Юлия Галанина - ЗвеРра

— Я полностью согласна со звеРрюгой Последней Надежды. Город назначил меня телохранителем и я бы не советовала забывать про это никому. Во имя собственной безопасности.

— Я не знаю, как сообщить о гибели Артефакта остальным, — глухо вымолвил глава зубров. — В голове не укладывается, что благородных оленей убили презренные кислые мыши…

— А вы пока не сообщайте, — подсказал архивариус.

Зубр даже не сразу понял, чьи это слова.

Он повертел головой — увидел старого лиса, уютно устроившегося в углу под прикрытием пялец Нисы.

— Да-да, несколько дней назад Марк любезно приютил меня, — подтвердил архивариус. — Мы восстанавливаем архивные документы, попорченные Гисом. Видите, какую карту собрали практически из клочков?

Он встал, взял светильник и поднёс поближе к карте на стене.

— Красивая, — признал зубр. — Но почему вы здесь, почему не у своих?

— Вы знаете, — лукаво улыбнулся лис. — Здесь значительно веселее. Песни поют. И отлично кормят.

Птека приосанился.

— Но что мне даст умолчание? — почти взмолился зубр.

— Неправильный вопрос. Что даст, кроме отчаяния, новость о том, что Артефакта теперь вообще нет? — неторопливо рассуждал вслух архивариус, усаживаясь обратно. — А так город получит ещё несколько дней относительно мирной жизни.

— Я врать не буду, — твердо сказал зубр.

— Значит, полнолуние начнётся раньше, — вздохнул архивариус. — А жаль.

Глава зубров молчал, вертя пустой бокал в ладонях. Смотрел тяжелым взглядом на карту, на стол.

— Я врать не буду, — повторил он и поднялся. — Мне пора идти.

Комната сразу стала маленькой и низкой.

— Но я рад, что зубры узнали новость первыми, — сказал ему в спину Марк.

— Это ничего не меняет, — глухо ответил глава зубров, толкнул дверь и вышел.

Компания ещё немного попела под астролябию, а потом все разбрелись по спальным местам, кто на кровать, кто под кровать, а кто за печку.

Погасили светильник.

Объевшийся Марк сонно прикидывал, как скоро завтра растечётся новость по ЗвеРре о том, что Артефакт утоплен в реке. И кто первый придёт поквитаться с шестым человеком за неудачу. И удивлялся, почему ему, в общем-то, всё равно — даже ужас перед смертью не может быть бесконечным.

— Утром Гтека с Фтекой заскочат, — пробормотал Птека со своего половичка. — Яиц свежих принесут…

— Яйца — вкусно, — отозвался росомаха со своего.

— Вы что, не наелись что ли? — возмутился Марк. — Всё об еде, да об еде!

Сверху свесилась любопытная мордочка Нисы:

— Что шумите? Девочки уже спят.

— Меню завтрака обсуждаем, — буркнул Марк.

— А-а, а я думала, ещё что-то спеть решили, — разочарованно вздохнула рыжая лисичка и исчезла.

— Полагаю, недолго осталось ждать народных мстителей, добровольных потрошителей, — Марк проверил топорик под подушкой. — Эта ночь минует — и начнётся.

— Не, побоятся! — уверенно сказал росомаха. — Здесь медведя грохнули — кто полезет?

— Вот те же волки, например. Которые медведя и грохнули, — напомнил Марк. — Чем отбиваться будем?

— Зубами! — рыкнул росомаха.

— Одних зубов маловато… — вздохнул Марк. — Пулемёт бы… Сидим-то мы на господствующей высоте. А у вас в ЗвеРре даже пороха нет. Да и оружия толком. Привыкли всё зубами, да когтями.

Голос подал Птека:

— Если будут нападать, давай мы дверь будем держать, а ты через восточное окно уйдёшь, по тому пути, каким кислый мышь сюда проникал.

— Очень хорошо, — скривился Марк. — Вас убьют за несколько секунд, а я куда подамся, даже если выберусь с мельницы? В Волчьи Могильники под бок к третьему человеку? Выхода-то всё равно нет.

Ступеньки заскрипели. В комнате стало светлее: по лестнице из кухни поднимался архивариус с тем самым фонарём, что отдали Марку жабки.

Он поставил фонарь на пол и, покряхтывая, забрался под кровать.

— Папа! — раздался удивленный (и возмущенный) голос Нисы, которая, оказывается, так и не заснула.

— Тихо! — цикнул архивариус. — Всех перебудишь. Не мешай совещатся.

— А мне не спится! — капризно сказала Ниса. — Я, может быть, петь хочу…

Марк тихонько засмеялся в подушку.

— Выйди из комнаты и пой на здоровье! — велел ей папа. — Как маленькая, ей-ей.

— А можно? — обрадовалась Ниса и снова свесилась вниз, чтобы всех видеть. — Ведь, как я поняла, кому-то нужно сторожить, правильно?

— Правильно-правильно, — подтвердил Марк.

— Пусть Ниса мельницу сторожит, а её покарулю, — решил росомаха, выкатываясь из-под кровати.

— Молодец, — одобрил Марк. — Давай.

Росомаха выволок свой половик, чтобы было на чём сидеть.

Ниса грациозно спрыгнула с кровати, закуталась в роскошную рыжую шубу до пят, отперла засовы и вышла на лестничную площадку. Росомаха со скрученым половиком под мышкой — за ней.

— Дверь закрывайте, дует, — проворчал старый лис.

Вскоре из-за двери донеслось пение на два голоса.

— Я, вообще-то, вот чего, — сказал архивариус. — Может быть, понырять с моста, обвязавшись верёвкой? Поискать Артефакт? Ну, а вдруг? Вдруг нам повезёт?

Марк вздохнул:

— Как искать то, что ты в глаза не видел? Течение под мостом быстрое, русло каменистое. Если это кольцо или фонарь — они покоятся на дне среди камней. А если это деревянный посох, — то его унесло вниз по течению неизвестно куда.

— Я просто уверен, что это либо кольцо, либо фонарь… — вздохнул лис. — Ларец для Артефакта был небольшим, посох в него бы не вошёл. Разве что распиленный на кусочки. Всё как-то странно. Ведь я понимаю главу зубров: невозможно осознать, что кислые мыши всему виной. И ничего не предпринять.

— Кислые мыши не могут быть ВСЕМУ виной, — отозвался Марк, выделив голосом возмутившее его слово. — Они виновны в убийстве, похищении и уничтожении вашей таинственной святыни. А вот кто виноват во всём остальном — вопрос открыт. Но, если честно, меня теперь и это слабо волнует. Моя-то миссия с блеском провалилась. Герой не нашёл Артефакта, какая досада.

— А Ниса давно не улыбалась, — невпопад сказал старый лис. — И пирогов таких я никогда не ел.

— Я завтра напеку! — пообещал Птека. — Хорошо, что сказали: пойду, тесто заведу, чтобы к утру подошло.

— А рука как?

— Да почти зажила. На звеРриках быстро заживает.

Птека выбрался из-под кровати и утопал на кухню.

— А вот интересно, — сказал Марк. — Если ЗвеРру обвивает пояс пророка, то где у него пряжка, а? Ну, или узел?

Архивариус задумался.

За стеной, на лестнице, о чём-то болтали росомаха и лисичка. Им было тепло. Ночной ветер мягко перебирал шерстинки рыжего лисьего меха, вплетал их в чёрный росомаший мех там, где соприкасались рукава шуб.

Луна освещала реку, лес и город. И ни единого огня больше не светилось, даже Волчьи Башни стояли в темноте.