Александр Абердин - Хроники объявленного Апокалипсиса

— Здорово! Тогда вы угостите меня молочным коктейлем. Только я со всеми сталкерами на ты, Сергей.

— На ты это пожалуйста, а коктейлями я тебя угощу хоть тремя, Оленька. — Сказал я и подумал: — "Так, интересно, а это хоть выполнимое обещание?"

Девушка рассмеялась и успокоила меня:

— Три я не выпью, а вот два — запросто, хотя они у Джека большие. Ой, а ты любишь живую музыку? Я хочу, чтобы ты сходил со мной в бар "Весёлый Джек". Он хотя и слепой, здорово играет на гитаре и поёт просто обалденно.

— Куда скажешь, туда и пойдём, Оленька. — Ответил я девушке и добавил — Сегодня ты моя дама, а я твой кавалер. Только учти, я не танцую. Так что тут от меня не будет никакого толка.

Девушка перекинула через ширму светло серую рубашку тонкой шерсти вместо моей гимнастёрки и сказала:

— У Весёлого Джека танцуют только по субботам, Сергей, а сегодня он будет петь под гитару. Я для него нашла комплект струн и хочу их ему подарить. Он отличный парень, только ему не повезло в жизни, он слепой. Какие-то гады плеснули ему кислоту в лицо за то, что он наполовину негр, а ведь он был десантником и воевал на Кавказе. Вот за что они его так, Сергей?

— Не за что, а почему, Оленька. — Ответил я со вздохом — Потому, что они мерзкие твари и, наверное, стали теперь колбитами. Ну, ничего, мы их скоро всех в ад загоним.

— Там им и место. — Со вздохом сказала девушка и внезапно задала неожиданный вопрос — Сергей, а это правда, что Зелёная Хозяйка, когда придёт к нам, сможет вернуть Джеку зрение? У него ведь глаза уцелели. Он же просто ослеп.

Да, это был ещё тот вопрос. Подумав, я ответил:

— Оленька, я на это очень надеюсь. Знаешь, я слышал о том, что Зелёная Хозяйка залечила с помощью дейров рану одной женщине в Казахстане и у той на теле даже шрама не осталось. С той поры мне почему-то кажется, что она сможет исцелить куда более страшные раны. Думаю, что она вернёт Джеку зрение.

Вслед за рубашкой девушка подала мне новенькие, ещё горячие после глажки чёрные, просторные слаксы, пошитые из мягкой, шелковистой ткани, с клетчатой, красной байковой подкладкой и утеплённую чёрную куртку. И брюки и куртка пришлись мне впору. Надев их на себя, я обулся в чёрные, высокие, массивные ботинки на толстой подошве и посмотрелся в зеркало. Вид у меня сразу же стал более элегантный, ведь шляпу на меня Чак нахлобучил тоже чёрную. Заправив слаксы в гриндерсы с обитыми сталью носками, я усмехнулся и надел на себя разгрузку. Вид у меня был, как у какого-то коммандос. Выйдя из-за ширмы, я улыбнулся и поинтересовался у своей дамы:

— Ну, как я выгляжу, Оленька?

— Блеск! — Воскликнула девушка, подумала и сказала — Тебе не хватает только тёмных очков для важности. Сейчас я найду, у меня тут где-то лежат одни. — Порывшись на одной из полок, Оля водрузила мне на нос дымчатые очки в чёрной оправе и радостно объявила — У-у-у, а теперь полный отпад!

Себя Оля сочла одетой для похода в бар и сразу же потащила меня из палатки, но я сначала познакомился с её бабушкой Верой и уточнил, где они живут. Заодно я расплатился за обмен в общем-то старых вещей на новые двумя финиками, как называла их Олина бабушка. Теперь, когда у меня была провожатая, я уже мог не шифроваться и сразу же отправиться в бар "Весёлый Джек", а не ехать на метро до Киевской, чтобы вернувшись, выйти на станции Площадь Революции и оттуда отправиться в "Централ" или, как его ещё называли — "Центряк". Вместо этого мы пошли туда по Моховой улице, уже основательно восстановленной и вскоре я окунулся в галдёж и суету. Оля уверенно вела меня к бару, всеми делами в котором заправлял парень, которому так не повезло с родиной. В нём ещё только готовились к вечернему наплыву гостей, но уже было весело. Бар находился на минус втором этаже, в самом центре комплекса. Мы прибыли вовремя, то есть раньше завсегдатаев, а потому нам достался столик прямо напротив сцены, но в бар, отгороженный невысоким заборчиком из штакетника, ещё никого не пускали. Зато возле входа в бар стояли два механических, раскачивающихся быка, с которых слететь было, как раз плюнуть. Как я ни старался удержаться на быке, всё же сверзился с него минуты через две, Оля и то продержалась дольше, но при этом отчаянно визжала. В общем хотя мы ещё находились снаружи, уже было весело.

