Баркер Клайв - Пятый доминион

- Уходи, - сказала она.

- Я встречусь с этой женщиной, если ты так хочешь этого, но прежде чем я уйду, я хочу, чтобы ты кое в чем мне поклялась. Я хочу, чтобы ты поклялась, что ты не попытаешься причинить вред тому, что внутри тебя.

- Ступай к черту.

- Я не ради себя прошу. И даже не ради ребенка. Я прошу об этом ради тебя самой. Если ты попытаешься сделать с собой что-нибудь из-за меня, то жизнь моя потеряет всякий смысл.

- Если ты думаешь, что я собираюсь вскрыть себе вены, то могу тебя успокоить.

- Да нет, я не об этом.

- О чем же.

- Если ты попытаешься сделать аборт, ребенок не смирится с этим. В нем живет наша цель, наша сила. Он будет драться за свою жизнь, а в процессе может отнять твою. Ты понимаешь, о чем я? - Она поежилась. - Отвечай.

- Ничего приятного я тебе сказать не могу. Отправляйся к Целестине и поговори с ней.

- А почему бы тебе не поехать со мной.

- Я сказала. Ступай. Прочь.

Она подняла взгляд. Солнечный луч осветил стену у него за спиной и резвился на ней в свое удовольствие. Но он оставался в тени. Несмотря на все его высокие цели, его сомнительная натура нисколько не изменилась: он по-прежнему был лгуном и мошенником.

- Я вернусь, - сказал он. - Я хочу вернуться.

Она не ответила.

- Если ты будешь в комнате, я буду знать, чего ты от меня ждешь.

С этими словами он открыл дверь и вышел. Только услышав, как хлопнула за ним дверь подъезда, она стряхнула с себя оцепенение и вспомнила, что он унес с собой ее яйцо. Но, по-видимому, как и все зеркальные любовники, он любил симметрию, и ему было приятно держать эту частицу ее в своем кармане, зная, что частица его скрывается у нее в еще более укромном месте.

Хотя Миляга познакомился с племенем Южного Берега всего лишь несколько часов назад, расставаться с ними было не так-то легко. В то короткое время, что он провел вместе с ними, он ощутил уверенность и покой, которых ему не приходилось чувствовать за многие годы общения с другими людьми. Что же касается их самих, то они привыкли к потерям - ими была полна едва ли не каждая история жизни из тех, что ему довелось услышать за эти часы, - так что не было ни театральных спектаклей, ни обвинений - только тяжелое молчание. Только Понедельник, чьи злоключения впервые вывели незнакомца из его апатии, предпринял попытку удержать его, хотя бы ненадолго.

- Не так уж и много стен нам осталось, - сказал он. - Мы сможем их все расписать. За несколько дней. Максимум, за неделю.

- Хотел бы я, чтобы у меня было столько времени, - сказал ему Миляга. - Но я не могу отложить дело, ради которого я вернулся.

Понедельник, разумеется, спал, пока Миляга разговаривал с Тэйлором (проснувшись, он немало удивился тому почету, которым его окружили), но остальные, в особенности Бенедикт, пополнили свой словарный запас чудес.

- Так чем же занимается Примиритель? - спросил он у Миляги. - Если ты собираешься слинять в Доминионы, парень, то мы хотим отправиться с тобой.

- Пока я остаюсь на Земле. Но если вдруг мне понадобится покинуть ее, вы первые об этом узнаете.

- А что, если мы тебя больше никогда не увидим? - спросил Ирландец.

- Значит, меня постигла неудача.

- И ты погиб?

- И я погиб.

- Он не облажается, - сказала Кэрол. - Ведь правда, радость моя?

- Но что нам теперь делать с тем, что мы знаем? - спросил Ирландец, явно обеспокоенный свалившимся на него грузом тайн. - Если ты погибнешь, в этом не будет никакого смысла.

- Нет, будет, - сказал Миляга. - Потому что вы будете рассказывать об этом другим людям, и весть будет передаваться из уст в уста, пока дверь в Доминионы не откроется.

