Василий Горъ - За гранью долга.

В общем, через несколько мгновений десяток воинов, в хорошем темпе рванувший к воротам, вцепился в запирающий их здоровенный брус...

...Наблюдать за тем, как Томас ведет себя в дороге, было довольно забавно: двадцатидвухлетний парень, пытающийся меня охранять, ни на секунду не отрывал взгляда от придорожных кустов. При этом он то и дело хватался за свой топор и периодически пускал своего коня рысью, чтобы первым осмотреть чем-то не приглянувшееся ему место. Вспомнив, что ему приходилось подрабатывать в охране купеческих караванов, я слегка расстроился - на мой взгляд, в его профессиональной подготовке были значительные пробелы. Слишком большие для того, чтобы продолжать считать его профессионалом.

Во-первых, несмотря на то, что он старательно обращал внимание на поведение птиц, он не различал, что вызывает их беспокойство в тот или иной момент. Во-вторых, вглядываясь в заросли, Ромерс не реагировал на изменение цвета листвы придорожных деревьев и кустов. В-третьих, он довольно долго определял места, где могли бы сидеть лучники или арбалетчики. И, соответственно, постоянно подставлялся под возможный выстрел. Поэтому, добравшись до очередного места, удобного для устройства засады, я попросил его придержать коня и вкратце обрисовал ему основные правила, используемые разбойниками при подготовке места нападения на купеческие караваны. А потом выдал кое-какие рекомендации по траектории движения на подобных участках дороги и первоочередным действиям при начале атаки.

У Тома отвалилась челюсть. Дослушав мои объяснения, он хмуро почесал затылок, сплюнул, и, расстроено посмотрев на меня, пробормотал:

- Мда... Смотреть меня научили, а видеть - нет...

- Именно... - кивнул я. - Видишь вот эти кусты? Присмотрись к ним внимательнее. Видишь, на них листва слегка пожухла, а вот там, чуть поодаль - нет. О чем, по-твоему, это говорит?

- О том, что они неживые? Срезали где-то в лесу, и вкопали в землю? - побледнел Ромерс.

- Угу... - усмехнулся я. - Не дергайся: сейчас за ними никого нет.

- Потому, что птицы спокойны?

- Не только: оглянись вокруг! На дороге пусто. Какой смысл сидеть в засаде, если в такую погоду большинство путников отсиживаются на постоялых дворах?

- Ну да... Действительно... - Томас тяжело вздохнул, и, надвинув на голову капюшон, расстроено добавил: - А я всю дорогу ломал себе глаза...

- И правильно делал - береженого Бог бережет. И капюшон ты сейчас надел зря... Дождь и так скрадывает звуки, а в нем ты вообще ничего не услышишь...

- Так вы же сами сказали, что непогода...

- Да. Сказал. Но это не повод расслабляться... Воин ты или кто? - сдув с носа каплю дождевой воды, я подмигнул своему оруженосцу и тронул Злюку с места...

Граф Томас Ромерс.

Дождь закончился ближе к вечеру. А на смену ему поднялся северный ветер. Холодный настолько, что Ромерс довольно быстро перестал чувствовать ноги. И, сжавшись в комок, пытался сохранить хоть какие-то остатки тепла, что в мокрой насквозь одежде было почти невозможно. Попытки напрягать и расслаблять мышцы почти не помогали, и вскоре парень впал в сонное оцепенение...

- Что, замерз? - голос Аурона Утерса, раздавшийся совсем рядом, заставил Тома открыть глаза.

- Есть немного... - с трудом разомкнув непослушные губы, пробормотал он.

- Немного? - улыбнулся граф. И ехидно посмотрел на скрюченные от холода пальцы Ромерса. - Что ж, тогда и согреваться будем чуть-чуть. Слазь с коня. Ну, живее, а то совсем заиндевеешь!

Выполнить приказ удалось с большим трудом - затекшие от долгого сидения ноги норовили подогнуться, поэтому, для того, чтобы удержать равновесие, Тому пришлось судорожно вцепиться в седло.

- О-о-о... - удивленно пробормотал граф Вэлш. - Еще немного, и ты бы превратился в ледышку. А потом сверзился бы с седла и раскололся на тысячу осколков... И чего же ты молчал?

Говорить о том, что ему было неудобно показать свою слабость тому, кто младше, Ромерс не стал. Хмуро посмотрев на низкие облака, между которыми уже начали появляться первые просветы, он пожал плечами, а потом, пытаясь хоть немного согреться, вдохнул воздух и задержал дыхание.

Спрыгнув на землю, Аурон Утерс перекинул повод через голову своей Злюки, потом снял мокрый насквозь плащ, и, повернувшись к Тому, усмехнулся:

- Как говорит мой учитель, самый лучший способ просушить одежду и согреться - это немного пробежаться...

Как оказалось, 'немного' по меркам учителя графа Вэлша составляло не менее четверти дневного перехода. Пробежка в хауберке с конем на поводу по лужам и грязи действительно оказалось очень неплохим средством согреться: к моменту, когда на горизонте показались стены Заречья, Ромерс чувствовал себя почти превосходно. Ну, если не замечать подгибающихся от усталости ног, сбитого дыхания и отваливающейся подметки на правом сапоге...

- Если... мы... подбежим... к городским... воротам... прямо... так, то стража... умрет от хохота...

- Нет, подрывать обороноспособность этого городка я не собираюсь... - ухмыльнулся Утерс. И, не успев закончить предложение, оказался в седле.

'Ого...' - подумал Том. - 'Судя по легкости исполнения, он совсем не устал...'

- Ну что, согрелся? - дождавшись, пока Ромерс заберется на своего коня, ухмыльнулся граф Вэлш. И поднял кобылку в галоп...

...Часовые, стоящие у городских ворот, пребывали в омерзительном настроении - ветер, дующий со стороны Сыромятной слободы, доносил до них удушающую смесь запахов крови, извести, шамши и дубла . Смешиваясь с 'ароматами' городских нечистот, они превращались в такой смрад, что Томас даже посочувствовал часовым, вынужденным дышать им до самой смены караула.

Однако, услышав тон, которым мрачный, как грозовая туча, стражник потребовал с въезжающих в город крестьян въездную пошлину, а потом увидев его алчный взгляд, Ромерс мгновенно забыл про сочувствие и помрачнел.

- Что случилось? - поинтересовался Утерс, увидев, как изменилось выражение его лица. - Что с твоим настроением?

- Не люблю хамство... - буркнул Ромерс: желания объяснять, что он, скитаясь по королевству, не раз сталкивался с таким же, только в свой адрес, никакого желания не было. - А еще терпеть не могу, когда стража грабит тех, кто пытается въехать в город...

Граф Вэлш посмотрел на крестьян, потом на стражника, копающегося в содержимом одного из тюков, нагруженных на телегу, перевел взгляд на Тома и негромко спросил: - Грабит? Что ты имеешь в виду?

- Только что вот этот доблестный воин достал пару лисьих шкурок из вон того распотрошенного тюка и спрятал к себе под плащ. Как вы думаете, эти шкурки входят в стоимость въездной пошлины, или все-таки нет?

- Если хочешь понять человека, поставь себя на его место... - непонятно пробормотал Утерс, и, повернувшись к воину, рявкнул: - Солдат! Марш ко мне!! Бегом!!!