Наконец в баре всё было готово и нас пустили в него. Вместе с нами за одним столиком сидели парень и девушка без зелёного опознавательного знака. Это были швед Нильс и англичанка Дженифер, очень приятные молодые люди, уже довольно сносно говорившие по-русски. Они оба были сталкерами и приехали сегодня днём из-под Рязани. Их отряд "Голодные койоты" направил в Москву целую фуру с зимними вещами. Нашлось в ней место и для нескольких ящиков с выпивкой. У меня в чёрной сумке тоже лежало шесть бутылок спиртного. Литровая бутылка "Смирновки", две бутылки коньяка, бутылка виски, текилы и литровая ёмкость с "Мартини". Как и настоящие сталкеры, я тоже выставил свой вклад в общее дело на стол, к нам подошла девушка чуть старше Оли, которая прикатила с собой столик с алюминиевым ящиком для грязной посуды, и забрала бутылки. Всего она сделала целых пять рейсов, так что от жажды никто не умрёт.

Как спиртоносов, официантки обслужили нас в числе первых. Заказ делала Оля. Я всего лишь попросил две больших кружки пива для себя, а для своей дамы два молочных и один ананасный коктейль, кофе и два мороженых с орехами и шоколадом. Меню в этот день было мясное и нам подали два больших, поджаристых стейка, а к ним ещё салат "Оливье" и картофельную запеканку. Очень вкусную, с мясом и рубленым яйцом. Шоколадный молочный коктейль и пиво нам подали сразу, а десерт, ещё один коктейль, кофе и коктейль с малиновым джемом, мы попросили принести попозже. Стейки жарил сам Джек, рослый, крепко сбитый мужчина лет сорока, не такой уж и чёрный, к слову сказать, но подонкам ведь всё равно. Примерно с час ничего особенного не происходило. Люди, пришедшие в бар "Весёлый Джек", просто ужинали и понемногу выпивали, хотя и это слишком громко сказано. Официантки убрали со стола грязную посуду и на нём остались два бокала с вином, ещё один с ананасовым компотом, в который было добавлено граммов тридцать шампанского, моя полуторалитровая кружка с отличным пивом, солёные фисташки и тарелочка с печенюшками. Из подсобки вышел Джек, одетый в армейский камуфляж с сержантскими погонами, под которым был виден голубой тельник, и голубой берет десантника. В руках он держал гитару.

Одна из девушек-официанток, одетая, как и большинство собравшихся послушать Джека, в камуфляж, только без разгруза и оружия, помогла ему подняться на маленькую, невысокую сцену-подиум и сесть на стул. Пододвинув поближе микрофон, она включила усилитель и ушла. Джек нащупал микрофон, приблизил его к себе и сразу же начал петь и играть на гитаре. Свой концерт он начал со старинного русского романса "Отвори потихоньку калитку". Пел он так мелодично и проникновенно, что слушатели замерли и даже за пределами бара тотчас стих шум и громкие, веселые выкрики. Да, пел это слепой парень, конечно, просто замечательно и голос у него был на редкость красивый, сочный и звучный баритон, которым он владел в совершенстве. Мы слушали его, затаив дыхание. Джек пел легко и одновременно с этим проникновенно, но я прекрасно видел бисеринки пота, выступившие на его лице цвета кофе с большим количеством молока. Первые полтора часа он пел одни только русские романсы и пел их так, что у меня, порой, мороз продирал по коже и все в душе замирало. Последние полчаса он пел песни Талькова и за все время концерта не сказал ни слова от себя. Не объявляя, какой будет его следующая песня, он просто переводил дух и пел ее, а мы слушали её затаив дыхание. Когда же Джек закончил петь и отставил гитару, Оля вскочила со стула, бросилась к нему и восхищенным голосом попросила: