Мария Митропольская - Цветы Белого ветра

Когда магические напульсники защелкнулись на запястьях мага, Карагган с гадкой ухмылкой спросил:

— Не жмет?

— А если и жмет, разве это что-то меняет?

— Прав, Белозор. Поверь, я часто жалею о том, что мы ходим разными тропами и переправами. Да, кстати, прими совет: не пытайся бежать. Лагем могущественней, чем ты предполагаешь, вдобавок, благодаря сотворенным мною напульсникам, он сможет обнаружить тебя в любой норе, в любой берлоге. Ну что еще сказать?.. Придется ли еще свидеться?.. На всякий случай, прощай. А когда ты покинешь этот мир, я обещаю, что буду всем говорить о тебе только хорошее.

— Представляю, что в твоем понятии означает "хорошее"! И поэтому прошу избавить меня от такой "почести"!

— Договорились! — Старый маг беззвучно рассмеялся. — Прощай.

— Прощай и ты. Да помни, на одной и той же улице не может быть вечного праздника.

Советник еще раз окинул презрительным взглядом белоглазого мага и похромал к выходу. Лагем, в свою очередь, поспешил убраться подальше от двери, дабы избежать шишки на лбу.

Невзирая на обилие роскоши, дом Караггана был пропитан страхом молчаливым, изматывающим, заставляющим верить в то, что вот-вот должно произойти что-то ужасное. Даже слуги имели одинаковое выражение лица — настороженно-пугливое. Нет, в доме не было ни намека на сушеные головы драконов и набитые чучела гигантских крыс, напротив, шелка, дивные ковры и обилие диковинных поделок.

По мнению Северина богатое убранство комнат смотрелось слишком вычурно, особенно в той комнате, в которую его отвели после разговора с Карагганом. Оставшись наедине с самим собой, маг тот час же нашел занятие: он предпринял несколько попыток стянуть с руки хотя бы один напульсник. Ничего не получилось. Не помогли и заклинания — магия рассеивалась до последней капли.

— Ну мы еще посмотрим кто кого! — Белозор, не снимая сапог, с разбега запрыгнул на ворох мягких перин.

Ужин прошел в гордом одиночестве. В компании Северина неизменный страж — Лагем, с некоторых пор, ощущал себя постоянным посмешищем и поэтому избегал общества не в меру ехидного пленника. Ни сколько не опасаясь за качество еды, маг, по его собственному мнению, "наедался на несколько дней вперед". Северин справедливо полагал, что если его и отравят, то не раньше того, как он попадет на Фандиан.

Утром Белозора разбудил топот сапог, грохотавший этажом выше. Он порадовался тому, что за ужином не подали бродилку, то есть она была, но в ничтожно маленьком количестве. Это всего-навсего был проспавший Лагем. Его приглушенный голос разносился по всему верхнему этажу. Кажется, он отчитывал слуг.

Маг помассировал затекшую шею и пошарил взглядом по комнате: его старую, скомканную рубаху забрала служанка, и теперь на сундуке лежала другая, новая. Здесь же, рядом с рубахой находились его отстиранные от дорожной грязи штаны, на полу стояли старательно начищенные сапоги. Карагган был подозрительно гостеприимен. Белозор умылся прохладной водой из кувшина, облачился в штаны, рубаху и неторопливо зашнуровал тесемки на расшитом вороте.

"Здравствуй кочевая жизнь! — думал он, натягивая сапоги. — Ты, кажется, любишь своего покорного слугу больше, чем остальных смертных! Впереди меня ждет остров, на котором суждено очутиться отнюдь не по своей воле, а по воле врага". — И Северин с ненавистью взглянул на широкие рукава своей рубахи, за которыми находились напульсники.

В комнату без стука зашел Вертопрах, за его спиной торчали рукояти двух, вложенных в ножны мечей.

— Собрался? — спросил он сидящего на лавке Белозора и, дождавшись утвердительного ответа, кивнул на дверь. — Тогда следуй за мной!

