Мария Митропольская - Цветы Белого ветра

— Господин Северин, а ты, получается, внук шамана? — Таль потерял всякий интерес к идолу и решил переключить свое внимание на Белозора. — Вот это ново!

— Да! Ты не похож на них! У многих стонхаром золотые волосы, а у тебя нет! — к Тальке присоединился второй наемник. — Наверное, ты весь в папеньку.

— Вам-то что за печаль? — неожиданно рассвирепел маг. — С каждым рождением внешность иная! Суть — это главное!

Приутихшие наемники во все глаза смотрели на Белозора, даже не пытаясь что-либо возразить.

Неожиданно к статуе бесшумной поступью подошли два стонхара — старый и молодой. Оба были облачены в белые, свободные одежды. В полном молчании они поклонились своему идолу и возложили к ногам Тасмаай-Аккада наполненные цветами блюдца и украшенные золотыми узорами горшочки. Затем, созидатели обошли божество несколько раз и снова ему поклонились. Не сдержав любопытства, Яська приоткрыла крышку одного из горшочков и заглянула внутрь, воздух сразу же наполнился запахом душистого меда.

— Не кощунствуй! — маг оттащил ее от божественных подаяний. — Никто кроме шамана и этих созидателей, не должен касаться подаяний.

— Да мне просто интересно! — попыталась оправдаться юная чародейка.

— Могла бы спросить у меня!

Она виновато улыбнулась и, увидев, что созидатели направляются в их сторону, поспешила спрятаться за Северином.

Маг несколько мгновений буравил недовольным взглядом подошедших к ним созидателей, а затем, нехотя сказал:

— Знакомьтесь! Это — Пал-Леур.

Старый стонхар приветствовал Яську и наемников изящным кивком головы.

— А это — Кецам-Ро.

— Мы бы хотели провести вас по нашим прекрасным фруктовым садам, — сказал Кецам-Ро, слегка поклонившись. Его голос был глубоким и мелодичным.

— Я не пойду. Чего я там не видел? — Белозор показал рукой на свою компанию: — Вот им предлагайте!

— И я не пойду, — Яська ответила отказом, потому как всерьез опасалась того, что во время прогулки молодой стонхар отчитает ее за недавно содеянное кощунство.

Зато Таль и Растрепай с радостью приняли приглашение, потому что молодой созидатель, в отличие от Северина, производил впечатление общительного человека, который навряд ли станет отмахиваться от заданных вопросов.

Когда часть компании в лице двух наемников и Кецам-Ро исчезла из виду, хитро прищурившийся маг обернулся и самым праздным тоном поинтересовался у все еще находящейся позади него Яськи:

— И как долго ты намерена прятаться за моей спиной?

— А почему тот, старый, не уходит? — поинтересовалась она, выглянув из-за плеча учителя.

— Сейчас узнаем. — Его забавляла подобная реакция ученицы.

— Какими словами усладить твой слух, Пал-Леур? — обратился к созидателю Северин.

— Подожди. Сначала разреши пояснить. — И созидатель безо всяких вступлений приступил к своему повествованию, нисколько не тяготясь присутствием Яськи. — Когда-то я думал, что дочка шамана, то есть Кайя, предназначалась мне судьбой. Именно поэтому я решил стать созидателем, чтобы быть ближе к божественному цветку стонхаров. С самого детства я готовился к тому, чтобы стать самым идеальным существом на свете. Я изжил из своей души все присущие стонхарам пороки и стал чист как горный ручей. Я стремился добиваться успеха во всех делах, за которые брался. Ей нравились песни, и я слагал лучшие из слов и посвящал их только ей. Когда Кайе наскучивала рифма, я добивался высот в игре на флейте, она любила цветы, и я выращивал самые красивые розы, я рассказывал ей, о чем шепчутся звезды и о вечной весне в сердце. Я учился у зеркальных дел мастеров, чтобы сотворить для нее магическое зеркало, которое воспевало бы ее красоту…

— Сейчас пущу слезу — до того трогательно! — язвительно воскликнул Северин. — Позволь продолжить. Потом наследнице шамана до смерти надоела ваша богатая флора, сладкая музыка и зеркала и она, воспользовавшись правом уединения, поселилась среди человеческих лесов. Именно там Кайе повстречался один пронырливый маг. Когда же настала пора возвращаться, одной рукой она демонстрировала вам фигу, а другой поглаживала округлившийся живот.

— Самая ужасная твоя черта, Белозор, это то, что ты всегда закрашиваешь темными красками светлые моменты… Я опасался и в то же время надеялся, что твой отец бросит нашу трижды прекрасную Кайю. Но моим опасениям, так же как и моим надеждам не суждено было сбыться. Когда наступил самый короткий день в году, крыло Ринн-Хасса еще раз затмило наши небеса, потому что в тот день появился ты…

— Значит, ты родился зимой? — встряла юная чародейка.

— Помолчи! — отмахнулся Белозор.

— Когда вы, все вместе, ступали на славные земли стонхаров, я… слишком боялся новых ран и поэтому удалялся в пещеру отшельника смотреть свои полуденные сны и наблюдать ночные звезды.

— Ах, как все печально и романтично!.. — мечтательно вздохнула Яська, но тут же осеклась под строгим взглядом своего учителя.

— Для чего мне знать все это? — недоуменно спросил Северин.

— Для того чтобы не удивляться вопросам.

— Каким вопросам?

— Я хочу спросить… Не упоминала ли обо мне Кайя?

— Хм! Дай вспомнить… Нет, не упоминала! При мне, по крайней мере. Еще что-нибудь?

— Она… Была ли она счастлива? Не тосковала ли?

— Вроде не жаловалась. А насчет "тосковала"… Когда встречаются два прожженных авантюриста, тут уж не до уныния.

— Да, она всегда была особенной и непоседливой. Как жаль, что ты совершенно не похож на Кайю.

— Зато ты имеешь удовольствие видеть перед собой копию человека перечеркнувшего годы твоих трудов! — злорадно усмехнулся маг.

— Жестокие слова, — губы Пал-Леура тронула печальная улыбка.

Понурив голову он, молчаливый и бледный, словно призрак далекого прошлого, пробрел прочь и вскоре затерялся среди цветущих зарослей парка.

— Мне жалко его! — Яська с укором посмотрела на своего учителя.

— Не суди о том, чего не знаешь.

— Зато я знаю, что ты, господин Северин, умудряешься наживать врагов даже среди миролюбивых стонхаров!

— Ну а что мне оставалось? Прослезиться над его бредом?

— Нет. Подарить ему какую-нибудь вещь Кайи. На память.

— Я не нуждаюсь в идиотских советах наивной девчонки!

— Сам ты… — вскипела Яська, но вдруг остановилась на полуслове, помолчала и вновь заговорила спокойным голосом: — Пойми, он до сих пор любит и поэтому искал в тебе сходство с дочкой шамана! Сделай ему подарок или просто скажи, что тебе тоже трудно быть одному. Друга ты не приобретешь, но и врага тоже.

Белозор молчал. Казалось, что слова Ястребинки заставили его задуматься.

— Ладно. Беру свои слова обратно, — примирительным тоном изрек он. — Я пороюсь на чердаке, может, найду что-нибудь этакое.