Александр Абердин - Хроники объявленного Апокалипсиса

— Тогда я спрашиваю этого парня: — "Эй, дружище, чем это тебе не угодили русские? В этом самолёте полно отличной еды, но если тебя интересует только радио, то не волнуйся, я привёз домой не одну сотню радиоприёмников и передатчиков. У меня на борту имеются даже отличные компьютеры." Это обрадовало ковбоев и они немедленно слезли с коней, ну, а я поинтересовался, как же так получилось, он жив, а его уоки-токи разбился? Парень помладше развёл руками и говорит:

— Сэр, Господь Бог здорово на нас прогневался, раз послал на нас пыльную бурю и та, словно ножом, срезала все здания выше четвёртого этажа, уволокла с собой заводы и фабрики, а заодно даже сотовый телефон, что лежал у меня в кармане куртки, размолола в порошок. Простите меня, сэр, но мне нужно подойти ко второму самолёту. На нём прилетел особенный человек.

Осклабившись, Джимми воскликнул:

— Вот так, Батья, я и узнал, что в моей стране тоже есть люди Волны и тут же на шоссе встал на колени и принялся молиться Богу. Господь хотя и покарал многих американцев, всё же не отвратил свой взгляд от Америки. Оба ковбоя так удивились, что не вскочили на лошадей, а дождались, когда Билли сам подкатит почти под хвост к моему самолёту на втором "Руслане". Они очень обрадовались, когда увидели пятерых помощников Зелёного Мастера. Через час приехало на повозках, сделанных из пикапов и джипов, множество людей из Нью-Йорка и мы стали разгружать самолёты. Когда я объяснил, что скоро прилечу снова и нам нужна большая посадочная полоса, то они сразу же начали её строить. Батья, в моей стране тоже есть люди Волны и даже воины Зелёной Хозяйки. Когда я рассказал, что её армия движется в Штаты через Азию, они сразу заявили, что постараются к тому времени очистить от двуногого зверья весь континент. Вечером мы уже были в Нью-Йорке и я не узнал город. В нём осталось в живых немногим больше миллиона человек, Батья, и среди них ты не найдёшь ни одного мерзавца. Именно это я и считаю самым большим чудом. Господь уничтожил всех негодяев, а если кого-то и оставил в живых, то выжившим в назидание. Жаль только, что при этом погибло так много детей. Люди говорили мне, что им удалось пережить весь этот кошмар прямо на улице и не получить ни одного синяка, зато многие убежища, в которых прятались те, кто должен был умереть, оказались не просто разрушены. Их вырвало из земли и зашвырнуло в океан вместе со всеми людьми, которые там находились, и плохими, и хорошими. Жаль, что некоторые американцы сумели вовремя покинуть страну и забраться туда, где до них не добралась ни Великая Пыльная Буря, ни Великая Волна. Очень жаль.

Похлопав Джимми по плечу, я с грустью сказал:

— Ничего не поделаешь, парень, кое-какую грязную работу нам придётся сделать своими руками.

Полковник Бишоп кивнул и согласился со мной:

— Да, это так, Батья. Об этом я и рассказал нью-йоркцам, тем их них, с кем успел пообщаться. Знаешь, больше всего они обрадовались даже не гуманитарной помощи, а тому, что помощники Зелёного Мастера рассказали о Зелёной Хозяйке и о тебе.

От этих слов мне сразу же стало как-то не по себе. Мне только того и не хватало, чтобы я был теперь парнем Зелёной Хозяйки, но, увы, от этого точно никуда не деться. Мы поговорили ещё с полчаса и только после этого проводили в путь наших друзей. Полковник Бишоп привёз с собой из Штатов старинный индейский томагавк и попросил Мишку Большого отвезти его Валюше. Ему его вручил едва ли не более старый индеец именно с таким наказом. Он был воином Волны и сказал, что теперь отчётливо чувствует Зелёную Хозяйку. Уже когда мы подходили к самолёту "Ил-86", на котором ребята должны были лететь в Орск, к нам подбежал капитан Василёк и радостно гаркнул:

— Батя, в точку! Дед говорит, что он и сам ошалел, когда зелёные дейры всего за каких-то полтора часа вернули зрение тому парню, к которому ты его послал. Ребяты, вы только прикиньте, Зелёная Хозяйка даже на таком расстоянии творит чудеса!

