Ярослава Кузнецова - День цветения

Кровь — не Герова. Склизская свернувшаяся гадость.

— Ловушка, понимаете? — истерически вскрикивает мальчишка Рейгред, — Я его почти поймал! Почти поймал, понимаете?!

— Понимаю, — бромочет старая кочерыжка, — Я все понимаю, успокойся и не кричи. Рассказывай спокойно и подробно.

Спокойно рассказывать парнишка не в состоянии. Еще бы, ну-ка, повстречайтесь с убийцей лоб в лоб, заманите в ловушку, а потом обнаружьте в своей ловушке вместо убийцы — моего Гера.

— Командир, цел?

— Да чтоб тебя… Цел вроде бы…

— Погодите-погодите, а это что за железка? Ловушка-то двойная.

— Ну да, это чтоб наверняка… Я ж не знал, как он пойдет…

— Вам повезло, господин Ульганар. Еще шаг вперед, и испачканной одеждой вы бы не отделались, — и показывает кочерыжка здоровенную железяку.

Да уж, Гер. Действительно, везунчик ты у меня. Проломило бы черепушку напрочь.

— Надо пустить по следу собак!..

— …скорее всего, он опять использовал свою гадость…

— Давайте попробуем!

Бардак какой-то. С ума все посходили. Только собак по следу здесь сейчас недостает. Между прочим, у суки натаск серьезный, она может и "вонючий" след взять. С хорошим, грамотным поводырем. Но вот кого-кого, а такого человека тут нету.

— Он из Улендировой комнаты вышел! И — за мной!

— Тебе помыться надо, Гер, слышишь? В кровище весь, слышишь, на воду, хоть лицо оботри.

— Пойдемте к господину Улендиру, — дознаватель говорит, все зашебуршились, а я все Гера тормошу:

— Давай, бери кувшин, морду помой, слышишь? Переоденешься потом. Ну?

Поглядел он сквозь меня, из кувшина отхлебнул, поднялся на ноги. И двинул в коридор, как был, красавец. А красавица марантина — за ним.

Ну, и я следом пошел. Что мне в пустой комнате делать, скажите на милость?

Лег, называется, отдохнуть после дежурства…

Откуда ты только взялся, благородный рыцарь! Никто ж тебя не звал, о помощи не просил, ты вообще должен был спать, а не бродить по коридорам и не лезть под руку тем, кто хоть что-то толковое может предпринять против убийцы!

Я ведь почти поймал его! Он за мной шел, понимаете? Он шел за мной, прямо в ловушку! И его спугнули, понимаете, спугнули!

— Понимаю, — говорит дознаватель, — успокойся и не кричи. Где ты его видел?

Где? Я объясняю, где. Меня еще трясет, и дознаватель морщится.

— Обыщите этаж. Он не должен далеко уйти. Собаки здесь, хорошо. Спустите их по следу… правда, я уверен, преступник опять использовал эту свою гадость… Господин Ульганар? Как вы?

Герен кратко и непечатно описывает свое состояние. Потом извиняется. Альсарена тщетно пытается обтереть его платком. Физиономия рыцаря раскрашена изжелта-бурыми разводами — следами ее стараний. Сама она тоже вывозилась по уши. Вокруг суетится Адван Каоренец с кувшином воды и плещет время от времени то на одного, то на другую.

— Идемте к господину Улендиру, — дознаватель оглядывает собравшихся, — хм… Я не вижу ни Эрвела, ни отца Арамела.

С Арамелом все ясно, а вот где Эрвел, действительно?

Толпа вываливается в коридор. Дверь к Улендиру, как и следовало ожидать, не заперта. Внутри темно.

— Свет, — приказывает дознаватель.

Кто-то отдает ему факел. Он и его секретарь входят, но тут же выскакивают обратно.

— Воды и кусок ткани, быстро. У кого здесь была вода?

— Вот, — подает кувшин Адван, — здесь осталось на донышке. Сбегать еще принесть?

