Евгения Прокопович - Вершина мира. Книга первая

Тарелка опустела с неприятной быстротой, и Влад решил сходить за добавкой — все равно никто ему и слова не скажет, Аня только головой покачает и снова повторит, что много есть ему вредно. Влад поднялся с кровати, но был вынужден со стоном опуститься обратно — в животе появилась резкая сильная боль, было ощущение, будто режут ножом изнутри. Влад поджал под себя ноги и попытался не шевелиться, надеясь, что боль вскоре пройдет, но проходили минуты, складывающиеся в часы, а боль только усиливалась, к ней прибавилась еще и тошнота.

Тихо постанывая и бессильно кусая подушку, вспоминал всех богов вселенной, клятвенно заверял их, что в жизни больше без спросу ничего не тронет из еды, но боги сегодня, видно, были не в настроении выслушивать жалобы какого-то раба и не даровали долгожданного облегчения. Оставалась одна надежда — Аня, уж она-то точно знает, что надо делать, что бы прогнать из живота эти ножи, нагло там поселившиеся и кромсающие на части его внутренности…

Вернувшись, я могла лицезреть скорчившегося от боли, бледного с явной прозеленью Влада. Даже не осматривая его, я констатировала приступ острого гастрита, поскольку перед этим с тоской оглядывала опустевшие, за время моего отсутствия, полки холодильника.

— Ну что, милый друг, худо? — посочувствовала я, он поднял на меня страдальческие глаза и отрицательно помотал головой. Вот дурак. Будто не видно!

— Да что ты! — насмешливо всплеснула я руками. — Герой, на мою голову! Ты б на свою зеленую рожу полюбовался, — и не удержалась от шпильки, — а я тебя предупреждала.

— Простите меня, пожалуйста… — у него перехватило дыхание от боли.

— Да ладно, — мигом сдала я назад, нечего надсмехаться, парню действительно худо. Значит, будем спасать, — после драки кулаками не машут, поднимайся, пошли, лечиться будем. Ты не волнуйся, у тебя ничего серьезного, просто твой желудок еще не может справиться с тем количеством пищи, которую ты поглощаешь, — так, не переставая болтать, я помогла Владу подняться, и повела его в кабинет.

Приткнув парня на смотровое кресло, я приступила к осмотру.

— Сними рубашку, — попросила я, грея руки над теплым воздухом, я пощупала его живот, вызвав у Влада слабый стон, — покажи язык, — он послушно высунул язык, как раз то, что я предполагала, язык обложен, серовато-белым налетом, — что еще тебя беспокоит? Давай-давай, рассказывай, нечего тут несокрушимого партизана изображать.

— Тошнит, голова кружится, и пить хочу, — нехотя признался он, облизав сухие губы.

— Сейчас все поправим, — пообещала я, подсаживаясь поближе и извлекая из кармана набор для забора крови. — Так, если мыслить логически, то кишечных инфекций у тебя быть не может, — я взяла его за руку, — значит, антибиотики колоть не будем, — Влад внимательно слушал меня, хотя и понимал каждое второе слово из сказанного, я воспользовалась этим, и сделала быстрый укол в палец.

— Ау! — Он выдернул руку, подозрительно осматривая безымянный палец с каплями крови, — ты что делаешь?

— Пытаюсь взять у тебя анализ крови, не смей тянуть руку в пасть! Если ты слижешь кровь, я не смогу сделать точный анализ и придется ковырять следующий палец, — я повернулась к компьютеру и ввела взятый материал.

— Так, теперь все ясно, — значительно закивала я, считывая данные компьютера, хотя и без анализов почти сразу поняла, в чем дело. Что ж, будем учить, — пошли, друг, в процедурную.

— Это еще зачем? — попробовал заартачиться он.

— А затем, милый мой Влад, что лечение острого гастрита начинается с полного очищения желудка и кишечника, помнишь, я рассказывала тебе об этом? Вставай, солнце мое, не нужно стесняться — я подтолкнула его к процедурной, — там очень удобная кушетка, а еще там есть унитаз и душ; а еще эксклюзив — специально для тебя: модернизированная кружка Эйсмарха, — Влад нахмурился, но покорно пошел. — Только очень тебя прошу, веди себя прилично.

— И что мне теперь делать? — осведомился он, уныло оглядывая полупустое помещение.

— Ничего сверхъестественного, — улыбнулась я, — снимай штаны и ложись на бочок лицом к стене вон на ту кушеточку, — я подбородком указала на низкий пластиковый топчан, обтянутый медицинской клеенкой. — Да не мнись ты, не собираюсь я тебя бить. Раздевайся, кому говорят! Это не изощренное наказание, а жизненная необходимость! Теперь, друг мой, расслабься и получай удовольствие, — посоветовала я, налаживая клизму, — сейчас ты почувствуешь в себе необыкновенную легкость и умиротворение. Бог мой, да что ж ты так краснеешь-то? Это совсем не стыдно и может с любым случиться. Особенно, когда не слушают мудрых советов и тянут в рот что не попадя.

— Слушай, а ты вообще быстро бегаешь? — осведомилась я, через некоторое время.

— До сих пор быстро, — сдавленно пробормотал он.

— Сейчас у нас будет случай в этом убедиться, туалет вон за той дверью, — без улыбки заявила я и ткнула пальцем в сторону полуоткрытой двери, — а теперь беги, — разрешила я, извлекая из него трубку, впрочем, в моем благословении он не нуждался. Бедняга сорвался с места, в два прыжка достигнув заветной двери, едва не сбив меня с ног.

— Ну, как живой? — поинтересовалась я, когда он вернулся, — теперь одевайся, и мы можем продолжить.

— Это еще не все? — с легкой паникой в голосе спросил он.

— Да не волнуйся ты так, — попыталась я его утешить, — самое страшное уже почти позади, осталось только желудок промыть, — я показала на шланг зонда, — и можно будет немножко отдохнуть, полежишь пару часов под капельницей и будешь как новенький. Готов? Садись сюда, — я похлопала на табуретку рядом с собой.

— Анна Дмитриевна, пожалуйста, не надо больше, — почти со слезами попросил он.

— Не упрямься, — принялась уговаривать я, — ничего страшного не произойдет, ты просто проглотишь вот эту трубочку. Давай, открывай рот.

Поняв, что снисхождения не будет, Влад безропотно выполнил все мои указания. Спустя несколько неприятных минут я, бережно поддерживая его, помогла добраться до постели и укрыла теплым одеялом. Через секунду оттуда выглядывала гибкая трубка капельницы.

— Вот все и закончилось, — я поправила капельницу, — теперь тебе будет лучше.

— Так надо мной еще никто не издевался, — с некоторой долей обиды откликнулся он.

— Я над тобой не издевалась, — мягко ответила я, присаживаясь на край кровати и беря его за руку, — просто некоторые процедуры не очень приятны, но без них не обойтись. Я надеюсь, что ты это поймешь, может быть не прямо сейчас, но, тем не менее… — я замолкла, увидев, что, измученный болью и неприятными процедурами, молодой человек не выдержав, заснул.

Я каждый день, молча, благодарила адмирала, что в те бешенные первые сутки он приказал извернуться, но что бы проявление Влада на станции не было чем-то из ряда вон выходящим. Дэмон оказался прав. Очень скоро, дня через три после появления у меня раба эту новость не пережевывал только ленивый, а мне оставалось молиться всем богам вселенной, чтобы народ поскорее привык к этой мысли и перестал обращать на нашу колоритную парочку столь пристальное внимание.