Василий Сахаров - Степные волки

— Руг, — выкрикнул я в открытые двери таверны. — Пора уже выдвигаться.

— Иду, — Кривой Руг явно был не в своей тарелке, смутило его то обстоятельство, что провожать нас в поход вывалила почти вся Старая Гавань.

Местный пахан отдал последние наставления Дори Крабу, который с десятком наемников оставался на хозяйстве, вышел на улицу, мы все попрыгали в седла, и наш сборный отряд, во главе с Кривым Ругом, покинул бандитский район. Эх, фанфар и труб не было, конечно, но провожали нас искренне. Впервые отряд из Старой Гавани отправлялся воевать за герцога, и местный народ проявил удивительный патриотизм, ну не будем их разочаровывать, и знать о том, что цель нашего похода не граница, а степь, им совсем не обязательно.

Неспешно и с достоинством отряд прогарцевал по улицам и наш путь начался. На воротах предъявили стражникам свои документы, смотрите, не голодранцы какие едут, а сам Кривой Руг, со вчерашнего дня действительный член Гильдии Купцов Штангорда, на войну едет. Конечно, Кривой Руг человек опытный и мог скрывать свои мысли, но только не в этот момент. Лицо его выдавало полностью, и на нем выступало такое самодовольство и умиление, что становилось понятно, именно к этому моменту всю свою жизнь шел Кривой. Как мало ему надо, всего-то, проехаться с достоинством по родному городу и поприветствовать самых богатых купцов Штангорда как равных. Сбылась его мечта, и это счастье.

Ну, с нами боги, тронулись. За воротами города отряд уже ожидали. К нам пристроились Лука, Джоко и проводник Бойко Путимир, а к Кривому Ругу еще два десятка бойцов, по виду, настоящие разбойники, только полчаса как выползшие из своего лесного схрона. Отряд разномастный у нас собрался, но люди, в большинстве своем, все опытные, и я верю, что наши восемь десятков покажут себя в бою достойно. Сколько там той охраны в караване будет? Полсотни, ну сотня, и даже пусть две сотни, а все одно, мы их сделаем.

Путь, которым мы проникнем в степь, разметили заранее, рахдоны уже подступают к границе и, совсем скоро, там закипят кровавые и жестокие бои, но нам туда не нужно. Мы двинемся к Эльмайнору, еще не вступившему в войну, и тихой сапой, на мягких лапах, перейдем границу на стыке трех государств. Эти места издавна контрабандистами использовались, пограничная стража там вроде как и есть, а если знать как правильно идти, то и нет. С самых древних времен так повелось, что кочует там одно не очень большое кочевое племя сагареков, получая небольшую мзду от рахдонов, Штангорда и Эльмайнора, тем и живут, так как места там бедные и взять с них нечего. Какая-то странная ситуация сложилась, но видимо она всех устраивала.

Степь это что, огромные пространства, и кажется, что там негде спрятаться и укрыться, но это не так, и тот же Джоко, несколько раз уже бывавший в каганате по своим шпионским делам, нам кое-что рассказал. Да и сами мы не дураки, а ко всему этому память предков наших, через кровь, все сильней пробуждается в нас. Бывает, что закроешь глаза, и видишь то, что когда-то видел твой дед, прадед, или вообще настолько далекий предок, что и степень родства с ним определить сложно. Так что даже если основываться на наших видениях, можно сказать, что наша тройка в степи себя почувствует как дома, хотя почему как, мы будем дома, так правильней звучит.

На ночь остановились еще засветло, съехали с дорожного тракта в сторону и расположились на поляне с хорошим родником. Разбились на три группы, наемники Кривого Руга себе, разбойники бандитского вожака Бергуса рядышком, а мы чуть в стороне и от тех, и от других. У каждого свой порядок, свой караульный на ночь, свои кашевары и продукты, и вместе мы, а в тоже самое время, врозь, но это пока, и дорога все расставит на свои места. Правда, с разбойниками проблемы будут, вон, как на винишко дрянное припали, песни горланят, так что может быть и сегодня, но это все не так важно и, при нужде, мы их придавим.

На свой десяток развели два костра, кашеваром у нас был Триша, парень готовил просто отлично и на ужин была каша заправленная салом. Курбат, Звенислав и я, сидели рядышком, спокойно рубали кашку и, вдруг, что-то толкнуло Курбата в бок, и он, этого не ожидавший, чуть откатился в сторону, а глубокая тарелка с едой покатилась в траву.

— С дороги, уродец, — раздался громкий сиплый голос.

"Ну, вот, накаркал", — мелькнула у меня мысль. Над нами возвышался Боба, правая рука разбойного атамана Бергуса, говорят, что профессиональный головорез и убийца. Посмотрим, кто таков. Я огляделся, так и есть. Все с любопытством уставились на нас, интересно им, как же мы поведем себя. Ну, смотрите, нам не жалко, и не говорите потом, что не видели, наш горбун парень быстрый и жесткий.

Курбат встал на ноги, стряхнул с себя остатки каши и, чуть приподняв подбородок, кивнул в сторону Бобы:

— Пламен, мне его убить можно?

— Почему бы и нет? — я пожал плечами. — Препятствий к этому не вижу никаких.

— Тогда я его убью, — спокойно сказал горбун.

— Вы чего? Вы мне все по жизни должны, — взревел разбойник. — Да я вас…

Договорить он не успел, так как Курбат метнулся к нему одним прыжком, и что было силы, а она в нем есть, и не малая, ударил кулаком чуть сбоку в шею. Никогда на тренировках не понимал, как горбун это делает с болванами деревянными, у нас со Звениславом так не получалось, но головы манекенов слетали с плеч с одного удара. Впрочем, здоровяк Боба не деревянный манекен и, потому, голова у него не слетела, а только отломилась от туловища. Все кто был на поляне услышали только четкий хруст перебитых шейных позвонков, и разбойник рухнул на траву. Дело сделано, Курбат есть Курбат, не шутил, сказал, убью, значит так и сделает.

Лесные братья покойного Бобы, с криками выхватывая свое оружие, подскочили со своих мест, и наши парни тоже к бою изготовились. Только учителя Лука и Джоко сидели спокойненько, как если бы их это совсем не касалось, да от наемников, все так же мирно продолжающих трапезу вокруг своих костров, раздался голос Кривого Руга:

— Бергус, уйми своих буянов. Их сейчас всех убьют, а ты мне без своих горе-вояк и даром не нужен.

— Всем вернуться на место! — рявкнул разбойный вожак, и его люди, несмотря на сильное подпитие, послушались своего главаря.

— Вот и хорошо, — вновь раздался голос Кривого Руга. — Бергус, Пламен, идите сюда, еще раз все обсудим, относительно предстоящего похода.

Я подошел к Кривому Ругу и подсел на скатанный подле костра войлок. Следом в круг света влетел вожак разбойников Бергус, крепкий и стройный мужчина лет около тридцати, эдакий франт и благородный разбойник, разодетый в пошитую на заказ одежду из дорогих тканей. Он сел напротив Кривого Руга и, с трудом сдерживая смех, наклонился ко мне: