Элисон Бэрд - Архоны Звёзд

— Я должна немедленно лететь на Арайнию, — сказала она своей охране на Нумии. — Видение, которое мне явилось, было истинным, и я должна ему следовать. Но в город я не пойду. Туда, где я нахожусь, будет нанесен удар. А силу Арайнии я могу черпать и в глуши. Я полечу в Хиелантию.

— Но, принцесса, это же будет очень опасно! — возразила Талира.

— Не опаснее, чем в любом другом месте, — ответила Эйлия. — И недалеко от леса Арданы живут элеи. Это страна моей матери.

— Ты должна взять с собой Крылатую Стражу… — начал было ее отец.

— Нет, они должны остаться здесь, отворачивать кометы. С собой я возьму только нескольких друзей. И у меня, думаю, там найдутся другие союзники.

— Талмир, — сказал Фалаар. — Великие Силы.

— Быть может, — согласилась Эйлия, — Или волшебный народ проявит некоторые врожденные умения, о которых мы даже не подозреваем. Уж точно я не буду там одна.

Вопреки своей решительной речи, она чувствовала себя подавленной и усталой, будто неизвестный яд пропитал ее тело, и все она видела через какую-то унылую пелену. Она знала, что все смотрят на нее, ожидая от нее воодушевления, уверенности, силы. Они питаются от нее жизнью, как растения от солнца. Ах, если бы найти хоть кого-то, кто наполнит силой ее !

Она снова стала смотреть на высоты Хиелантии. Где-то посреди этой облачной завесы архоны насадили лес, там, где ничего расти не должно было — амброзийные деревья и другие виды, присущие только этим невозможным высотам. Облачный лес давно мертв, но следы деревьев остались до сих пор. Элеи этой земли показали Эйлии кусок янтаря, принесенный в низины водопадом. Камень был редкий, прозрачный, как кристалл, обточенный в идеальный шар. В глубинах его сохранился окаменевший цветок прежних дней, в вечном цветении, и светлые лепестки раскрывались навстречу свету. Этот цветок рос в садах богов, говорили местные элеи, когда древние еще были на Арайнии, когда драконы только начинали летать среди звезд, когда только-только возникла ее собственная раса. Вся человеческая история еще не началась, когда этот цветок впервые расцвел, источая неизвестный, утерянный аромат. Какие же еще чудеса содержала эта древняя земля, о которых нет даже мифов? Эйлия вытянула шею, разглядывая плато богини. Пока она смотрела, облачная пелена разошлась в одном месте, и показался одинокий скальный пик, отблескивающий на солнце, как перевернутые сосульки, поднимающимися каменными башенками, будто из алмаза. Потом туманная завеса снова задернулась, и хрустальный блеск пропал из виду.

Богиня… Эларайния… Моя мать…

Как же отделить предания от реальной женщины из плоти и крови? Действительно ли она была архоном, и если да, жива ли она сейчас? Вернулась ли она сюда, где жила когда-то в человеческом облике? На южном склоне самого восточного плато была пещера, скрытая широким водопадом, а за этой завесой лежала подстилка мягкого мха — старое обиталище Эларайнии. Но оно было заброшенным, и там Эйлия не нашла ничего, принадлежащего матери, кроме маленькой кучки камней и ракушек, которые она — или не она — оставила давным-давно. Некоторые местные элеи ее помнили, но они мало что могли сказать Эйлии такого, чего она сама еще не знала: что Эларайния жила одна, что чаще ее сопровождали звери, чем люди, что она знала все, что можно только знать о диких растениях леса и их различных свойствах.

Эйлия никогда не бывала здесь, но чувствовала, что и для нее это дом.

Южный берег, подумала она, очень похож на ее зимнее убежище. Элдимиане каждый год терпели переезд ее двора в Зимний дворец — коралловый замок на атолле в гаванях, с целью дать Эйлии передышку после зимнего сезона. Ей эти ежегодные путешествия нравились. Королевская яхта «Звезда морей» была размером с галеон и убрана с соответствующей роскошью — высокие окна в свинцовом переплете вместо иллюминаторов, декоративная резьба и позолота в просторных каютах. Носовая фигура под бушпритом изображала золотоволосую женщину со звездами надо лбом — тот же узор повторялся на белых парусах, которые шелестом и хлопаньем убаюкивали Эйлию ночью. Когда «Звезда морей» стояла на якоре в гавани, мачты ее светились фонарями, на палубе шли веселые пиры с музыкой и представлениями, акробаты крутились на снастях, восхищая пассажиров. Сейчас те беззаботные дни казались Эйлии древней ушедшей эпохой.

Она пошла по белым пескам пляжа, прямо к воде, будто там лежали нужные ей ответы. Море простиралось перед ней, и все оттенки голубого и синего играли на его глади. Меранские моря, которые Эйлия помнила, всегда были мрачно-зеленые или серые, только в ясные летние дни одалживали они голубой цвет у неба. А эти волны будто окрашены были индиго, даже пузыри в пене — и то были синие. Когда нахлынувшая волна опадала от носа королевской яхты, Эйлия почти ждала, что останется синий потек на белом корпусе. И теперь она вспомнила, что рыбы, называемые серры, всплывали перед волной от носа корабля, расправляя огромные плавники в форме крыльев — точь-в-точь как летающие рыбы поменьше на Мере, — и летели, подхваченные ветром, который гнал вперед «Звезду морей». А еще были арайнийские дельфины — большие зеленые создания со складчатой кожей на голове, такие же разумные и веселые, как теплокровные звери меранских морей, по имени которых и назвали их в этом мире люди-поселенцы. А еще — очаровательные морские собаки — маленькие перепончатолапые создания, похожие на помесь выдры и морского льва. Сидя на носу с вытянутой от любопытства шеей, как еще одна носовая фигура, Эйлия могла часами смотреть на этих и прочих чудесных тварей арайнийских морей.

Но здесь, ближе к берегу, воды были зеленовато-синие или бирюзовые. Над ними порхали стаи морских птиц, пересвистываясь и перекрикиваясь. Для ярких зимородков этот океан был родиной, и на его поверхности они строили большие плавающие гнезда из морской травы в спокойные весенние месяцы. На мелях море становилось прозрачным, и видно было дно из белого песка или переливы радужных красок барьерного рифа. На Арайнии буйство жизни не кончалось у берега, а продолжалось в другой форме — в виде морских лесов и фантастических садов, чьи оттенки могли поспорить с самыми яркими цветами суши: пылающее-алые, лиловые, сиреневые изящнейшие веера, что впору придворной даме, покачивающиеся в тихих течениях, рощи колонн-флейт с плюмажами, похожими на фантастические деревья или ветвистые рога оленя. Вокруг рифа плавали рыбы таких экзотических форм и оттенков, что могли соперничать с кораллами. Дальше в бухте расположились острова, сами тоже из коралла, но так обросшие растительностью, что даже следов не видно было от их основы — будто плотные холмы стеблей, корней и листьев. Они сбивались в кучку, ветви деревьев образовывали между островками галереи над узкими каналами, и дельфины резвились, прыгая под зеленой крышей.