала девчонку и ужасалась, если все это правда, и она не ошибается, у меня серьезные проблемы. Только без паники, это может быть просто реакция на лечение и ничего больше.

— Ань, что делать-то? — совсем не по-детски всхлипнула Ника.

— Прежде всего, успокоиться, я с этим разберусь, обещаю.

Статье и медицинской общественности придется подождать. Всем придется подождать, пока я не разберусь, что происходит. Я решительно задвинула ящик с дисками в приемник архива и направилась домой.

Дома меня встретила тишина и записка на холодильнике, нацарапанная впопыхах: 'Буду поздно. Ника, извини, не хотел. Не рассказывай ничего Ане. Спасибо. Влад'. Я сорвала листочек с двери и, сложив, сунула в карман. Заверещал пейджер, принимая сообщение. Я глянула на дисплей: 'Ты готова умереть?' вопрошал меня пейджер. Это с курсов вернулась Наташка и сегодня вечером мы будем употреблять горячительные напитки в неограниченном количестве. После этого я обязательно скончаюсь под утро, проведя ночь в обнимку с унитазом. Я позвонила вернувшейся подруге и попросила зайти незамедлительно, но она сказала, что никуда не двинется, пока не примет душ, поскольку от нее воняет псиной.

Наташка явилась два часа спустя, свежая и чистая, словно майская роза. Все это время я металась по каюте, но так и не смогла принять никакого решения. Наташке я обрадовалась, как подарку и поспешила поделиться своим несчастьем. Благоуханная роза скисла и завяла, как только выслушала меня.

— Мила моя, — Ната забралась с ногами на диван, — а с чего ты сделала этот вывод? Ведь если это Мишель снабжал Влада дурью, это знаешь ли, подсудное дело. За это не только практики, но и головы могут лишить.

— Ничего его не лишат, — возразила я, — этот козел все правильно рассчитал: Влад — раб и ему никто не поверит, а если поверят, то его слов к делу не пришьешь! Мишель же просто скажет, что да, вколол пару раз обезболивающее, это подтвердит лист назначения. Потом пронырливый раб, пристрастившись к наркоте, начал воровать, а он, бедный доктор, ну ничего сделать не мог. Так что получится, что Мишель чист аки агнец, а Влад по уши в дерьме.

— Спокойствие, — подруга подняла руки, останавливая меня, — откуда ты взяла, что он наркоман? Из того, что тебе Ника рассказала? А тот анализ крови ты сделала? Комнату его ты обыскала? Или ты делаешь вывод на пустом месте?

— Я хотела сначала поговорить…

— Поговорить, — передразнила меня подруга, — так он тебе и сказал! Будет выкручиваться до последнего.

Наташка поднялась и решительно направилась в комнату Влада. Следующие полтора часа мы увлеченно переворачивали вверх дном комнату парня. За этим неблаговидным занятием нас и застал Влад. Выглядел он не лучшим образом — взъерошенный, небритый, с темными кругами под глазами.

— Интересно, что вы забыли в моих вещах? — резко спросил он.

— Мне тоже интересно, — кивнула Наташка, — вот твоя хозяйка утверждает, что у тебя появилась очень интересная привычка.

— Какая еще привычка? — он прошел в свое жилище, раздраженно расталкивая ногами вещи, валяющиеся на полу, и уселся прямо на подушку, — Вы случаем в контрразведке не служите? Обыск по всем правилам устроили, даже компьютер и тот вскрыли, бардак-то какой, кто это, интересно убирать будет? Что вы тут искали?

— Наркотики, — без тени улыбки сказала Ната.

— Что!? — опешил Влад, — У меня? Это шутка такая? — но по нашему виду он понял, что сегодня у нас чувством юмора напряженка и поэтому зло выкрикнул, — Да у вас крыша совсем поехала, детективов начитались!? Ань, ты что? — продолжал он злиться, хотя тон сбавил, — Это тебе Ника наговорила, да?

— Кто и что наговорил сейчас неважно, — каменным голосом произнесла Наташка, — закатай рукава и покажи руки.

— Ань, — он жалобно посмотрел на меня, — скажи ей.

— Делай, что тебе говорят.

Поняв, что с двумя фуриями спорить бесполезно, парень спокойно закатал рукава, выставив на обозрение руки. Свежих следов инъекций не было. Все примерно недельной давности.