Марина Ефиминюк - Магические узы

− Давай, Док, − скрестив руки на груди, кивнул Ратмир.

Профессор с превеликой осторожностью вытащил пробку из пузырька темного стекла, и по комнате разлился гнилостный тошнотворный душок драконьей крови. Непроизвольно я прижала ладонь к носу, стараясь спрятаться от зловония.

Бутылочка дрожала в нетвердых профессорских пальцах, когда он осторожно наклонил ее. Из узкого горлышка выкатилась капля густой темно-бордовой массы и вязко растянулась, ложась на серебряный виток украшения. В одно мгновение драконья кровь зашипела, словно закипая, и стала жиже. На наших изумленных глазах капля разбежалась по виткам тонкими красными ниточками. Казалось, что браслет впитывает в себя ценный энергетик, не уронив на столешницу ни одной крошечной кляксы.

− Тяжелеет, − пробормотала довольный Док, вытягивая браслет в ладонях на расстояние руки.

Неожиданно я почувствовала, будто волосы затрепал сквозняк, и удивленно нахмури-лась, когда заметила волновавшуюся занавеску на одном из запертых на шпингалет окон. Тут внутри гостиной поднялся сильный ветер, сорвав шторы и взъерошив волосы. Рамы единствен-ного открытого окна яростно захлопнулась, прищемив тюль. Многочисленные бумаги Рат-мира, переложенные профессором на диван, взметнулись к потолку, хорошенько прыснув в лицо возмущенной Свечки. Та едва успела прикрыться, а документы закрутились воронкой возле прозрачной призмы для светового шара. Воздушный вихрь стремительно сжимался, становясь как будто темнее, а потом со странным вздохом всосался внутрь браслета, и наступила невероятная огорошенная тишина. Документы медленно опадали на пол, где неряшливыми полотнищами растянулись испорченные коленкоровые занавески.

− И что? − рявкнула Свечка, отплевываясь.

− Подожди, сейчас самое интересное начинается, − благоговейно прошептал профессор, уморительно гримасничая в попытке поправить скособоченные очки, едва державшиеся на кончике носа.

Ровно вслед его словам комната наполнилась неясными шепотками, и из воздуха стали проявляться полупрозрачные фигуры. Они выстраивались неровной цепочкой перед Доком, но стоило тому пошевелить вытянутыми руками, как дружный строй развеялся дымкой.

− Док!!! − рявкнули мы в четыре голоса, и профессор, перепугавшись, тут же выпрямил руки, возвращая необычное видение.

− Это они? − уточнил Стриж, с изумлением разглядывая собственное долговязое отра-жение в кепке с длинным козырьком. − Те, кто трогал браслет?

− Ага, − Док расплылся от счастья, когда распознал свое собственное круглое полупро-зрачное лицо с двойным подбородком и густой щетиной.

Все проекции реальных фейри, возникшие в маленькой комнатушке, застыли стражами на ночном посту и устремляли неживые взоры в неведомую даль. Только наши с Ратмиром отражения стояли неестественно близко, словно хотели обняться, и, как по заказу, заглядывали друг другу в глаза. Сплошное недоразумение! Мне стало стыдно за собственный призрак!

− Какая гадость, − фыркнула Свечка, как будто случайно пронзив ноготком глаз моего двойника. Показалось, как будто мне лично ткнули в зрачок! Даже в голове стрельнуло.

По правде, фигур было немного, первую из них − старика, согнувшегося под непомер-ной тяжестью обезобразившего спину горба, я не знала. Зато второй господин − высокий эльф без возраста и с седыми волосами, заправленными за чудовищно торчавшие огромные и острые уши, оказался мне прекрасно знаком. Два года я опаздывала в принадлежавшую ему контору и съеживалась от осудительного взора серых глаз, изображенных на портрете. И еще в течение этих лет неизменно здоровалась с высокомерным секретарем Лори, сосланным в конторскую приемную, как в ссылку, но сейчас застывшую привидением в змейке вместе со всеми.

