Марина Ефиминюк - Магические узы

− Я следил за ее безопасностью, как ты мне и велел, − огрызнулся Стриж.

− То, как ты поступаешь − неосмотрительно! − голос Ратмира едва не сорвался на крик, и от удивления я покачала головой. Вот тебе и хваленая бесстрастность! − Если ты забыл, то я тебе напомню − она здесь лишняя! Ты ей не друг, и она тебе не подруга! Ей сегодня возвра-щаться обратно! А ты совершаешь на редкость необдуманные вещи и делаешь ее уход невоз-можным!

Я озадаченно нахмурилась.

− И как же я пытаюсь сделать ее уход невозможным? − в тоне младшего еще звучала бравада, но нахальства стало гораздо меньше, нежели в начале разноса.

− Док говорит, что она задает вопросы!

− Уж извини, наша Птаха любопытна, как и любая нормальная женщина! − процедил тот. − Кстати, Док тоже хорош! Он достаточно ей рассказал!

− Оба вы хороши! − рявкнул Ратмир. Он помолчал, явно стараясь взять себя в руки, и за-говорил уже более миролюбиво, но предельно твердо: − Мы опасны для нее! Не делай того, о чем потом будут сожалеть все! Не втравливай ее! Ясно?

Стриж разразился потоком слов на аггеловском языке, а когда он замолчал, то последо-вала долгая острая пауза. Такое напряжение с оттяжкой, когда кажется, что даже воздух может взорваться магическим фейерверком и осыпать головы скандалистов разноцветными искрами. И тут Ратмир в сердцах сказал единственное короткое ругательство, резкое и, похоже, обидное. В тот момент стало понятно, что 'конструктивная' беседа подошла к концу, и мне пора драпать.

К досаде не успела. Ратмир толчком распахнул дверь и едва не налетел на меня, сильно оторопевшую. От его убийственного взора, меня будто ледяной водой облили, а заодно при-гвоздили к полу. Мужчина, словно его подгоняли раскаленной сковородкой, вылетел в зал, мне лишь оставалось бессильно проследить за его спиной в белой рубахе и костюмном жилете. Тут же припомнилось чувство легкого недовольства, вспыхивавшее каждый раз, когда ткань натя-гивалась на твердых мышцах и мешала движениям. Господи, это сумасшествие!

Теперь я знала, что если спокойный Ратмир только нервировал, то в гневе внушал на-стоящий ужас. Из комнаты появился подавленный Стриж, хмурый и даже чуть сгорбившийся, с лэптопом подмышкой. Вместе мы выбрались в зал, оба виноватые, как нашкодившие отроки.

Свечка сидела на высоком табурете и маленькими глоточками, чтобы не обжечься, при-хлебывала из кружки дымившийся чай. Несмотря на поздний час, в отличие от меня, целый день запертой в четырех стенах, девушка выглядела отлично: свеженькой и хорошенькой. На мое появление она ответила таким лютым взором, что я только диву далась. Ей-то чем успела не угодить?

Световые шары, висевшие очень низко, озаряли зал и излучали тепло. В выжидательной тишине различался их тихий треск. К счастью, Ратмир куда-то убрался, и без него я чувствова-ла себя не в пример лучше.

— Ведушка, − Док в неизменном грязном халате суетился вокруг ларца с коваными угол-ками, − размотай руку.

Я моментально размотала бинт, скрывавший браслет, и все присутствующие с любопытством уставились на украшение. Оно выглядело по-настоящему странно. Широкие витки слились с бледной кожей, словно являлись ее частью. Мой пальчик осторожно провел по запястью, онемевшая рука не почувствовала никакого прикосновения.

Возникший в дверях лаборатории Ратмир хмуро следил за моей перекошенной от не-приятного открытия гримасой.

− Давай уже, пошевеливайся! − грубо приказала Свечка, цыкнув от нетерпения.

Холеное, идеально подкрашенное личико девушки некрасиво морщилось, сильно портя миловидность. Необъяснимая враждебность худышки, вспыхнувшая на пустом месте, доводила меня до нервного тика.

− Ты куда-то торопишься? − огрызнулся Стриж, мгновенно вставая на мою защиту.

Док между тем сорвал с ларца пломбу с эмблемой Мирового аукциона и с превеликой осторожностью, быстро облизнув блестящие губы, распахнул тяжелую крышку. На черном бархате лежал серебряный браслет с широкими витками, и свет тускло отразился в на-чищенном металле.

Я глубоко вздохнула, неожиданно, почувствовав облегчение. Вот и закончились мои страшные приключения!

− Держи, Ведушка, − с мягкой улыбкой, отразившейся в глазах под поблескивавшими стеклышками очков, Док на ладонях, будто великую ценность, протянул мне браслет.

Кажется, из всех присутствующих только меня не охватывало ощущение таинственно-сти. Ведь компашка затаила дыхание и в унисон скривилась, когда я без особых церемоний схватила побрякушку.

Металл холодил кожу. Под изумленными взорами моих новых знакомых серебряные витки стали стремительно сжиматься, закручиваясь буравчиком. Подобное зрелище действи-тельно впечатляло и завораживало. Свечка тихо охнула, прижав пальчики к ярко-накрашенным губам. Ратмир, изменившись в лице, стремительно подошел ко мне, правда, остановился в не-скольких шагах. Док со Стрижом не могли пошевелиться, и только я оставалась спокойной. Второй раз подобное пережить гораздо проще. Украшение, между тем, плотно обхватило запя-стье и замерло.

У меня екнуло сердце, и в душе шевельнулось беспокойство. Что-то шло не так, непра-вильно… Браслет, надетый на левую руку пару дней назад, оставался мертвым. Он никак не отреагировал на появление брата-близнеца. Это могло означать только одно, но у меня не хватало духу произнести подобные чудовищные слова вслух.

− Давай, − прервав звенящее молчание, выдохнула Свечка, и в ее возгласе прозвучали странные нотки, − снимай браслеты.

Я боязливо покосилась на Ратмира, тот изогнул брови, молчаливо поторапливая меня, и прошелестела, едва шевеля языком:

− Я не могу.

− Как? — Ветров старший крепко схватил меня за руку. Его горячие пальцы буквально обжигали. От прикосновения аггела, носителя природной магии, пускай и перекрытой, только что надетый браслет недовольно провернулся, не причиняя мне никакой боли. Стянуть его не составило бы труда. В отличие от первой побрякушки.

− Это ненастоящий браслет, − наконец, пробормотала я, конфузясь, и в смущении по-терла лоб. Ратмир брезгливо отбросил мою руку, как если бы она была испачкана какой-нибудь дрянью.

− Подделка… − пробормотал мужчина с металлом в голосе. Сунув в карманы кулаки, он застыл под аркой и уставился в темное окно, где отражался зал и наши остолбенелые фигуры. Мне отчего-то стало совсем совестно.

Последовавшая за его заявлением пауза была достойна театральных подмостков. Не по-нятно, как долго сохранялось бы молчание, если бы Стриж не фыркнул зло:

− Ну что, брат? Будешь и дальше утверждать, что я втравливаю нашу Птаху в эту пога-ную историю?

Я, сглотнув, испуганно покосилась на Ветрова старшего, стоявшего спиной. После под-колки младшего брата его плечи заметно напряглись.