Василий Сахаров - Степные волки

— И что в тех указах будет?

— Полное освобождение от любого уголовного преследования и амнистия каждому, кто захочет искупить свою вину перед людьми и государством кровью. Неважно, каторжник, разбойник или еще кто-то, каждому свобода, при условии, что он согласен вступить в рейдерский отряд. Кроме того, защита от врагов и неприкосновенность добычи, захваченной на вражеской территории.

— Ненадежный материал, уж я то этот народ знаю, и смею думать, что неплохо понимаю все, что в их головах творится.

— А куда им деваться? — спросил Интар и сам же ответил: — Рахдоны придут, всех на алтари погонят, и даже уголовнички это понимают. Допустим, дали вчерашнему разбойнику и каторжнику лошадь, пусть плохонькую, но все же, оружие старенькое, что не жалко, припасов немного, и отправили в степь. Бежать ему некуда, кругом война, а сдаться противнику нельзя. Это если с этой стороны посмотреть, но ведь есть и другая, когда он был разбойником всю свою жизнь и скрывался от правосудия, а теперь это становится его обязанностью перед герцогом и народом. Он становится нужным для государства человеком, героем, в конце концов. И мы смотрим на это как на проходной момент, но скажу тебе прямо, Гельмут, нас пятеро было, тех, кто этот план разрабатывал, и такие идеи в головах наших крутились, что дух захватывало.

— Что, не только каторжников и разбойников в это движение впрягать? — Штенгель недоверчиво хмыкнул.

— Именно, — граф Интар, потомственный военный из славного рода Интаров, аристократ в семнадцатом поколении, увлекся. — Главный тезис здесь, девиз можно сказать — война должна сама себя кормить. Пусть, для начала мы возьмем каторжников, разбойников, воров, а ведь потом можно и купцов к делу допустить.

— Как это, при чем здесь война и купцы?

— Ха, Гельмут, купчины сразу сообразят, что если на свой кошт взять отряд наемников, которые будут, грабя чужие караваны, приносить им добычу, хоть на суше, хоть на море, то ты их потом унять не сможешь. Дальше, есть захудалые дворянчики, что у нас, что дальше к западу, вот, воюй, даем тебе возможность отличиться и разбогатеть. Только подать это надо правильно, чтоб сердца зажигались, чтоб каждый такой искатель счастья был уверен, что именно он выживет, а после победы вернется домой со славой и тугими кошелями. Но и это не все, ведь можно и пиратов с Кораса под это дело взять, этим добыча всегда нужна.

— Да, размахнулся ты, Флор, — удивленно протянул Штенгель. — Не ожидал. Только зачем меня к тебе в пару поставили, пока не пойму.

— А это чтобы я не заигрался и чтоб порядок был в системе, — ухмыльнулся Интар. — Если с умом подойти к вопросу такого рейдерства, то рахдонов и все их государство, можно лет за десять на куски растянуть. В этом я даже не уверен, а знаю твердо, как истину.

— А колдовство, а амулеты?

— Чушь, — Интар скривился. — Когда собирается толпа народа, которая уверена что у соседа есть в подвале мешок золота, то ему и колдовство не поможет, на части порвут, жену с дочерьми изнасилуют, самого прибьют, и на прощание дом сожгут. Такое я на южной границе видел, когда с бордзу воевали. Так и с рахдонами, ведь главное психологию людскую переломить, показать, что эти поклонники Ягве полные придурки, которые где-то воюют, а у них дома рейдеры Штангорда лютуют безнаказанно. Тогда, даже тот, кто за них стоит, может решить, что легче рахдонов грабить, чем служить им.

— Но ведь будут и потери, причем большие, — заметил тайный стражник.

— Будут, — согласился граф, — и не малые потери. Однако, кому это нужно знать, кроме нас с тобой? Наше дело, так подать это во всех местах, где мы сможем воинов найти, чтобы они сами сюда как пчелы на мед слетались. И мы с тобой, Гельмут, это сделаем. Верь мне, пройдет всего несколько лет, и пусть, мы не победим эту рахдонскую шваль, может быть такое, но от своих границ их откинем.

— Тогда, — Штенгель достал из стола бутылочку вина и пару стаканчиков, — предлагаю выпить за наше знакомство и начинание великого дела.

Крепко выпив, два полковника тем не менее ясности ума не потеряли, и уже к утру, были составлены все положенные в таких случаях бумаги, с указаниями основных направлений работы и предполагаемой штатной численностью рейдерских отрядов. А уже к вечеру, новый указ герцога Штангордского Конрада Четвертого, призывающий всех преступников, каторжников, разбойников и воров, вступать в отряды рейдеров, был объявлен на всех городских площадях.

— Пламен, ну может быть, возьмете меня, — уже третий час кряду, убеждал меня Квирин Игла. — Ребята наши, босяки уличные, жили без опеки всю жизнь и теперь проживут.

— Все, Квирин, — я состроил, как мне показалось, злое лицо. — Тебе задача поставлена, а значит, выполняй. Мы вернемся, и тогда уже решим насчет тебя. Справишься здесь, войдешь в отряд, а нет, так и останешься местным босяком. Понял?

— Понял, — пропыхтел парень и направился к своим мальчишкам, которые с восторгом разглядывали наш отряд.

Действительно, было на что посмотреть, десять молодых крепких парней на полукровных конях-двухлетках гнедой масти из личных табунов герцога Штангордского, на добрую память от полковника Штенгеля, который был просто счастлив, что мы исчезаем с его жизненного горизонта. Коньки наши, все как на подбор, метр шестьдесят пять в хорошо развитой холке, головы маленькие, глаза выразительные. Красавцы, кто больше не ясно, то ли парни, вырядившиеся как на парад и без нужды дергающие повод, когда на них все девки Старой Гавани смотрят, то ли кони. Ничего, пусть покрасуются, ведь на то чтобы снарядить наш десяток, мы потратили всю нашу казну без остатка, так что смотрите, воры и бандиты Старой Гавани, любуйтесь.

Что поделать, не на прогулку собрались, а в степь, врагов наших резать, и потому на снаряжении решили не экономить, вложились всем на зависть, и даже наемники Кривого Руга, по сравнению с нашими парнями, выглядели серенько. Половину расхода мы отводили на хороших лошадей годных для долгого степного изгона, но повезло, Штенгель помог, и за справедливую цену мы их получили, хоть и война, а мы совсем не штангордская армия. Следующей задачей поставили перед собой вооружение, и понеслось: тринадцать отличных арбалетов, по полсотни болтов к каждому, три шашки, пять сабель и пять мечей, все дорого. Дальше пошел доспех, тринадцать мелкого плетения кольчуг с чулками и круглые степняцкие шлемы с тканевой оторочкой. Вроде как и не брали больше ничего, припасы только, одежду, сапоги, войлоки, переметные сумки, мелочь всякую походную, три карты каганата, разной степени достоверности и точности, глядь, а денег уже и нет. Ничего, все наживное, пришло золото, да и ушло.