Татьяна Апраксина - Реальность сердца

— Фьоре, ущипните меня, пожалуйста.

— Зачем?

— Не зачем, а за что! Можно за плечо. У меня такое чувство, что я сплю…

— Тогда и я сплю, и господин Эйк. Всем нам снится один сон.

— Я не сплю! — встрял конопатый бруленец. — Но ущипнуть могу.

— Перебьетесь, юноша. Посидите пока в приемной, вы мне понадобитесь чуть позже — усмехнулся Реми. — Ну и что вы об этом думаете, Фьоре?

— Совершенно неожиданно, но — не представляю, к добру ли случившееся. Теперь Скоринг вынужден будет публично порвать с еретиками. Что за этим последует? Ответ на свой вопрос Ларэ получил уже к полудню, когда герольды зачитали королевские грамоты. Должно быть, юный Эйк оказался не единственным нерадивым последователем ереси, и весть об измене в собственном доме догнала регента уже по дороге, а тот не растерялся.

Король Араон III объявил святой поход против богохульной ереси и призвал всех добрых омнианцев искоренять ее. Он пригласил к себе глав орденов Бдящих Братьев и Блюдущих Чистоту — и пригласил публично, так, что об этом немедля узнала вся столица. Как сообщалось в грамотах, именно «заветники» были повинны в заговоре, погубившем короля Ивеллиона II, именно они лишили жизни многих вельмож… они вообще во всем были виноваты, от хлебного бунта до войны на севере. Проклятые богохульники, читали герольды, творили обряды, чтобы обмануть разум доброго и милосердного короля Ивеллиона, дабы ввергнуть страну в кровавую смуту, а потом, не удовлетворившись содеянным, убили его.

— И что горожане? — спросил Ларэ у Бертрана, только что вернувшегося с площади. — Верят?

— Еще как, — хохотнул Эвье. — Верят, как проповеди патриарха, и даже пуще того. Господин регент возглавит святой поход самолично. Хитер, шельма…

— По-моему, он окончательно спятил, — насупился Бернар Кадоль. — Собирается воевать со своими вассалами?

— Большинство из них немедля покается, а самых упрямых вразумят монахи, — предположил Эвье. — Вот только как теперь сковырнуть самозванца с престола? Он же у нас теперь оплот веры и без пяти минут святой…

— Осталось только нас объявить еретиками, — пожал плечами Ларэ.

— Вот этот трюк у Скоринга не пройдет, — Кадоль отставил бокал. — Архиепископы еще не выжили из ума. Вообще же мне интересно, что они будут делать.

— Скоро узнаем… Трое приятелей — Андреас, Алессандр и Сорен — сидели в углу, изумленно вслушиваясь в разговоры старших. Ларэ удовлетворенно посмотрел на младшего Гоэллона, который после веселого загула в компании Кертора и Эвье вновь стал улыбаться, перестал сутулиться и даже опять стал подтрунивать над окружающими. В простые советы типа «напейся пьян и пойди по девкам», которые любил раздавать Реми, королевский бастард никогда не верил — но, гляди-ка, сработало. Молодой человек, уже принявший постный и скорбный вид, как послушник, просидевший седмицу на хлебе и воде, вернулся из царства теней в обитаемый мир, и, кажется, был этим вполне доволен. Бывший подмастерье лекаря помаленьку привыкал к новому положению. Вчера он совершил неслыханный подвиг: купил собственного коня. Караковый эллонский трехлетка заслужил всяческое одобрение герцога Алларэ и остальных членов «малого королевского совета», а Алессандр ехидно заметил:

— Отрадно видеть, как вековая дружба Алларэ и Эллоны способствует благополучию обеих земель! А коня я тебе и подарить мог, все равно ведь с наших заводов жеребец…

— Щедростью моего герцога я не настолько беден, — улыбнулся Андреас. Мальчики быстро привыкали к своему положению, привыкали, но не заносились. Ларэ вспомнил указ о возведении в ранг владетеля любого простолюдина, дослужившегося до чина капитана. Перед ним сидели два живых примера того, насколько разумным было подобное решение. Оба молодых человека были воспитаны не в замках, а в приютах, но оказались достойны своего положения. Даже Алессандр, которого недавно пришлось сурово отчитать, прекрасно понимал, в чем состоит его долг; Андреас же и раньше держался с тем врожденным благородством, что куда дороже званий и титулов.

Подумав об этом, Ларэ вздохнул. Увы, но цена притока живой крови была слишком высока: разрушение всей иерархии вассалитета. От возведения в сословие благородных людей простолюдинов один шаг до принадлежности всех земель Собраны короне, по образу и подобию Тамера и Оганды. Вместо наследственного права на титул и землю — награда за верное служение королю, который может пожаловать наделом, а может и лишить его…

Благо это или проклятие для Собраны? Бескровно подобные перемены не проходят, никто не отдаст землю, которой владеет тысячи лет. Будет множество междоусобных войн, но если король-самозванец преуспеет, что последует за этим?

— О чем замечтались, Фьоре?

— Думаю о будущем.

— Лучше б вы думали о настоящем! — фыркнул Реми. — Оно так увлекательно… Ларэ показалось, что за насмешливой самоуверенной улыбкой герцог Алларэ прячет полную растерянность. Немудрено — тщательно рассчитанные планы пошли прахом в одночасье. Все уже было готово: владетели всех земель готовились к походу на запад, церковники были предупреждены и ждали своего часа, чтобы благословить войну против еретиков и самозванца, сопредельные державы обещали держаться нейтралитета — по крайней мере, должны были пообещать, возвращения гонцов ожидали со дня на день, и вот, пожалуйста, все решительно переменилось за одно утро! Герцогу Скорингу в изворотливости не откажешь… За три седмицы, прожитые во дворце, Ларэ не сумел сблизиться с ним. Скориец был предупредительно вежлив и равнодушен, королевский бастард был для него пустым местом, которое не стоило принимать в расчет. Ни одной беседы, зашедшей далее, чем расспросы о самочувствии, ни одной возможности понять, что он из себя представляет. Тогда будущий регент и принца Араона обходил девятой дорогой: он обозначил свою роль в заговоре лишь в день гибели короля. Старший Гоэллон просил Ларэ понять, что происходит во дворце, но выбрал негодного помощника. Вспомнив об этом, Фиор вздохнул. Все творилось прямо у него под носом, но господин комендант ничем себя не выдал. Да, во дворце стало много бруленцев и скорийцев, но в том не было ничего удивительного; да, принц Араон все сильнее заносился и вел себя так, словно вот-вот сядет на трон, а отец им гордился и поощрял подобные замашки — тем не менее, жизнь шла вполне обыденным чередом… …потом прогремел взрыв. Сегодня прогремели трубы герольдов.

— Реми, я думаю, что мы должны отправить приглашение брату вашего доносчика.

В детстве Ханна Эйма хохотала над сказками про Простака-Все-Невпопад, которые представляла для нее нянька, свернув тряпичную куклу из старого платка. История дурачка, который на свадьбе плакал, на похоронах плясал, на сборе урожая советовал затянуть животы, а нищим — процветать вовеки представлялась очень забавной.