Софья Ролдугина - Тонкий мир

– Одно пророчество не может изменить судьбу целого мира, – сказала я тихо, сама не веря в свои слова. Слишком уж внезапным был этот разговор. – Даже если и так… зачем ты мне сейчас это рассказываешь?

С глухим щелчком лифт замер. Двери разъехались с стороны.

– Затем, что ты можешь еще разрушить пророчество. Не дать ему сбыться, – взгляд Айне жег, как расплавленный металл. – Там, в Академии, ты будешь должна не позволить одному человеку принести себя в жертву ради благой цели.

– Кому? – я встала в дверях, не давая им закрыться. Меня тянули в разные стороны два порыва. Первый – убежать куда-нибудь подальше и забыть о пророчестве и связанной с ним ответственности.

А второй – остаться и вытрясти из Айне все подробности.

– Не знаю, – пророчица отвела глаза. – Я не вижу четко. Пока это просто ассоциации. На большее меня не хватает. Пророчества – это не всеведение. Это образ, форму которому мы придаем словами. Если получится увидеть что-то более конкретное, я приеду к тебе. А пока только удачи могу пожелать. Прости.

Не дать человеку принести себя в жертву… Я задумалась. Двери дернулись, пытаясь схлопнуться.

С жертвоприношениями, особенно – добровольными, у меня большой опыт знакомства. Пропустить такое «грандиозное» событие сложновато… Думаю, я справлюсь.

Хотя в прошлый раз подсказки Айне мне не слишком помогли.

– Я постараюсь, – в голос я вложила всю свою решимость.

Пророчица улыбнулась – впервые за весь разговор.

– Удачи тебе… Знаешь, ты удивительно спокойно все это воспринимаешь. Я думала, будет сложнее, – добавила она.

Я почти истерически хохотнула, отступая. Все это надо было обдумать подальше отсюда, от ирреально четкого и светлого лифта с исцарапанными стенами, от мигающей лампы в подъезде и кислого, сушащего горло запаха…

– Да уж… После стольких приключений удивляться уже нечему… Ну, прощаемся?

– До скорого, Нэй, – откликнулась пророчица немного грустно и обернулась, нажимая кнопку.

И тут я вспомнила.

– Айне, а что за второй-то факт? Ну, который изменило пророчество?

Взгляд ее заледенел.

– Ничего особенного. Северный князь должен был умереть за год до встречи с тобой. Если бы все шло, как положено, то ты не получила бы силу, взрослела, как обычный человек… и сейчас готовилась бы к свадьбе с Дариэлем. Всего доброго, Найта.

Двери захлопнулись. Я медленно опустилась на пол, не чувствуя холода замызганной плитки. Мне было страшно.

Пусть в мир пришли Древние. Пусть мы стоим на пороге войны…

Это все приемлемая цена за то, чтобы Ксиль остался жить.

В подъезде я задержалась минут на двадцать. К счастью, ни Ксилю, ни Дэйру не пришло в голову подняться и узнать причину опоздания. Это время ушло на то, чтобы затуманить мысли и спрятать размышления о пророчествах в глубине сознания. Конечно, князю расколоть мои блоки – как делать нечего, но он давно уже не вчитывается в меня, предпочитая поверхностные контакты.

Наверное, скучно целыми днями сидеть в голове у простой девчонки.

– Так, Найта, взбодрись, – сделала я самой себе замечание. – Хватит уже заниматься самоуничижением.

Встать на ноги, отряхнуть джинсы, состроить бодрую физиономию – и вперед, радоваться жизни.

Машина около дома стояла всего одна – не перепутаешь. Простая иномарка неброского темно-зеленого цвета с тонированными окнами. Выдыхая от холода облачка пара и поскальзываясь на синеватых «окошках» льда, я подбежала к ней и стукнула в стекло. Тут же распахнулась задняя дверь.

– Залезай, – улыбнулся Дэйр из теплого салона, и я с удовольствием умостилась на мягком сидении.

Впереди, рядом с водителем – спокойным светловолосым пареньком лет девятнадцати, устроился Ксиль, старательно черкающий что-то в сборнике кроссвордов.

– Мы тебя уже заждались, – проворчал князь, не отрываясь от своего крайне увлекательного занятия.

Я перегнулась через его плечо. Вместо того, чтобы вписывать отгаданные слова, Максимилиан методично заштриховывал клеточки.

– Вот здесь ответ «яблоко», – ткнула я пальцем в свободную строчку, щеголяя знанием мифологии.

– «Фрукт, вызывающий раздор»? – хмыкнул Ксиль. – А я думал, это помидоры. Ну, тухлые, которыми закидывают артистов-неудачников…

– Помидоры – не фрукты, – заметил Дариэль с выражением сдержанного превосходства на лице.

– Сам дурак, – князь, как всегда, проигнорировал слова, отвечая прямо на мысли.

Я прыснула смехом, прячась за пушистым шарфом. Парнишка-водитель, поймав мой взгляд в зеркале, подмигнул, и машина мягко тронулась.

Дариэль, придерживая косу, наклонился вперед и щелкнул по приборной панели, включая радио. В салоне сразу стало в разы уютнее, как будто негромкая музыка отделила нас от холодной погоды, надвигающихся сумерек и мировых проблем.

Хотя что там какой-нибудь правительственный переворот рядом с метаниями одной несовершеннолетней ведьмы?

– Что-то ты раскисла за эти дни, малыш, – без улыбки заметил Ксиль, не отрываясь от разрисовывания кроссворда. – Зимняя депрессия?

– Вроде того, – я зябко передернула плечами. Обсуждать в присутствии постороннего – как, к слову, зовут водителя? – свои заморочки мне не хотелось.

Да и вообще – не хотелось.

– Алекс, – карандаш все так же порхал по листу, но я почувствовала, что Максимилиану уже наскучила возня с кроссвордом. – Он добрый мальчик, сам вызвался нас подкинуть до портала …

– Ну да, сам. После того, как ты громко спросил в библиотеке, кто хочет заработать благосклонность князя быстрым и безболезненным способом, – Дэйр вовсю дурачился, шутливо подначивая Ксиля. Целитель вообще выглядел гораздо более расслабленным и раскрепощенным, чем во время нашей последней встречи…

Сейчас он был гораздо больше похож на того прежнего, ироничного Дариэля, к которому я приезжала на летние каникулы.

– Ключевое слово – «благосклонность»? – поддержала я шутку, наблюдая за реакцией Максимилиана.

– Ключевое слово – «безболезненно», – без улыбки заметил Алекс удивительно приятным голосом. Такой обычно бывает у ведущих вечерних программ на радио. Вроде и ничего особенного, но слушать его можно часами. – Редкий случай, – добавил он с затаенной обидой и вдруг закаменел, старательно рассматривая дорогу. Как будто сказал что-то лишнее, за что теперь боялся получить нагоняй.

Ксиль трогательно прикусил карандаш. В зеркальце заднего вида отразился невинный взгляд из-под челки:

– Ну, Алекс, хватит пугать мою девушку! Ты что, еще злишься за прошлый раз? Почти три года уже прошло…

Лично мне в словах князя послышалась тоска по прежним временам – явно не слишком приятным для его знакомых. Почему-то сразу вспомнилось то, что уже несколько лет обходило мою непутевую голову стороной: Максимилиан считался одним из самых жестоких шакаи-ар. Что же такого он сделал Алексу? Наверняка – не очень ужасное, иначе бы тот не вызвался теперь водителем.