- Так значит, мы должны рассказывать?

- Всем, кто станет слушать.

Отовсюду послышался одобрительный ропот. В этом, по крайней мере, заключалась определенная цель, которая связывала их с той историей, которую они услышали, и с рассказчиком.

- Если мы тебе понадобимся, - сказал Бенедикт, - ты знаешь, где нас найти.

- Да, знаю, - сказал Миляга и направился вместе с Клемом к воротам.

- А что если кто-нибудь заявится и будет искать тебя? - крикнула Кэрол им вслед.

- Скажите ему, что я был чокнутым ублюдком, и вы скинули меня с моста.

Несколько человек улыбнулось.

- Так мы и скажем, Маэстро, - сказал Ирландец. - Но я вот что тебе скажу: если ты не вернешься в ближайшие дни, мы сами пойдем тебя искать.

Распрощавшись, Клем и Миляга двинулись к мосту Ватерлоо в поисках такси, которое отвезло бы их на другой берег домой к Юдит. Не было еще и шести часов утра, и хотя первые жители пригорода уже двинулись на работу и поток идущих в северном направлении машин постепенно густел, такси среди них видно не было, и они направились через мост пешком, надеясь, что им больше повезет на Стрэнде.

- Да уж, не ожидал я тебя обнаружить в такой странной компании, - заметил по дороге Клем.

- Но ведь ты пришел за мной именно в это место, - сказал Миляга. - Стало быть, у тебя было предчувствие.

- Наверное, было.

- И поверь, мне довелось находиться и в более странной компании. Не сравнить с этой.

- Да уж верю. Мне так хочется, чтобы ты как-нибудь рассказал мне обо всем путешествии. Обещаешь?

- Хорошо, постараюсь ничего не забыть. Только трудновато будет без карты. Я постоянно твердил Паю, что обязательно нарисую карту, чтобы уж точно не потеряться, если еще раз придется оказаться в Доминионах.

- И нарисовал?

- Нет. Почему-то никак не доходили руки. Всегда что-нибудь отвлекало.

- Ну, все равно - ты расскажешь мне все, что... Эй! Вон такси!

Клем сошел с тротуара и остановил машину. Они забрались внутрь, и Клем стал объяснять водителю дорогу. В процессе объяснений тот вгляделся в зеркальце заднего вида и спросил:

- Это кто-то из ваших знакомых?

Они оглянулись и увидели бегущего к машине Понедельника. Спустя несколько секунд испачканное краской лицо уже сунулось в окно такси, и Понедельник взялся за уговоры:

- Ты должен взять меня с собой, Босс. А то получается нечестно. Я ведь дал тебе мелки, что, скажешь нет? Где б ты был теперь без моих мелков?

- Я не могу рисковать тобой. Что если с тобой что-нибудь случится?

- Я и сам могу за себя отвечать, а если что-нибудь случится, то в этом буду виноват только я один.

- Мы едем или как? - поинтересовался водитель.

- Возьми меня с собой, Босс, пожалуйста.

Миляга пожал плечами, потом кивнул. Улыбка, исчезнувшая с лица Понедельника во время этих упрашиваний, вернулась во всем своем великолепии, и он забрался в такси, потрясая своей жестянкой с мелками, словно амулетом.

- Я притащил мелки, - сказал он. - Просто на всякий случай. Никогда не знаешь - а вдруг понадобится набросать на скорую руку Доминион или что-нибудь в этом роде, верно?

Хотя путешествие до квартиры Юдит было сравнительно недолгим, повсюду виднелись признаки того, что дни иссушающей жары и не приносящих облегчения ливней неблагоприятно сказались на городе и его обитателях. В большинстве своем они были незначительными, но их было так много, что сумма их производила удручающее впечатление. На каждом втором углу, а иногда и посреди улицы происходили шумные ссоры, и не было лица, на котором не застыло бы напряженное, хмурое выражение.