Небольшая постройка, в которой они вскоре очутились, оказалась чистой и довольно просторной конюшней на десять лошадиных голов. Оседланные гнедые скакуны, привязанные к сделанной из дуба коновязи, шаркали копытами, всем своим видом давая понять, что готовы к дальней дороге. Вскоре Лагем куда-то исчез со старшим конюхом, а Белозор без дела слонялся по конюшне. Правда, под пристальным вниманием двух молчаливых, вооруженных до зубов молодцев.

Помимо стражей и их пленника, в конюшне находилась молоденькая служанка. Она кормила морковкой разномастных лошадей, посматривала на мага, и каждый раз, когда ее глаза встречались с его насмешливым взглядом, кокетливо улыбалась. Именно эту служанку Северин заприметил с первых минут, проведенных в доме Караггана. Румяная, черноглазая, широкая в кости, она сочетала в себе черты западников и рекоставов.

— Скучаешь, красавица? — спросил приблизившийся к служанке Белозор и, не дожидаясь ответа, впился губами в ее пухлые губы.

Молодцы весело переглянулись.

"Что за твердолобы! Могли бы сообразить, что в таких случаях полагается оставлять людей наедине!" — раздосадованный маг прекратил лобзание.

Шустрая служанка изловчилась и отвесила искусителю пощечину, однако вырываться на свободу из его крепких объятий она не спешила.

— Белозор! — в конюшню вернулся медноволосый наперсник. — Ни на минуту оставить нельзя! Я думал он уже на лошади сидит, а он девку какую-то щупает!

— Я — невеста конюха, — в тихом голосе "девки" слышалось возмущение.

Пленник с сожалением выпустил из своих объятий чужую невесту, запрыгнул в седло и, повернувшись к Лагему, сказал:

— Завидуешь? Правильно! Не появилась еще на свет та женщина, которая согласилась бы переспать с тобой.

Вертопрах парировал потоком бранной речи, утонувшей в гоготе двух молодцев, которые с живым интересом следили за разворачивающимися в конюшне событиями.

Возле ворот Вертопраха и Северина встретили остальные участники дальнего похода, это были бравые вояки в количестве десяти штук. Если бы кто-то заподозрил в них бывших бандитов, то оказался бы недалек от истины. Основной костяк действительно состоял из отчаянных бандитов, которые были движимы исключительно жаждой наживы. Советнику нравились такие люди, он не скупился и платил за службу звонкой монетой и… недоверием. Именно поэтому он приказал приглядывать за бандитами своему верному Лагему. Медноволосого мага они признавали и даже подчинялись его приказам, но особенного авторитета среди этой шайки наперсник не имел.

Охраняющая городские вороты стража с поклоном расступилась, когда Лагем небрежным жестом продемонстрировал исписанный крупным, твердым почерком советника и увенчанный переливчатой руной свиток.

Негласно считавшийся главарем, щербатый летнесторонец по имени Сиг, поначалу опасливо поглядывал на Северина. Должно быть, решал как себя вести с новеньким. Хищное лицо и колючие глаза, похожие на сыплющую с почерневшего неба, снежную крупу, наводили на мысль, что с этим типчиком следует вести себя осмотрительно. К тому же он все еще помнил одно из наставлений советника: "Будьте с ним почтительны. Пока что…". Значение слова "почтение" не обременяло словарный запас Сига, так что ему было легче не замечать пленника. Да и не его это дело — расспросы. Платят за то, что он и его ребята сопровождают Лагема и ладно. В общем, свою задачу неформальный главарь знал твердо: доехать до Горьких вод, в городе Выходки нанять долгую лодку. И еще скрещивать мечи со всеми, кто захочет стать препятствием на их дороге. Зачем и куда лежит их путь Сиг не справлялся. Любопытство не лучшее качество наемника, приедут на место — узнает. Удручало лишь то, что последнее слово всегда было за Лагемом. Так пожелал советник.