− Судя по всему, − Стриж внимательно присмотрелся к горбуну, − это и есть копиро-вальщик.

− Ростислав Деньцов, − неожиданно отозвался Ветров старший, задумчиво потирая под-бородок. − Свечка с ним неплохо знакома, − он бросил в сторону тут же ощетинившейся жен-щины насмешливый взор.

− Действительно? − с подтекстом протянул Стриж в ответ и, демонстрируя крайнее лю-бопытство, скрестил руки на груди.

− Мы заказали у него некоторые копии, − раздраженным тоном бросила она, − для дела! В музее пришлось заменять экспонаты…

− И много заработали на оригиналах? − бесцеремонно уточнил приятель, совершенно не обвиняя отчего-то защищавшуюся женщину.

− Это тебя не касается, я тогда была в другой команде! − рявкнула она, краснея. Удиви-ла, ведь полагать, что у лицемерки может иметься хотя бы капелька совести, лично мне каза-лось бессмыслицей.

− В той, где все погибли? − беззлобно поддел Ратмир, приглядываясь к хозяину 'Весе-лены Прекрасной', стоявшему в цепочке среди прочих, и произнес: − А вот его я не знаю. Стриж, нужно выяснить адрес, имя, и где он сейчас находится. Он может быть либо посыль-ным, либо заказчиком.

− Он эльф! − протянул приятель. − Эльфы − это в народном переводе означает деньги.

− Тогда нужно выяснить все про этот денежный мешок, − оглянулся Ветров старший к Свечке, насупленной после насмешек.

− Он умер, − встряла я в беседу.

− Подожди, Веда, − отмахнулся Стриж немедленно и тут же резко повернул голову, раз-глядывая меня с неподдельным любопытством: − Ты что его знаешь? − он ткнул пальцем в по-лупрозрачное отражение.

− Конечно, − пожала я плечами, нисколько не смущаясь коллективным остолбенением, − и ты его знаешь. Мы же с тобой его контору позавчера ограбили.

Стриж изменился в лице и уже пригляделся к эльфу с большим вниманием.

− Это Лосиан Толтеа, хозяин 'Веселены Прекрасной', конторы, где я работаю… − я зап-нулась, прикидывая в каком времени говорить про службу в настоящем или прошедшем, а по-том выдала все, что слышала из сплетен о работодателе: − Знаю, что его особняк после смерти отошел к племяннице со всем антикварным мусором, и что старик увлекался коллекционированием древностей, особенно часов.

− А от чего скончался? Эльфы же почти не стареют и живут долго, − с притворным со-чувствием уточнил Стриж. − Ратмир подтвердит, он быстро находит общий язык с эльфийками, − он насмешливо подмигнул свирепо нахмурившемуся брату: − а главное, с завидным постоянством.

− Да Лосиан старый был, лет восемьсот с гаком, − пожала я плечами, неприятно царап-нутая разговором об эльфийских слабостях Ветрова старшего, и прикусила губу, давая ком-паньонам переварить услышанное.

Пока в разговоре тянулась изумленная пауза, мне вспомнились чудные уклады в эль-фийских общинах. Нужно отдать должное, у них даже при большом желании не разберешь, каким хитрым способом подсчитывается возраст, то ли по новому, то ли по старому летоисчислению, то ли по-своему собственному. В документах такие даты рождения указывали, что закачаешься. Лесной народ (или как там они себя называют?) свое земное существование воспринимал не иначе как работу на крайне опасном для здоровья магическом производстве, где стаж тикал один год за десять лет. Во всех балладах эльфы, снобы несчастные, только и мечтали, как бы расстаться с опостылевшим миром, населенным низшими расами, куда они по ошибке проведения попали из Безбрежного Леса. Закона 'О переселении в выжженные пустоши недовольных и зачинщиков бунтов', принятого пару веков назад, на них нет! В принципе, на карте материка выжженных пустошей теперь тоже не имелось. Магическим путем вместо них нарыли отличных озер, таких, правда, соленых, что в них рыба дохла, и организовали дорогущие модные курорты.