Софья Ролдугина - Тонкий мир

– Достаточно близки. Мы давние друзья, и он – мой учитель, – стараясь взять себя в руки, я смотрела куда угодно, только не на Меренэ. На белые цветы, на блики от светильников на стенах, на надкушенное яблоко… – Это все?

– Нет, – спокойно отозвалась Меренэ. И что-то такое чувствовалось в ее тоне, что я невольно подняла голову, встречаясь взглядом с наследницей. Глаза у нее сейчас были точь-в-точь, как у Дэйра, когда он возвращался от тяжелых больных, которым уже не поможешь. – Ответь мне… У него часто бывали суицидальные приступы?

– В последнее время – чаще, чем обычно, – ответила я, чувствуя, как опять поднимается в душе желание врезать эльфийке. – И почему-то мне кажется, что вы виноваты в этом больше других.

Меренэ дернулась, будто я залепила ей пощечину. Но не сорвалась, не закричала, не набросилась на меня с оскорблениями – усмехнулась:

– Ты даже не представляешь, насколько точно ударила, Найта… – она переложила яблоко из одной руки в другую, поднесла к губам… и отложила в сторону. – Наши с Дэйром отношения далеки от идеала, – Меренэ продолжила неожиданно ровно, будто просто зачитывала вслух светскую хронику. – Даже тогда, когда у нас перемирие, назвать нас любящими родственниками не сможет и самый легкомысленный оптимист. Но веришь или нет, я никогда не желала его смерти… Хотя не раз бросала угрозы в лицо. Больше всего мне хотелось, чтобы Дэйр навсегда исчез из Пределов. Будто с ним ушли бы и тяжелые воспоминания, – наследница цинично рассмеялась. – Я винила его во всем: в неудачах на личном фронте, в политических провалах, в смерти моей матери… О, да, это был страшный скандал – супруга Повелителя покончила с собой, когда узнала о существовании бастарда… И в то же время чувствовала себя грязной, потому что мои руки были по локоть в его крови… и слезах. Тем не менее, я никогда не жалела о своих словах и поступках, которыми причиняла Дариэлю боль. Кроме одного-единственного деяния…

Меренэ умолкла внезапно, будто у нее вдруг сел голос или закончился воздух в легких. Я сидела и боялась пошевелиться. Мне не нравилась эта ситуация: и вынужденное уединение, и откровенность наследницы, и собственное любопытство, которое забивало инстинкт самосохранения. Что-то подсказывало: история, которую собиралась рассказывать эльфийка – не из разряда добрых сказок.

И не из тех, что хотел бы мне поведать сам Дэйри.

И почти наверняка наследница потом пожалеет о том, что так разговорилась.

– Я помню Дариэля ребенком, – медленно продолжила Меренэ. Паузы между словами затягивались, словно она тщательно подбирала выражения… или просто была пьяна. Последствия стресса? – Он рос премилым мальчиком… красивым, умным, в меру дерзким… Маленький ангел, как сказали бы люди. Даже после смерти матери Дариэль не сломался. Легко принял приглашение отца перебраться в резиденцию Ллиамат, попытался подружиться со мной… Сейчас-то я хорошо понимаю, что он просто был растерян и искал того, кому мог доверить свое сердце. Но тогда меня просто наизнанку выворачивало от мысли, что этот золотоволосый красавчик, виновник гибели моей мамы, ходит по дворцу спокойно, как по своему дому. И я, наследница, совершила непростительное преступление, – она поймала мой взгляд и удержала. В темно-зеленых глазах с угольным ободком плескалось что-то страшное – безумное, горькое и торжествующее одновременно. – Я вышла на одного из молодых шакаи-ар… Заплатила прилично. И велела ему… выдрессировать одну зверюшку. Занятную двуногую надоедливую зверюшку по имени Дэйри. Интересно?

– Очень, – я скрипнула зубами. О, да, воображение легко подсказало, какими методами мог «дрессировать» Дэйра шакаи-ар!

– Его звали Акери. Акери из Крыла Льда. Абсолютно беспринципный наемник. Красивый… Чем-то он был похож на твоего князя, – почти мечтательно улыбнулась Меренэ. – Черноволосый, голубоглазый… Разве что ростом не вышел. Сейчас он старейшина. Акери поседел, поумнел, но остался все такой же сволочью. Мы перекидываемся весточками… изредка. Впрочем, я отвлеклась, – она крутанула в пальцах яблоко. – Дариэль пропал прямо из дворца. И вернулся туда же – черед три месяца. Сломанный, похожий на механическую куклу, послушный до отвращения… и с сильным даром целителя. И я испугалась. Я задействовала все свое влияние, чтобы выбросить его из дворца… Но Дэйр меня удивил. Он бежал в Кентал Савал прежде, чем я официально сумела добиться изгнания. А через дюжину дней мне с опозданием пришла инструкция к «кукле». Кодовые слова. Некоторые причиняли боль, некоторые вызывали страх… и было два слова, которые заставили бы Дариэля почувствовать непреодолимое желание покончить с собой.

– И вы? – губы у меня пересохли. Сейчас, кажется, я бы не побрезговала и надкушенным яблоком.

– И я порвала это письмо, не дочитывая, – спокойно ответила Меренэ. Красные пряди стелились по обнаженным плечам, как кровавые потоки. – Ведь Дариэль стал целителем. Тебе не понять этого, ведьма… В те времена, когда эльфы еще поклонялись богам, жрецами становились лишь целители и пророки. И до сих пор в подсознание вшит запрет: не убивать ни тех, ни других. Даже пожелание им смерти… ощущается как тошнота. Покуситься же на дар может лишь безумец. Как Найнэ.

У меня сердце упало. Значит, Меренэ действительно непричастна к покушениям на Дэйра? Или она такая хорошая актриса? Бездна, как здесь не хватает Максимилиана!

Почему Меренэ рассказывает мне все это? Потребность излить накопившийся стресс? Расчет? Попытка манипулировать?

Бездна, бездна, бездна!

– То есть вы не знаете…

– Да. Не знаю. Но чувствую, что иногда мои слова заставляют его думать о том, что жизнь – не самая важная вещь на свете. И не самая желанная. Может, меня и называют Кмерной, – ее губы искривились в болезненной усмешке, – но до того, чтобы жалить себя же, я еще не докатилась. Не думаю, что смерть Дариэля благоприятно отразится на моем психическом состоянии. Как наследница, я не могу себе этого позволить.

Как ушат холодной воды за шиворот.

«Психическое состояние».

«Не могу позволить».

Шатт даккар, да простит меня Ксиль за плагиат.

– И это все, что вас беспокоит? – почти зло огрызнулась я.

Вот в чем проблема, оказывается. Не в муках совести, не в запоздалом раскаянии…

– Не вижу смысла казаться лучше, чем я есть, – Меренэ неопределенно качнула головой, щурясь.

Наглая, ядовитая, мерзкая змея, которая только притворилась добренькой!

– Знаете, что? – я поднялась. Внутри клокотал праведный гнев. Во время рассказа я почти начала сочувствовать Меренэ, почти решила, что понимаю ее… Возможно, поэтому сейчас и чувствовала себя обманутой. – Если Дэйр не переживет того, что с ним сегодня случилось – можете винить только себя. Как там сказала Найнэ? «Он велел передать, что это подарок?» Кто «он», Меренэ? – мир начал выцветать – постепенно, неотвратимо. Я уже с трудом контролировала себя. – Кто делает тебе такие подарки? Может… Рэй?