Софья Ролдугина - Тонкий мир

Наверное, именно такое состояние называют свободой.

А беспечный Максимилиан высоко в небе, одной мыслью направляющий нас к заветной долине, был похож на того мальчика из сказки. Вечно юного, вечно беззаботного и правящего на далеком острове ватагой таких же, как он, вечных детей.

«Видишь две больших сосны там, у подножия? – внезапно подумал Ксиль, врываясь в мои фантазии. – Там и есть вход. Я обгоню вас немного и буду ждать, хорошо?»

«Хорошо», – откликнулась эхом я. Действительно, потеряться с таким ориентиром было сложно, а князю наверняка надоело сдерживаться и плестись с черепашьей скоростью.

– Я бы не сказал, что скорость у нас черепашья, – скептически произнес Дариэль, прижимая губы почти вплотную к моему уху. Воспоминания о «лечении» тут же засияли необычайно свежими красками, а мое лицо – румянцем. – Помни, ты обещала Элен, что будешь осторожна.

Меня охватило проказливое настроение, будто вселился дух противоречия.

– А я осторожна! – лихо выкрикнула я и расхохоталась, сжимая ветку ногами и взмывая вверх, чтобы через несколько мгновений ухнуть вниз – штопором.

– Dess! – от души заорал Дариэль, цепляясь уже не за ветку – за мою талию, да так, что точно синяки останутся. – Ты, ненормальная!

– Ага! – радостно согласилась я.

Когда мы приземлились, ноги у меня слегка подгибались, а земля так и норовила задраться к небу. Думаю, если бы я поела перед путешествием, то завтрак или обед был бы уже на полпути от желудка к горлу.

– Налеталась? – ласково поинтересовался Дариэль, положив мне на плечо слегка подрагивающую руку. Я кивнула, судорожно сглатывая. – Замечательно. А теперь садись вон на тот выступ и опусти голову к коленям. Вот так. Потерпи, сейчас пройдет.

Ласковые, но настойчивые пальцы целителя разминали мне основание шеи, прогоняя неприятные ощущения, и я готова была провалиться сквозь землю от стыда за свое глупое и самонадеянное поведение. Конечно, мне было не страшно лететь – ведь я держала в пальцах нити заклинаний и фактически мы сидели не на ветке, а на «ковре» из колдовского плетения. Но для Дариэля-то создавалась почти полная иллюзия свободного полета!

Я вспомнила собственные ощущения, когда мне пришлось довериться Ксилю во время подъема на башню, и только и смогла пробормотать:

– Прости… Как-то не подумала.

Дариэль кашлянул. Пальцы на мгновение замерли.

– Я тоже… погорячился. Приношу свои извинения… Думаю, во всем виновато, м-м-м… скажем, адреналиновое опьянение.

– Оно самое, – выдохнула я, поднимая голову. Пейзаж перестал наконец плясать перед глазами. Кленовая ветка с уже пожухлыми листьями валялась в трех шагах ниже по склону. Осторожно поднявшись на ноги, я подхватила ее и, дернув за нужные нити, воткнула в землю.

Узор вокруг на секунду полыхнул золотистым светом. Листья медленно, но уверенно начали расправляться.

Если повезет – приживется.

– Развлекались по дороге? – хмыкнул Ксиль, появляясь неожиданно, словно сказочное существо. На голове у него криво сидел венок из ярко-синих цветов – всего лишь капельку бледнее оттенка глаз. Губы у князя пунцовели так, словно были измазаны в подсохшей крови или светились от жара. – Я уже вас заждался… Вот он, вход, – кивнул Максимилиан на глыбу весьма условно круглой формы. Камень плотно прилегал к скале и, казалось, никогда не двигался с места – так густо он зарос лишайником и бледными кляксами мха. – Давайте поторопимся. Я уже предупредил наших, что иду.

– Ага… осталось всего лишь откатить этот кусок скалы, – с фальшивым энтузиазмом кивнула я. – Очень просто. Без проблем. Потяни, как говорится, за веревочку, дверца и откроется…

– Чего? – подозрительно прищурился Максимилиан и, не дожидаясь ответа, махнул рукой. – Камень – не проблема. На самом деле, он откатывается довольно легко, если знать секрет.

«Секретом», оказался пласт дерна, который поднимался, открывая каменный желоб. По нему глыба действительно скатывалась без особых усилий – если, конечно, вы обладаете физической мощью шакаи-ар или колдовскими способностями равейны. Ксиль пояснил, что по традиции отодвигают скалу визитеры самостоятельно, а вот возвращает ее на место уже «дежурный» – один из шакаи-ар, патрулирующих окрестности.

Туннель же под холмом… О, он воплотил мои самые давние кошмары.

Во-первых, клаустрофобия. Мы шли, едва ли не задевая головами потолок – Дэйру так точно приходилось нагибаться. Более того, проход оказался очень узким. Все, что я могла сделать – это отставить в сторону локоть. Даже с другой такой же хрупкой девушкой мы бы разошлись с огромным трудом.

Во-вторых, никтофобия. В туннеле было абсолютно темно. После второго же поворота свет от выхода рассеялся, и единственным ориентиром стала рука Максимилиана, в которую я вцепилась, как в последнюю надежду.

В-третьих… Ксиль сказал, что под холмом жили пауки. И я очень, очень надеялась, что князь просто так оригинально пошутил.

– Был случай, когда разведчик из Ордена отыскал этот туннель, – замогильным голосом сообщил Максимилиан. – Правда, бедняга был полноват и застрял в одном узком местечке…

– И что вы сделали? – с замиранием сердца спросила я, невольно сжимая пальцы Ксиля. Темнота, невозможность пошевелиться и пауки… Брр…

– Ничего, – хохотнул в темноте князь. – Денек он помариновался в одиночестве, а потом кто-то из наших проголодался…

Меня это впечатлило. Я трусливо порадовалась, что дружу с шакаи-ар, а не воюю.

А когда время почти перестало иметь значение и превратилось в холод каменных стен и извилистую бесконечность поворотов, Максимилиан сказал: «Зажмурься». Я послушалась…

Сначала стало теплее. Потом появился особый запах – острый и сладкий одновременно. Не цветочный и не травяной… А затем под ногами вдруг запружинила земля вместо скользких камней… И мы вышли на поверхность.

Как будто из осенней ночи шагнули в летний полдень.

– Совет закрыть глаза был своевременным, – даже спустя несколько минут я продолжала щуриться. Максимилиан и Дариэль, что характерно, не испытывали совершенно никаких неудобств из-за резкой перемены степени освещенности. – У вас тут… вообще странно. Так тихо.

Князь пожал плечами.

– Это вообще странное место. Пространственная аномалия. Сутки примерно по тридцать шесть часов. Двадцать из них – светло, солнце все время в зените, а потом вдруг за минуту или две начинает резко темнеть. В ночном небе никогда не видно луны, только звезды, но очень яркие. И, кажется, не наши. А еще – здесь не живут никакие звери или птицы. Даже мышей нет.

Я обернулась, прикрывая глаза козырьком ладони. За спиной у нас вырастал из земли холм, без намека на травяной покров – только разноцветные мхи и светло-зеленый хвощ. Тень почему-то не пряталась за другим склоном, а словно тянулась к солнцу, против всех законов физики. Прохладный ветер раскачивал широкие блюдца подсолнухов, обрамленные ярко-оранжевыми, как огненные языки, лепестками. Небо имело цвет скорее синий, нежели голубой – чуть насыщенней, чем у нас.