Ну, да, конечно, Зелёная Хозяйка. Как бы не так, это Он с помощью дейров творит чудеса. Однако, я не стал высказывать свои сомнения вслух. Мы попрощались, парни сели в самолёт и через несколько минут он взлетел. Внуковский аэропорт отнюдь не бездействовал. В нём каждые три, четыре минуты либо совершал посадку какой-нибудь самолёт, либо взлетал. Хотя Москва и сама нуждалась в очень многих вещах, мы каждую минуту помнили, что кому-то гораздо хуже, чем нам и помогали им, чем только могли. Проводив взглядом самолёт, улетевший на Урал, я потащил Джимми в свой вертолёт, чтобы продолжить наш разговор. Хотя этот сорокапятилетний, здоровенный парень, на вид типичный русак, одетый американскую лётную форму, и устал, как чёрт, он охотно откликнулся на мою просьбу. Меня, честно говоря, больше всего интересовало настроение американцев и именно об этом я попросил его рассказать. Джимми задумался на минуту, а потом, широко улыбаясь, потёр рукой гладко выбритый подбородок, кивнул и сказал твёрдым голосом:

— Батья, я не узнал не только Нью-Йорк, но и американцев. В Москве я ожидал чего угодно, но только не такого радушного приёма, который оказали нам русские. Вас ничто не способно изменить. Когда Небо Первый, генерал Прохоров, приказал заходить мне на посадку в Москве не на аэродроме, а на каком-то шоссе, я ужаснулся. Знаешь, у нас вечно писали в газетах, что русские не умеют строить дороги. В общем я уже мысленно похоронил свой "Дух Пенсильвании" и сто сорок восемь штатских, которых нам удалось втиснуть в него, укладывая людей чуть ли не штабелями в бомбовом отсеке. Когда же я стал заходить на посадку и увидел внизу ровную, как стекло, бетонку, то у меня чуть глаза не вылезли из орбит, едва я только завершил эволюцию. Вот тогда-то я и понял, что ни черта не знаю русских. Мой "Дух Пенсильвании" шел на посадку с почти сухими баками, а я видел, как внизу, по обе стороны от шоссе, работают бульдозеры, расчищая съезды. Увидел я и шесть пожарных машин, они мчались по обочине в ту сторону, где я должен был остановиться, и мне стало ясно, что мы все спасены, но во мне ещё оставался страх. Полностью он прошел, когда я увидел французский военный грузовик "А-400". Но окончательно я успокоился лишь в ту минуту, когда пилоты вашей дальней стратегической авиации стали подбрасывать меня в воздух. Батья, когда из Нью-Йорка прибыл целый караван повозок, люди ведь видели, что над их городом пролетел огромный русский транспортник, они не стали лезть в самолёт, они бросились обнимать и целовать нас, поздравляя с перелётом через океан. Всё, что осталось от американцев, это их хорошее знание неба. Ты ведь знаешь, что чуть ли не половина американцев — пилоты. Батья, они стали совсем другими. В Нью-Йорке никто не закрывает дверей и там рады каждому гостю. Там больше нет драгдиллеров, воров, проституток и уличных банд. Там теперь всё, как в Москве. Когда я рассказал им про тебя и про то, что ты ввёл в России ССР, они здорово смеялись и говорили мне, что теперь хотя бы в этом мысли русских и американцев полностью совпадают. Как сказал один мой молодой русский друг — старая зелень, баксы, больше не рулят. Теперь рулит новая зелень — зелёные дейры. Знаешь, Батья, я очень рад, что мы немного задержались из-за твоей поездки в Казахстан. Когда я рассказывал нью-йоркцам про Зелёную Хозяйку и про то, как она дала казахам чистую воду, у них глаза были мокрыми от слёз. Так что ты можешь представить себе, какая у них была реакция, когда я рассказал им о том, как твоя Вальюша уничтожила сначала огромную банду вместе со своими Всадниками Волны, а потом истребила гигантскую орду колбитов. О, Батья, они просто ликовали! Но знаешь, когда я рассказал о своём боевом вылете в России, когда ты вызвал огонь на себя и, вообще, рассказал им о том, что ты сделал в Москве, в России, в Непале, ну, и в том числе на Урале, то ты сразу же стал их героем.