Александра Лёвина - Силмирал. Измерение

— Не была, говоришь? — мрачно усмехнулся Бакал. — Ну, это мы сейчас выясним. Желаю тебе поскорее изменить своё мнение. Шрамы не украшают женщин, а тем более их лица…

От одного вида горячей палки мне стало совсем плохо.

— Ну, хорошо, хорошо! Я всё скажу, только уберите от меня это! У меня с детства аллергия на прикосновение горячих металлов! В общем, у нас только одно слабое место… крыша. — Я сказала, что я готова рассказать всё. Но я не сказала, что это будет правда! — После… после вашего последнего налёта повреждёнными оказались три четверти машин. Восстановить успели не все… далеко не все… Ай!

Ккрад резко ударил меня по лицу.

— Тварь! — зашипел он. — Ты лжёшь! Я был в том налёте, мы задели не более десятка ваших адских машин! Из полусотни! — У-упс… что-то мне подсказывает, что меня сейчас будут бить… Ну надо же было так пролететь?! А фрегат уже уши развесил… — Бакал! Придержи её чтоб не рвалась!

— Да, верно, ты не дёргайся так, девочка. — Наигранно сочувственно покачал головой фрегат, кладя руки мне на плечи. — Ккрад у нас художник… Всего лишь сделает тебе тату на плече… потом ещё одно… и ещё…

В эту критическую минуту, в дверь постучали.

Раудкоги насторожились и переглянулись.

— Кто это может быть?

— Вряд ли посыльный от Вождя. Тот предупрежён, что мы заняты… Ладно, кто бы он не был, подождёт.

— Ребят, ну может, откроете, а?!

Верёвки были крепкими. Как и хватка чёрного на плечах.

— Нет. — Решил змееяд. — Перебьются. Я не терплю, когда мне так откровенно, нагло лгут…

Запахло палёной шерстью. Я заорала так, что в маленьком окне затрепетало стекло. Перед глазами помутилось. А-а-р-р!!!

Адская боль исчезла так же внезапно, как и появилась. Я обмякла на стуле и, хрипя, уронила голову на грудь. Из крепко сожмуренных глаз невольно потекли слёзы.

Будто издали, до меня донеслись кричащие голоса.

— Дьявол!.. ты… но как?!

— …К оружию! К о…

Потом голоса оборвались. Кто-то жестоко схватил меня за пострадавшее плечо. Я взвыла! Рванулась в сторону… и свалилась на пол. Чей-то знакомый голос зазвучал уже рядом… но чей — хоть убей не вспомню!.. О-ох…

— Ней! Ней, успокойся! Всё будет хорошо… Тихо! Подожди!

Несмотря на то, что меня жутко трясло, в первое же мгновение я попыталась отползти в сторону. Кто-то схватил меня за руку — к счастью, ниже плеча, которое как будто горело.

— Ней!

Я открыла глаза и, смаргивая слёзы, попыталась хоть что-то различить сквозь пульсирующую кроваво-красную завесу. Постепенно проявлялся чей-то силуэт, становился чётче… Д…Дар?..

Лицо сокола было сильно встревожено.

— Нейра?.. Ней? Ты слышишь меня?

— Я… — я закашлялась. — Я слышу… ты… как ты?…

— Потом. — Одёрнул меня он. — Скорее, надо убираться отсюда.

Легко приведя меня в вертикальное положение, отчего у меня закружилась голова, он почти волоком потащил меня по бесконечным коридорам.

… Честно говоря, я до сих пор не знаю, как нам удалось вырваться живыми. То ли Мрадраззы такие рохли, то ли они не знали того, что знал Дарвэл. Так или иначе, почти без неприятных встреч мы прорвались в большой зал с бесконечными стендами, вместо крыши у которого был стеклянный купол. Уже разбитый… Раудког метнулся между полками. Почти сразу он ухватил какую-то толстенную книгу и сунул её мне.

— Держи. Головой за неё отвечаешь. — Быстро проговорил он.

Я послушно прижала увесистый томик к груди. Сзади послышался шум, на который я обернулась. И, ойкнув, отшатнулась назад при виде внушительной процессии клювокрылых. Что-то у меня совсем нет уверенности, что они пришли сюда чтобы только похвалить нас за тягу к знаниям.

Но, прежде чем первые смертоносные стрелы вырвались из их ряда, я, как пёрышко, воспарила вверх.

— Да не ори ты! — цыкнул на меня сокол.

Я послушно заткнулась. Буквально ввинтившись в дыру в куполе, Дар вынес нас на свободу. Очень скоро мы оторвались от погони, а ещё через какое-то время он устроил привал под сплошным покровом леса.

Я облегчённо вздохнула всей грудью. Ожог всё ещё болел, но, по сравнению с тем, отчего мы ушли… Я повернулась к Дарвэлу и только хотела поблагодарить его…

— Ну что, довольна?!

Я так и замерла с открытым ртом поражённо глядя на злющего, практически рычащего сокола.

— И какая нелёгкая заставила тебя полезть в это гнездо? Что, крутой захотелось показаться? Ну что, показалась?! Хорошо было?!

Я со стуком закрыла рот. Почему-то захотелось выпустить когти и вцепиться в рожу этого… этого…

— Ладно. — Не знаю, что он увидел на моём лице или услышал в голосе, но он заткнулся. Только сверлил меня возмущённым взглядом. — Я… приношу свои извинения. За то, что старалась как можно бдительнее охранять лагерь этой ночью. За то, что так нелепо попала в плен к двум клювастым уродам. За то, что не стала звать на помощь, рискуя привлечь к тебе внимание неприятеля…

Он смутился. Немного, но всё же…

— Ней, я же не знал…

— За то, — я повысила голос, — что там, в Лаудборле, ты полез помогать мне. Это было не обязательно. Как и то, что ты помог мне тогда, в нашу первую встречу. Я за всё приношу глубочайшие извинения. Всё, что должна, я прощаю.

Его лицо приняло окончательно виноватое выражение.

— Нейра… извини, я…

— Спасибо, конечно, за всё, что ты сделал. Далее я постараюсь не стеснять тебя. Можешь валить куда хочешь. Хоть к Шелескенам.

Я развернулась и быстрым шагом направилась в лес.

— Нейра!

Я сжала кулаки. Хватит! Я устала от его преследований! Оттолкнувшись от земли, я взвилась на нижние ветки деревьев. Тут он меня не достанет. Крылышки широковаты для леса.

Но я слишком устала, чтобы уходить далеко. Поэтому я аккуратно присела на широченной ветке, упёрлась спиной в ствол и устало закрыла глаза.

Минут через двадцать рядом послышался треск сучьев. Я дёрнула носом. Не враг. Очень жаль. Впервые…

Сначала я дёрнулась, чтобы залезть ещё выше, но вспомнив его прилипчивый характер, решила не делать лишних телодвижений.

— Ней…

Я отвернулась.

— Оставь меня в покое.

Ага, и это я его обвиняла в наивности?

Вновь послышался треск и царапанье. Я открыла глаза. Раудког, отчаянно балансируя руками и крыльями, пытался удержаться на тонкой ветке передо мной. Ну да, я же развалилась на самой широкой её части. Он вновь попытался придать лицу равнодушную невозмутимость, но у него это получалось плохо. Во-первых, мешала тонкая ветка, трясущаяся под когтистыми лапами. А во-вторых, его выдавали глаза. Светло-янтарные, сейчас они были такие виноватые, как у нашкодившего щенка… простите, цыплёнка.

— Нейра, ты же не можешь злиться вечно…

Я невозмутимо отвечала.

— Ты в этом уверен? Я — нет.

— Ней… ну… все же могут ошибаться…