Александр Абердин - Хроники объявленного Апокалипсиса

— Алёнушка, доченька, наш кораблик всплывает! Ты чувствуешь, что он плывёт вверх?

— Да, мамочка! — Радостно и громко крикнула в ответ Алёнка и тут же добавила — Ой, мамочка, водичка за окном светлеет.

Так оно и было, я видела, что тёмная, сине-зелёная толща воды начала светлеть и вскоре увидела впереди наш парус, который тащил за собой на шести прочных стальных, туго натянутых тросах батискаф. С его стальных треугольных крыльев длиной в десять метров каждое, срывались пузырьки то ли воздуха, то ли пара. Меня охватило чувство восторга и я закричала:

— Доченька, мы плывём к нашему папе!

Почти в ту же секунду что-то большое, чёрное с белым, метнулось нам навстречу и я всем телом ощутила страшнейший удар и потеряла сознание от того, что меня бросило вперёд, на привязные ремни. Не знаю, сколько времени я провела без сознания, но когда очнулась, меня сразу же охватил дикий ужас — в моей гондоле царила почти полная тишина. Я не слышала голоса своей дочери, а только одно лишь жалобное поскуливание Аргона, на котором я застегнула удерживающий чепрак, отчего пёс лежал неподвижно в своём ящике и мог лишь вертеть головой, да, ещё чуть слышный рокот гидрореактивных двигателей. Душа моя так и обмерла, когда я поняла — мою гондолу оторвало от батискафа и парус тащил её неведомо куда, а Алёнка осталась где-то позади и, возможно… Тут в моей голове, словно что-то щёлкнуло, и я принялась быстро считать в уме. С потерей моей гондолы плавучесть батискафа резко увеличилась, ведь она вместе с грузом, размещённым в ней, весила пять тонн семьсот сорок килограммов. Когда поплавок перерубил своим форштевнем касатку, чёрно-белой могла быть только она, вода снаружи уже была зеленовато-голубой, то есть мы почти поднялись на поверхность, точнее в верхнюю часть волны. Да, и касатка тоже ведь не дура и нырять глубже, чем на семьдесят метров, не станет, а ей что есть волна, что её нету, почти всё равно. Перед Алёнкиной гондолой ведь тоже находится форштевень, хотя и не такой острый, чтобы батискаф не трясло из-за завихрений.

У меня сразу же отлегло от сердца. Став легче и потеряв парус, главной задачей которого было поскорее вытащить его наверх, батискаф намного быстрее "съедет" вниз по пологой части волны, как по снежной горке. Якоря вытянуты на всю длину, это сто метров, и они должны уже зацепиться за землю. Так, судя по всему, Алёнкино путешествие продлилось не больше пятнадцати минут и батискаф уже точно приземлился. Возможно, что где-нибудь в Подмосковье. Всё, Валентина, возьми себя в руки и лови момент. Сейчас ты мчишься на волне на восток и с каждой минуты удаляешься от своей дочери всё дальше и дальше. У тебя в гондоле находятся три самых лучших радиостанции, но ещё более мощные установлены в гондоле Алёнки, так что не исключено, что уже очень скоро ты услышишь её голос, а теперь сосредоточься на управлении гондолой. Ты можешь ждать до последнего и тогда будешь с бензином, но у тебя и так его стоит в багажном отсеке четыре канистры не считая того, что залит в бензобак. Багажный отсек у тебя герметичный, так что всё будет в порядке. Теперь тебе нужно поймать тот момент, когда волна ослабеет и твоя гондола коснётся земли. У неё нет защиты и если парус поволочёт её по камням, то ты погибнешь. Подумав так, я быстро посмотрела на манометры. Кислород был выработан только в двух всего лишь на четверть. Шмыгнув носом и кивнув головой, я выключила гидрореактивные двигатели, спасшие меня.

Гондола сразу же стала опускаться вниз. Судя по цвету воды, я плыла на глубине не более сорока, пятидесяти метров вначале, а когда выключила двигатели, то опустилась метров на пятнадцать вниз и буквально через каких-то пять минут гондола погрузилась в почти чёрную от грязи воду, коснулась дна и я тут же отстрелила парус. Боже, какой кошмар тут начался. Гондола сразу же пролетела кувырком, кажется она перекувыркнулась раз десять, встала, как говорят моряки, на ровный киль и тут же затряслась под бешенным напором воды, но это длилось недолго, минуты четыре. Хотя вода и была мутной, почти чёрной, всё равно стало быстро светлеть и вот, наконец, наступил тот миг, когда я увидела, как куда-то на юг, почему на юг? Уходит волна высотой не более всего какой-то сотни метров. Надо мной было синее небо и солнце, которое слепило мне глаза, явно прошло зенит. Вот потому-то я и поняла, что волна ушла на юг. А ещё я поняла, что осталась жива, хотя и потеряла по дороге дочь и уже хотела было разрыдаться и впасть в истерику, как вдруг один из радиоприёмников, длинноволновый, настроенный на частоту радиостанции мощностью в двести пятьдесят ватт, установленной в специальном отсеке большой гондолы, ожил. Ну, тут всё ясно, выходит, что две длинные удочки, ферритовые антенны, каждая длиной в пять с половиной метров, очень, кстати, прочные, распрямились и тюнер поймал волну и сам настроился на нужный сигнал, а потому я услышала сквозь помехи:

— Осторожнее, мудило! Не сломай, а то Скиба тебе быстро башку открутит. Вот так, правильно, отпускай, я держу.

Голос был весёлым и явно принадлежал молодому парню, который потрошил наш батискаф. "Ребята, не слишком ли вы торопитесь?" — подумала я и вместе с этим стала лихорадочно соображать: — "Скиба, Скиба, мне ведь известна эта фамилия! Откуда я её знаю? Вспоминай, старуха!" — второй голос меня успокоил и одновременно многое прояснил:

— Белый, не тошни! Ты же видишь, что этот ящик с аквалангом, иначе, как поставив на попа, хрен бы я выставил к тебе. Ладно, теперь он хоть не будет мешаться под ногами. Блин, да, где же эти американцы. О, а вот и Бобби показался. Лёгок на помине. Кстати, Белый, тебе старший сержант Скиба что приказал?

Тут я всё сразу же вспомнила и завопила:

— Мальчики, срочно позовите сержанта Скибу, главного помощника вашего Бати, он мне срочно нужен.

От радости у меня даже слёзы из глаз брызнули, ведь Серёжа рассказывал мне про своего лучшего друга, старшего сержанта Павло Скибу, былинного великана и умницу. Увы, но бойцы моего Серёженьки меня не слышали, не хватало мощности моей радиостанции. Господи, мальчики, ну, скажите хоть словечко о моей доченьки, она жива или нет? Я же сейчас с ума сойду. На моё счастье именно о ней и зашел разговор в следующий момент:

— Боря, Скиба приказал мне немедленно разгрузить батискаф и все вещи из него перенести частично в его с Батей квартиру, а частично на отдельный склад. Ты прикинь, Борька, вот ведь какие случаи иной раз бывают в нашей грёбанной жизни. Да, Бог на небесах точно есть и он про нас всё знает. Когда мне Скиба сказал, что волна Бате дочку его подруги к нам в Заречье аж из Невеля принесла и батискаф с нею буквально в двухстах метрах от нашего бункера поставила, я даже перекрестился.