Константин Кривчиков - Когда дует ветер

— Да. Тут раньше небольшая расщелина была, а я потихоньку ее расширил, камень убрал. Тебя как зовут, парень?

— Павуш.

— Ух, ты, какое интересное имя.

— А тебя как зовут? — лесовик потихоньку приходил в себя.

— Отшельник.

— Как? — удивился мальчик.

— Отшельник. Ну, если тебе сложно выговаривать, можешь звать меня От.

— Просто От?

— Ага. Договорились, Павуш?

— Договорились.

— Вот и ладно.

— От, а как я сюда попал? — Павуш, наконец, рискнул задать мучавший его вопрос.

— Ну, сюда тебя принес я, — мужчина сделал паузу. — Сначала услышал, как твой щенок повизгивает. Потом вижу — ты валяешься около дерева. А вот ты мне скажи, с кем ты в лесу был?

— Один, — неуверенно произнес мальчик.

— Ты правду говоришь? — недоверчиво спросил отшельник. — Вот так, гулял по лесу один?

— Вообще-то я убегал, — признался Павуш. Он решил, что врать не стоит. Отшельник вызывал у него доверие. Да и вообще — куда деваться? Мальчик ощущал себя после событий последних двух дней таким маленьким и беспомощным, что изображать настоящего мужчину у него не оставалось ни сил, ни желания. Будь что будет, — подумал он про себя. Расскажу, как есть.

— От кого убегал?

— От гартов.

— Гартов? Каких?

За последние сутки мальчик слышал этот вопрос во второй раз.

— Не знаю. Просто гартов.

— Просто гартов не бывает. Их много. Так за тобой, говоришь, гарты гнались?

— Угу.

— Сколько их было?

— Не знаю. Сначала вроде двое было, а потом один куда-то делся.

— А второй?

— А второй… — Павуш напрягся, пытаясь вспомнить. — Второй, вроде, за мной бежал. А потом я упал. И все.

— Понятно, — с удовлетворением произнес 'седой'. — Ты упал и стукнулся головой о дерево. Потому и не помнишь дальше. А знаешь, почему ты упал?

— Споткнулся, вроде.

— Точно, споткнулся. Ох, и повезло тебе парень. Настоящее чуро, и только. Такие счастливцы, как ты, потом долго живут.

— Это почему? — несмотря на всю свою сообразительность, Павуш терялся в догадках.

— Потому что ты споткнулся о шнур самострела. Знаешь, что такое самострел?

— Знаю. Охотники ставят.

— Вот и я поставил, — отшельник усмехнулся. — На оленя. А ты бежал, споткнулся и упал. Если бы не упал — стрела бы тебе как раз в голову попала. А так…

— Чего? — с любопытством поинтересовался Павуш.

— В твоего гарта она угодила. Чуть повыше живота. И каюк ему пришел.

Мужчина сунул руку за пазуху и достал оттуда амулет.

— Такое у него на шее висело?

Мальчик прищурил глаза:

— Это кабана зуб?

— Он самый.

— У этого не висело. Вернее, я не видел, что у него было. А у другого зуб висел, точно такой же.

— Ну, вот, с этим разобрались, — 'седой' вздохнул с видимым облегчением. — А я уже испугался. Думал, ты с отцом по лесу шел, а он под самострел угодил. Теперь рассказывай, где твой отец и вообще, откуда ты взялся, такой шустрый.

Настало время вздыхать Павушу.

— Нет у меня отца, — мальчик шмыгнул носом. — И вообще я один. Сейчас.

И он рассказал свою грустную и трагическую историю.

Когда Павуш закончил, отшельник долго молчал, почесывая затылок. Первым не выдержал мальчик, его очень беспокоил вопрос:

— От, а эти, кто на нас напал, они, правда, гарты? Мне тетка так сказала.

— Правда, Павуш. Это гарты. Тут кругом одни гарты. Других не водится.

Павуш немного обиделся:

— А мы, лесовики? И почему гарты нападают на лесовиков? Что мы им сделали?

Отшельник засунул кончик ножа в золу, пробуя на готовность морковь.

— Твердая еще. Почему гарты нападают? Это долгая история, Павуш. Мне ее рассказала одна старая женщина. А ты знаешь, что лесовики, это те же гарты?

— Это как? — глаза мальчика широко раскрылись.

— Да, Павуш, представь себе. Вот такой сказ.

Сказ о гартах и лесовиках

Когда-то, очень давно, все гарты жили вместе в лесу и поклонялись одному духу — духу леса Лашую. Но однажды на гартов напали странные существа на четырех ногах, с двумя туловищами: лошадиным и человечьим. Гарты назвали их кенавры. Кенавры пришли в лес со стороны большой равнины, куда лесовики никогда раньше не ходили. Там было мало воды, мало съедобных растений, лягушек и жуков. А животные, которые жили на равнине, быстро бегали, так быстро, что не угнаться.

Поначалу гарты очень испугались, потому что приняли кенавров за неведомых чудищ, и бежали от них со всех ног. Но потом они подглядели, как человечье туловище отделяется от лошадиного, и поняли, что кенавры вовсе не чудовища, а люди, научившиеся ездить верхом на лошадях.

После этого гарты собрались с силами и разбили кенавров, потому что гартов было значительно больше и они очень хорошо ориентировались в лесу. Но после гибели кенавров остались их кони, которые никуда не уходили и даже иногда брели за гартами и ржали. Многие гарты боялись таких коней, они думали, что в них вселились оманы убитых кенавров. Но некоторые любопытные гарты подружились с конями и даже научились на них ездить, как кенавры. А, научившись ездить, эти гарты стали уезжать далеко из леса на большую равнину, а потом рассказывали много интересных историй о своих вылазках.

Эти рассказы не нравились гартам, никогда не выходившим из леса, особенно старикам. Они считали, что человек должен ходить на своих двоих ногах, жить в лесу и поклоняться Лашую, а не превращаться в четвероногое чудище-кенавра. И тогда гарты начали ссориться между собой…

— А когда это было? — поинтересовался Павуш.

— Когда? Не перебивай, — сбился с мысли 'седой'. — Никто не помнит, когда это было. По крайней мере, даже та старуха, которая мне это рассказывала, не видела этого. И та старуха, которая рассказывала этой старухе, тоже этого не видела.

— А кто рассказывал той старухе? — не удержался от вопроса Павуш.

— Еще одна старуха.

— А разве бывают такие старые старухи?

Отшельник почесал затылок:

— Слушай, умник, ты собираешься узнать всю историю до конца?

— Угу.

— Тогда закрой свой маленький рот и раскрой пошире уши.

— Это как?

Хозяин пещеры сложил губы трубочкой и сделал вид, что не расслышал последнего вопроса.

— На чем я остановился?

— На ушах.

Мужчина что-то пробурчал и, насадив на кончик ножа, вытащил одну морковину.

— На, жуй, займи рот.

… Гарты начали ссориться между собой.

Одни (в основном — люди постарше) говорили: надо жить в лесу, а этих лошадей, которые ходят за людьми, принести в жертву Лашую. Стариков поддерживали ведуньи — колдуньи и знахарки, которых все уважали и немного боялись.

Другие гарты (в основном — молодежь) возражали: хватит жить в лесу, где темно и сыро. Сядем на лошадей, поедем через равнину на большую реку, там много солнца и света и водится такая крупная рыба, какой никогда не плавает в наших ручьях.