Дознаватель рвет пополам протянутое полотенце. Окунает в кувшин, прикрывает лицо.

— Двух кальсаберитов ко мне, стража у входа, — глухо доносится из-под влажной тряпки, — Дверь держите распахнутой, пусть выветрится. Никому не входить.

Истерический смех, крик. Это Амила, наша домашняя сумасшедшая. Вокруг нее суетятся женщины в ночных рубахах.

— Что там? Что? — Альсарена мечется, хватает стражников за локти, забрызгивая все вокруг черной слизью, — Пустите меня! Там ведь полно народу! Им нужна помощь! Я должна их осмотреть!

И Герен, и Адван тоже пытаются пролезть. Стражи брезгливо отодвигаются от окровавленных, но внутрь не пускают.

Мокрый платок у лица — фильтр. Значит, убийца просто взял и перетравил Улендира и компанию, не утруждая себя рукоприкладством. Эрвел не пришел. Эрвел…

Они толкутся возле Улендировых покоев и не замечают, как я отхожу немного в сторону и толкаю дверь в братнину спальню. Дверь свободно подается и у меня сильно колет в груди, на мгновение сведя левую руку. Значит, пока я дежурил в Аманденовом кабинете…

И запах. Вернее, аромат. Смолистый, чуть дымный. Сейчас же кругом голова, меня повело, покачнуло… Сдерживая дыхание, я пробираюсь к столу, шарю, сбивая мелкие предметы. Погашенный светильник, блюдо с чем-то… с яблоками, что ли? Чашка, сую в нее палец — мокро. Срываю с блюда салфетку, засовываю в чашку, прижимаю к носу. Наконец, позволяю себе вдохнуть. Воздух оказываеся окрашен сладким винным привкусом. Вино, не вода — ладно! Теперь огонь.

Что поделаешь, опять задерживаю дыхание, чтобы зажечь светильник. Первым делом в глаза бросается багровое пятно на салфетке. Едва не роняю ее. Фу, черт, совсем нервный стал. Скоро сделаюсь, как Амила.

Эрвел? Он лежит на постели, высунув босые ноги из-под одеяла. Зарывшись лицом в подушку. Я касаюсь его — и он вздыхает, принимается ворочаться, стаскивает одеяло с плеч.

Жив. Жарко ему. Душно. Спит себе. Все-таки я спугнул убийцу, и до Эрвела он добраться не успел. Значит, это не отрава, а снотворное. Снотворное — ерунда.

Как убийце удалось подкинуть снотворное? Почему Эрвел спит, а Герен с Альсареной разгуливают по дому и портят мне охоту? Они, должно быть, случайно не получили дозы, не стали пить вино… Ой! А если я им дышу… постой. Снотворное не в вине. Воздух отравлен. Воздух. Дым, образующийся при сожжении…

Стой. Эрвел спит, Улендир… сперва тоже заснул, Адван и дознаватель не спят, Арамел… Убийца травил только тех, кого собирался убить. Треверров. Улендира, Эрвела и меня.

Арамел… Черт, схожу-ка я, проверю, как бы чего…

Они продолжали крутиться у дверей. Альсарена добросовестно рвалась внутрь, Герен ее укрощал. Я прохожу мимо них в нашу с Арамелом комнату.

Дверь… конечно же открыта, я сам ее открыл, когда уходил дежурить. Темно. И снова — поспешно прижимаю салфетку к лицу — знакомый смолистый аромат. Свет. Арамел.

Ой, что это? Убийца перепутал? Хотел убить меня, а убил… Он совсем белый. Не дышит. Вытянулся, как… Холодный… нет? Еще нет?

Стой. Это не убийца. Это твоя работа, Рейгред Треверр. Передозировка. Это ты сам…

— Альсарена! — я уже в коридоре и ору, ору: — Сюда! Скорее!

И она вихрем мчится, гремя подсохшим платьем. Влетает мимо меня, кидается к постели. Ее заносит, швыряет чуть ли не поперек лежащего бревном Арамела.